И девять ждут тебя карет - Стюарт Мэри - Страница 51

• Предыдущая
• 51/80
• Следующая

Берта все еще скорчившись сидела в ногах кровати, тупо глядя на меня.

— Ну, Берта, что будем делать? — спросила я.

— Я не знаю. Не знаю.

— Должна знать. Это сейчас самое важное. Подумайте. Бернар многое выболтал: он наверняка сказал и о том, что они собираются теперь делать.

— Нет, я думаю, он и сам не знает. Мне кажется, ему уже ничего не поручат. Вот и все, что я знаю.

Она всхлипнула и снова зарыдала.

У меня перед глазами возникло непрошеное видение: голова спящего Филиппа, бессильно опущенная на плечо Рауля; хриплый голос Элоизы де Вальми: «Что с Филиппом?» — и резкий ответ Рауля, хмуро смотрящего на нее: «Абсолютно ничего. Он спит».

— А Бернар не дал понять, когда они снова попытаются... И как? — спросила я с невольной дрожью.

— Нет, честное слово, ничего такого не сказал. Но это должно быть скоро, потому что возвращается мсье Ипполит. Телеграмма пришла сегодня рано утром. Бернар говорит, хозяин прямо вне себя.

— Ипполит возвращается завтра? — Я задержала дыхание. — Сегодня, Берта! Уже сегодня, понимаете?

— Ах... да. Конечно, сегодня. Уже почти час, верно? Но я точно не знаю, когда он приедет. Думаю, не раньше ночи, а тогда он не попадет в Вальми до четверга.

— Мсье Рауль уехал в Париж и собирается пробыть там до четверга, Берта, — спокойно сказала я. — Если телеграмма пришла действительно рано утром, он должен был знать, что там говорится, но он все же уехал в Париж. Значит, он не может быть замешан, правда ведь? Бернар ошибся.

— Но Бернар говорил, что он замешан. Бернар сказал, что это он стрелял тогда в лесу, — сказала Берта с тупым упрямством, тусклым от слез голосом.

Пытаться сейчас спорить было совершенно бесполезно и жестоко.

— Хорошо, — сказала я. — Главное, если мы хотим, чтобы с Филиппом ничего не случилось, нам надо знать, откуда ему грозит опасность. Я хочу сказать, что никто даже не станет слушать нас, пока мы не найдем какие-нибудь доказательства, а их у нас с вами еще нет, видит бог. Начнем с того, что мы знаем. Вы говорите, что это не Бернар.

Берта глотнула и кивнула головой. Я видела, что девушка немного успокоилась и больше не задыхалась от рыданий. Она перестала ломать руки и слушала меня довольно внимательно.

— Думаю, мы можем исключить какие-нибудь ловушки, вроде перил или качелей, — сказала я. — На этот раз они должны быть в полной уверенности, что попытка будет удачной, а времени дожидаться какой-нибудь «случайности» у них нет. И кроме того, слишком частые «несчастные случаи» могут внушить подозрения. Именно поэтому мсье де Вальми предупредил меня насчет сломанных качелей во дворе... да, он сказал мне о них после того, как узнал, что должен вернуться Ипполит. Он был любезен, прямо сверкал, как новенький шестипенсовик, хотя уверена, он и мадам... ну ладно, это уже не важно, исключаем Бернара и разного рода ловушки. Сам мсье де Вальми ограничен в действиях, и по тому, как все шло до сих пор, я могу сделать вывод, что он постарается держаться от всего подальше, поскольку больше всего выиграет от смерти Филиппа. А Рауля здесь нет, следовательно, это не может быть Рауль. — Помимо желания, мой тон изменился при этих словах. Я сказала почти весело: — Значит, остается мадам; не так ли?

— Вы уверены? — спросила Берта.

— Относительно мадам? Конечно, не уверена. И все же...

— Вы уверены, что его здесь нет? — сказала Берта.

Я посмотрела на девушку:

— Что вы хотите сказать?

Она слегка передернула плечами, словно малейшее движение причиняло ей боль:

— Это очень большой дом.

Я вся похолодела, словно от порыва ледяного ветра:

— Вы хотите сказать... что он может быть где-то здесь... что он спрятался?

Берта молча кивнула. Ее глаза, полные боли и страха, внезапно ожили, осветились надеждой.

