И девять ждут тебя карет - Стюарт Мэри - Страница 52

• Предыдущая
• 52/80
• Следующая

— Я не знаю. Она говорила довольно уверенно. Она сказала... да бог с ней, эта женщина иногда говорит ужасные вещи.

— Да. Бог с ней, не важно. Мне порядком надоела Альбертина. Но давайте подумаем, — я с трудом сдерживала отчаяние, — если она и все другие говорили о нашей помолвке, значит, хотя им никто об этом не сообщал, мадам и мсье Леон тоже должны знать?

— Наверное, должны.

— Но вы сказали, что они были в бешенстве из-за наших отношений с Раулем раньше, когда они только узнали, что мы... ну, понравились друг другу.

— Да, уж наверное.

— Но я вам повторяю, это бессмыслица. Вчера днем я видела мсье де Вальми — он, наверное, был в курсе не меньше, чем остальные, — и он был со мной крайне любезен. И никто из них не вызвал меня, чтобы расспросить об этом или... или сказать что-нибудь еще. Я... я никак не могу сообразить... У меня от всего этого чуть не лопается голова. Если они знали и не имели ничего против, значит, Рауль не может быть замешан ни в чем, верно? Когда я видела мсье Леона, он, наверное, уже все обдумал, получив утром телеграмму от Ипполита...

Мой голос замер. Я с трудом проглотила слюну. Заплетающимся языком повторила:

— Он уже получил телеграмму от Ипполита.

В наступившей тишине было лишь слышно, как скрипнула кровать, когда Берта переменила положение.

— Леон и мадам раньше были очень сердиты на меня, я это точно знаю, — медленно произнесла я. — Думаю, они решили меня уволить. Но телеграмма от Ипполита все изменила. Они должны были спешно составить новый план, и я стала частью этого плана. Ну как, все сходится?

— Ну...

— Все сходится, вы прекрасно это понимаете, Берта. Но как? Каким образом? Вы уверены, что Бернар ничего не сказал об этом?

— Уверена, — с отчаянием сказала Берта. — Не бойтесь, мисс, клянусь, с вами ничего не случится.

— Почему вы думаете, что я беспокоюсь о себе? — резко сказала я. — Разве вы не понимаете, что мы просто обязаны все выяснить? Только так мы сможем помочь Филиппу. Какую роль я могу играть в их плане? Какую еще чертовщину они задумали?

— Вероятно, вы не имеете никакого отношения ко всему этому, — предположила Берта. — Может, они подумали, что будет очень подозрительно выглядеть, если с Филиппом случится что-нибудь в тот самый день, когда вас отослали, поэтому решили вас оставить.

— Да, но выдать замуж меня за Рауля — как-то слишком.

— Может быть, они думают, что тогда вы будете держать язык за зубами и никому не расскажете о своих подозрениях, — сказала девушка.

— О господи, — устало вздохнула я. — Неужели они могут питать надежду, что я буду молчать, если у меня появятся подозрения, что готовится убийство?

— Но если вы выйдете за него замуж; а ведь все знают...

— Какая разница? Неужели они могут быть такими идиотами, чтобы думать, что я буду им помогать? Нет, это ерунда. Вряд ли им придет в голову использовать замужество для того, чтобы заставить меня молчать. Ради бога, каким образом...

— Я не хотела говорить... — В голосе Берты появились новые нотки, которые поразили меня, и я замолчала. Она все еще говорила тихо и мягко, но с какой-то странной интонацией, на которую я сразу же обратила внимание. — Все знают, что вы обручены с мсье Payлем. Если Филипп умрет, вы когда-нибудь станете графиней де Вальми.

— Что вы хотите сказать? — И тогда все стало понятно. Я тихо добавила: — Вы хотите сказать, что, когда пришла телеграмма и они составили свой план, я стала его существенной частью? Что они состряпали для меня мотив убийства? Они не могут рисковать еще раз и устраивать еще один «несчастный случай», не имея козла отпущения, которого могут подставить в случае, если не все пройдет гладко и данным делом заинтересуются. Вы это хотели сказать, да?

— А иначе зачем он просил вас выйти за него замуж? — простодушно спросила Берта.

— Действительно, зачем? — повторила я.

Я снова заглянула к Филиппу. Он мирно спал. В доме царила полная тишина. Я вернулась на цыпочках к себе в спальню и нашла ощупью халат.

— Все в порядке? — спросила Берта.

Я надевала халат неловкими, дрожащими руками.

