Ночное пламя (Пламя любви) - Харт Кэтрин - Страница 32

• Предыдущая
• 32/77
• Следующая

— Ну а теперь, жена, позволь мне в ответ сделать для тебя то же самое.

В его темных глазах заплясали черти. Неожиданно она пожалела, что так разошлась и что была с ним груба.

— Да, я… я справлюсь сама. Спасибо, — пробормотала она.

— Нет, Пламя. Я настаиваю, — сказал он и решительным движением руки повернул ее спиной к себе.

Ожидая первого его прикосновения, она вся напряглась, лицо ее исказилось — она не знала, чего ей ждать дальше. Его прикосновение, когда она наконец, дождалась его, было таким нежным, таким ласковым… Он мыл ей спину. Его длинные пальцы скользили вдоль ее спины. Сара задрожала, но на этот раз не от холода. Пальцы индейца прошлись по ее позвоночнику, скользнули по ребрам, потом он соединил их на ее тонкой талии. И тут он притянул ее к своему обнаженному телу. И еще до того, как он прикоснулся горячими губами к ее шее, девушка изумленно подумала: «Как он может быть таким горячим в такой холодной воде?».

Думать дальше она уже была не в состоянии. Как только его теплое дыхание коснулось ее ушей, она задрожала вновь, и легкий стон вырвался из ее трепещущих губ. Этот мужчина действовал на нее, как наркотик.

— Я хочу тебя, Маленькая Поджигательница, — глухо проурчал он. — Я желаю тебя больше, чем стоит мой следующий вздох, чем стоит моя жизнь!

— Тогда возьми меня, — прошептала она в ответ. — Бери меня. Здесь. Сейчас,

Она так страстно ждала его, что уже не смутилась бы, если бы все племя собралось на берегу, наблюдая за ними. Повернувшись в его руках, она прильнула к нему. Ее губы искали его губы. Она инстинктивно доверилась ему, подобно виноградной лозе обхватив своими длинными ногами его твердые бедра. Упругие соски уперлись ему в грудь. Она прижимала его к себе все сильней и сильней. Он обхватил ладонями ее бёдра. Ночной Ястреб и Пламя вновь были ввергнуты в пучину желания и оставались в ней до тех пор, пока вместе не достигли высшей точки.

Крепко сжатая в его объятиях, она еле-еле дышала, хотя совершенно не замечала этого. Она испытала такое блаженство, какое не испытывала прежде. Когда все было кончено, Сара обессилено повисла у него на руках. Ночной Ястреб вынес ее на берег, набросил на нее мокрое платье и быстро понес к хижине. Девушка прижала голову к его плечу, как бы признавая свое поражение перед превосходящей силой. Ночному Ястребу удалось укоротить ее темперамент и язык. То, чего не могли сделать крики и грубая сила, нежность и страсть достигли с необычайной легкостью. Мягкостью он обуздал ее ярость.

Пламя вздохнула и прижалась покрепче. Усталая, но удовлетворенная, она уступала ему победу. Ах какой приятной оказалась эта сдача на милость победителя!

Наступила зима. Никогда прежде Пламя не видела столь глубокого снега, никогда не слышала ветра, завывающего с такой силой. Никогда она не переносила столь сильных морозов, пробиравших ее до самых костей. Она была благодарна судьбе за огромное количество толстых покрывал, какое они вместе с Маленькой Крольчихой обрабатывали осенью. Длинными, темными ночами она сможет прятаться под ними, натянув их себе на голову. Думая об этом, она прижималась к Ночному Ястребу, чувствуя, как жар его тела передается ей, в то время как снаружи гуляет ветер, пытаясь проникнуть в хижину.

Ночной Ястреб принес ей шесть лисьих шкур, и, при содействии Сияющей Звезды, Пламя сшила себе теплую зимнюю доху. Маленькая Крольчиха позеленела от зависти, но ее мнение сейчас — мало кого интересовало, тем более что у нее была своя собственная зимняя одежда, а у Пламени ее не было.

Когда она не смогла ходить по глубокому снегу, Ночной Ястреб сделал для нее снегоходы. Поскольку она раньше никогда не пользовалась ими, то сначала чувствовала себя в них очень неловко, и Ночной Ястреб смеялся, видя, как она переступает.

— Ты ходишь, как глупая утка! — рассмеялся он в первый раз.

— Я, конечно, не такая ловкая, как ты, но зато я симпатичнее, — парировала она.