— Но ведь он уехал. Его должны были видеть, — сказала я с раздражением. — «Бернар сказал», — это ведь еще не доказательство, не так ли? Его машины здесь нет. Я заметила это сегодня днем, когда мы проходили по двору.

— Да, он уехал. Я сама это видела. Но он мог вернуться. Есть такая штука — алиби, — к моему удивлению, добавила девушка.

— Да, есть, — медленно сказала я. — Но что Рауль здесь... прячется... Нет, это слишком надуманно и нелепо.

— Ну и что же, — возразила Берта, — так же нелепо думать, что мадам может подобное сделать, верно?

— О господи! — почти крикнула я. — Нелепо думать, что кто-нибудь вообще способен такое сделать. Но не могу поверить, что Рауль хоть как-то замешан в этом. Нет, — остановила я девушку, видя, что она хочет что-то сказать, — не только по той причине, о которой вы думаете, но еще и потому, что не могу понять, какое место отведено мне во всей этой истории. Если хотите знать, это просто невероятно.

— Что невероятно?

— Если он имеет что-то общее с этим жутким планом, зачем ему понадобилась я? Вы ведь, конечно, знаете, что он ухаживает за мной?

— Все знают.

— Все знают, вот как? — с горечью спросила я. — Ну хорошо, зачем ему это? Ведь для него это очень опасно и совершенно бесполезно.

— Ну, может быть, — смущенно пролепетала девушка, — он просто ничего не мог с собой поделать. Вы страшно красивая, правда, и Альбертина говорит, что, когда они были в Париже, слышала...

— О да, — перебила я, — Альбертина ужасно много всего слышала, не так ли? Вы хотите сказать, что он автоматически включается при виде каждой встреченной юбки? Его папаша именно такой, вы это заметили? Он выработал специальный метод: сначала обезоруживает трогательным рассказом о своих бедах, а потом включает свое очарование, как вольтову дугу. Ну что ж, все может быть, но я так не думаю. Рауль не похож на отца; ему не нужно зря тратить время на ненужное нытье. А в этом случае для него было бы действительно очень опасно связываться со мной, если бы он был... третьим убийцей.

— Если бы он был с ними и стал бы... стал бы по-настоящему...

— Ухаживать за мной?

— Да, мисс. Если он пошел на такое и если, как вы говорите, это для него опасно, то, может быть, поэтому мсье и мадам так недовольны его поведением?

— Сначала я тоже думала, что они очень недовольны, но это не так, уверяю вас, Берта. Сегодня мсье Леон был очень любезен со мной.

— О, они действительно были недовольны, мисс. Альбертина сказала мне, что вас уволят. Все это знали. Все только и говорили об этом. Почему же они хотели вас уволить, если мсье Рауль не был с ними заодно? Если это было действительно опасно для него, как вы говорите, и они собирались вас отослать, значит, и мсье Рауль с ними! Иначе они вряд ли стали бы забивать себе голову его похождениями, потому что... о, простите, мисс, я не хотела...

— Неважно, пусть будут «похождения». Мсье и мадам могли быть недовольны просто потому, что Филипп оставлен им на попечение, а я... нет, это чепуха. Если уж они решились убить ребенка, им наплевать на моральный облик его гувернантки. Нет, Берта, все это не то. Это бессмысленно. Я все еще не могу понять, какое место здесь занимает мсье Рауль, понимаете? И вовсе не из-за своих чувств к нему. Его «похождения», как вы их называете, зашли слишком далеко и в высшей степени неразумны, если он участвует в играх своего отца. Он предложил мне выйти за него замуж.

— Да. Я знаю.

— Вы знаете?!

— Да, мисс, все знают.

На целых пять секунд, не меньше, у меня отнялся язык.

— Знают? Это что, ясновидение или сплетни?

— Не понимаю, что вы имеете в виду. Бернар сказал Альбертине, а она уж передала всем.

— Когда это было?

Она смущенно посмотрела на меня:

— Ну, она говорила о вас всякое довольно давно. Она говорила, что вы... ну...

— Да?

— Она говорила, что вы лезете из кожи, чтобы поймать мсье Рауля, мисс, и что мсье и мадам в бешенстве и решили выгнать вас. А вчера она сказала, что он вроде сделал вам предложение.

— Вчера? Вы хотите сказать, после бала?

— Да, верно.

— Она говорила, что знает это точно?

• Предыдущая
• 51/80
• Следующая