— Да, все в порядке. Понимаете, Берта, они, вероятнее всего, попытаются что-то сделать сегодня ночью, сейчас, когда все на танцах и дома осталась только миссис Седдон.

— Мистер Седдон не ушел. Он сидит с ней.

— Да? Ну, им я верю, но миссис Седдон больна, а от него вряд ли будет какая-нибудь польза, даже если они нам поверят, в чем я очень сомневаюсь. — Нащупав домашние туфли, я быстро надела их. — Можете вы остаться с Филиппом и охранять его? Надо закрыть все окна и дверь в его комнату.

— Что вы хотите сделать?

— Единственно возможное. Который час?

— Почти четверть второго. Я... мы рано ушли с танцев.

— Бернар приехал с вами?

— Да. — Берта не смотрела на меня. — Я попросила его проводить меня сюда. Это было нетрудно. Он... он сейчас спит в моей комнате. — Она добавила тоненьким жалобным голосом: — Я чуть не умерла со страха, когда мы ехали с ним по зигзагу, — он был сильно выпивши...

Я почти не слушала ее. Я думала, что мы в доме одни, если не считать четы Седдон, в полной власти Леона де Вальми и Бернара. Слава богу, Бернар еще спит. Я спросила:

— А мадам де Вальми была на танцах?

— Да, но сейчас она, наверное, уже дома. Она никогда не остается надолго.

— Понятно. Скажите, я могу пройти к телефону в кладовой Седдонов так, чтобы меня никто не видел и не слышал? Он запирает ее?

— Нет, мисс, но он ложится не раньше двенадцати и всегда переключает телефон на комнату хозяина.

У меня засосало под ложечкой. Я не обратила на это внимания.

— Значит, я снова переключу его. Как это делается?

— Там слева есть красная кнопка. Надо ее нажать. Но... он может услышать. Мисс... что вы хотите делать?

— Я могу сделать только одно. Нам нужна помощь. Вы боитесь, что, если я использую телефон, это может услышать мсье де Вальми? Если так, значит, звонить нельзя. И я не могу уйти и оставить Филиппа. Лучше вам самой сходить в полицию, если бы вы смогли...

— В полицию?

Я стояла на другом конце комнаты, у двери, которая вела в коридор, прислушиваясь. Обернувшись, я удивленно посмотрела на Берту:

— А куда еще? Я должна все рассказать полиции. Они могут мне не поверить, но по крайней мере можно добиться, чтобы они приехали. Если здесь соберется много народу, вряд ли они осмелятся еще раз попытаться убить Филиппа. Сегодня или завтра вернется мсье Ипполит, который возьмет к себе мальчика, все кончится и меня отправят... домой.

— Нет!

Берта сказала это с такой страстью, что ее голос разнесся по комнате, и она испуганно прикрыла рот ладонью.

— Почему нет?

— Вы не пойдете в полицию! Вы никому не скажете!

— Но, дорогая моя...

— Я пришла сюда и все рассказала, потому что вы хорошо относились ко мне, потому что я люблю вас и Филиппа. Вы такая добрая и ласково обходились со мной, и это платье... и вообще... Я подумала, что вы как-то замешаны в этом, ну, с мсье Раулем, и все такое... Вы не должны выдавать меня. Не должны!

Новая угроза сделала ее голос таким резким, что я торопливо сказала:

— Пожалуйста, тише! Не будьте дурочкой. Неужели вы ожидали, что я ничего не скажу...

— Вы не должны говорить о Бернаре! Можете уйти отсюда, если боитесь.

Я непонимающе посмотрела на девушку.

— Уйти?

— Да, если то, о чем мы с вами говорили, верно и вам грозит обвинение в убийстве! Вы можете чем-нибудь отговориться утром и сразу же уехать! Это очень просто! В конце концов, можете сказать, что не хотите выходить за него замуж, а оставаться здесь гувернанткой не способны после того, что было между вами. Всякий поверит этому. Они не могут заставить вас оставаться здесь. Никто не будет вас тогда подозревать.

— Подождите, Берта! Это только наши догадки. Но даже если все верно, вы ведь не можете подумать всерьез, что я убегу и оставлю им Филиппа?

— Я буду смотреть за ним! Я не отойду от него, пока не приедет мсье Ипполит! Это ведь только один день! Вы знаете, мисс, что можете мне верить! Если вы расстроите их планы и им не на кого будет свалить вину, может быть, они ничего и не сделают.

• Предыдущая
• 52/80
• Следующая