Это было не совсем так. Честно говоря, Пламя никогда не встречала столь привлекательного мужчину, как Ночной Ястреб. Привыкнув к его бронзовой коже, она стала предпочитать ее коже своих прежних бледных, нервных и утонченных знакомых. Она восхищалась его благородным ястребиным носом и гордыми высоко поднятыми скулами. Его мускулистое тело, особенно когда он расправлял плечи и грудь, нельзя было сравнить ни с чьим другим. Его ровные белые зубы сверкали на медном лице. И еще у него был самый чувственный рот, который она когда-либо встречала у мужчин. Его глаза напоминали ей глубокие черные озера, в которых она тонула каждый раз, когда глядела в них. Он был просто потрясающим мужчиной!

Еще в Вашингтоне, будучи ребенком, Пламя часто ходила с друзьями кататься на санках. Она никак не рассчитывала, что этот спорт популярен и среди шайенов, и поэтому была приятно удивлена, когда однажды Ночной Ястреб появился в хижине с длинными санками. Индейцы изобрели их для перевозки грузов по снегу, но использовали также и для развлечения, когда у них выдавалось свободное время.

Многочисленные холмы вокруг деревни были идеальным местом для катания, и Пламя поразилась, что многие взрослые были в восторге от этого развлечения, как дети. С искренним сожалением, что Маленькая Крольчиха не может присоединиться к ним, поскольку, как сказал Ночной Ястреб, в ее положении — а она скоро должна была родить — это было бы очень опасно, Ночной Ястреб и Пламя отправились кататься на санках.

Одетая в самые теплые одежды — доху из лисьего меха, кроличьи рукавицы и сапожки, — Пламя с радостью вышла следом за мужем из хижины. Усадив ее перед собой на санки, Ночной Ястреб объяснил:

— Чтобы управлять санями, надо попеременно переносить вес тела с одного бока на другой.

— А как тормозить? — поинтересовалась она.

— Упирайся ногами в снег. — Заглядевшись на снежинки, падавшие с неба и таявшие на ее густых ресницах, Ночной Ястреб ответил не сразу.

Крепко обхватив ее руками, он сильно оттолкнулся, и они покатились вниз, несясь с горы на огромной скорости. Вскрикивая от восторга, Пламя держалась за загнутый конец санок. Они обгоняли другие санки, прокладывая путь между выступами и растущими на горе деревьями. Один раз Пламя потеряла равновесие, и они, свалившись с санок, покатились в снег, который был настолько глубок, что их приземление оказалось необычайно мягким. С раскрасневшимися щеками, Пламя лежала в снегу там, где приземлилась, и радостно смеялась. Рядом лежал Ночной Ястреб, довольный, что сумел доставить своей юной жене такое удовольствие.

Он повернулся на бок и, посмотрев на ее раскрасневшееся от мороза лицо, нежно смахнул с него снег.

— Ты самая красивая жена, о которой когда-либо мог мечтать мужчина, — нежно сказал он. — Твои глаза сияют на лице бриллиантами ночных звезд. Твоя улыбка освещает лицо, а твой смех заставляет мое сердце петь от радости.

— О, Ночной Ястреб! За всю мою жизнь никто и никогда не говорил мне таких красивых слов.

Их губы слились в жарком поцелуе. И лишь услышав веселый смех и приветствия, доносившиеся со всех сторон, они вспомнили, где находятся. Они поехали дальше, а в их глазах блестело ожидание страсти.

Пламя также научила Ночного Ястреба некоторым играм на снегу. Они построили снежную бабу и снежную крепость, а затем устроили игру в снежки. Ей трудно было поверить в то, что Ночной Ястреб никогда раньше не лепил снежного ашела. Посмеиваясь и чувствуя себя немного ребенком, индеец последовал ее примеру, и вскоре все вокруг было заполнено снежными ангелами.

Любопытство Ночного Ястреба побудило его спросить, кто же это такие — ангелы, и девушке было трудно объяснить ему это, подобрать подходящие слова, которые бы точно передали смысл этого понятия. Когда он наконец понял, Пламя удивилась, узнав, что шайены также верили в подобные вещи, но называли их духами. В соответствии с их верованиями, все живущее на земле — растения, животные, люди, камни — имеет своего собственного духа. Прежде чем убить животное, охотник просит прощения у духа животного за убийство, объясняя, что ему нужна его шкура и мясо для собственного выживания. Многие из их ритуалов, их песни и танцы были обращены к этим духам, они просили их благословения и выражали им благодарность за щедрость. Ей было странно и немного трогательно слышать это, что заставило ее думать, насколько более религиозными были эти так называемые дикари по сравнению с ее прежними «цивилизованными» знакомыми. Ее любопытство выросло еще больше, и она пообещала себе, что подробнее узнает о верованиях шайенов. И не только потому, что она решила остаться среди этих людей навсегда, но чтобы лучше узнать и понять, что объединяет, а что отличает их культуру от ее собственной.

• Предыдущая
• 32/77
• Следующая