Синдром синей бороды - Витич Райдо - Страница 60

— Да нужна она мне — ненавидеть еще, эмоции тратить! — возмутилась Маша.

— Не обманывай себя…

— Да, отстань ты! Психолог нашлась!

— Ладно: моё дело предложить — ваше отказаться. Сиди дальше: плач от горя, скрипи зубами от ненависти, и думай гадости.

— Что ты хочешь, а? Я поделилась с тобой своей болью, как подруге рассказала, раскрыла семейную тайну, а ты в ответ под кожу лезешь!

— Не злись, я пытаюсь помочь.

— Спасибо! — прошипела Маша.

— А будешь шипеть — обижусь! Ты головой думай, — постучала себе по лбу. — А эмоции за дверь выстави. Лика говоришь причина — так думай, как её убрать, а не впадай в меланхолию. Давай считать варианты…

— Опять?! — разозлилась Маша.

— Опять! — отрезала Катерина и с видом гениального мыслителя принялась загибать пальцы. — Первый: виртуальный вариант — физическое устранение. Плюсы — надежно. Минусы — траты, нервы, огромная опасность либо в объятья милиции попасть, либо нарваться на болтунов-шантажистов. Плюс — муки совести, следствие и прочая абсолютно ненужная фигня. По сему его отметаем. Или ты хочешь из-за ненормальной за решеткой оказаться?

— Нет.

— Ага. Второй вариант: дружба народов, убогих и не очень. Сближения, откровения. Плюсы — масса: войдешь в доверие, будешь о ней все знать, значит, сможешь влиять и на Лику и на ситуацию. Опять же, если совесть у убогой не атрофировалась, встречи с отцом лучшей подруги станут не возможны.

— Ну, — призадумалась Грекова. — А минусы?

— Твое нежелание. Ненависть. Ты ж взглядом убиваешь, отпугиваешь потенциальную подругу.

— Я ей яд подсыплю…

— Но сначала лобзанья, и лишь потом финальный реквием, Сальери ты наша, — хихикнула блондинка.

Маша сжала кулаки, обдумывая — есть рациональное зерно в предложении Катерины, да права она — желания нет. Вернее есть, но прямо противоположное. Так и сорвалась бы, поехала прямо сейчас к Лике и придушила!… За что ж она её так ненавидит? За отца? За Вадима? Да не может он с дурочкой общее иметь в любых проявлениях! А отец?…

Как он позеленел, услышав утверждение брата. Если б ничего у него с Ликой не было, стал бы он так переживать, за сердце хвататься? Конечно, нет!

Тогда не понятно спокойствие матери. Не считает Лику соперницей или вообще ситуацию всерьез не воспринимает? Получается — Маше больше всех надо?

Да! Потому что речь идет о её отце. И она обязана думать о нем, даже если не думает жена. Сколько мужчин уводят молодые нимфетки из семей? И что с ними потом случается? На десять процентов счастливых браков — девяносто несчастных. Отец болеет, у него сердце все чаще прихватывает. Уход за ним нужен, а эта разве ж его в состоянии обеспечить? Да и какая радость с дурой жить? Ей-то понятно — копейки считать перестанет, на мужа проблемы свои свесит, а отец — человек долга, будет разрываться меж Ликой и детьми, и совсем развалится от переживаний и стрессов. Да и им радости мало — мачеху — идиотку иметь и смотреть, как родная мать чахнет. И потом с деньгами трудности начнутся. Ярослав и сейчас коленца выкидывает, а что дальше будет? С компанией какой-нибудь свяжется и пойдет водка, наркотики, девочки…

Нет, не даст Маша развалить семью, сломать их уклад, размеренную жизнь! И пусть матери плевать — она всю жизнь в своих иллюзиях плавает, отдельно от всех живет. А Маше не все равно и на себя, и на отца и на брата! И никому она не даст сломать им жизнь!

— Ладно, Катя, какой план?

— Для начала встретиться в неформальной обстановке. Поехали к домработнице. Адрес знаешь?

— Знаю. Но сегодня не поеду.

— Правильно, тебе с ролью защитницы угнетенных свыкнуться надо, маску добра и милосердия примерить. Успокоится! А завтра, вместе, к Лике, её по руку и куда-нибудь в кафе — мороженное или погулять просто. Разговорим её, прощупаем. Заодно я хоть посмотрю на вашу `причину всех бед', степень её мозгового сдвига определю. Может она ненормальная лишь в свете вашей предвзятости? А может имидж у нее такой — под дурочку косить. Короче, человек я недоверчивый, пока материальчик не пощупаю, сказать ничего не смогу: может атлас, может ситец, а может крепдешин.

— Интриганка ты Катя.

— Зови меня просто: мадам Помпадур, — кокетливо повела глазками девушка. И хтхикнула. — Лучше со спины заходить, чем в лоб бить. Отлететь может. Оно тебе надо? Ха, и мне. Вот и не возмущайся. Дядька объявиться, мне свисни. И вообще подумай: может на фиг её, Лику? Давай родственником заниматься. Он важнее.

— Нет, — отрезала Маша. — Мне эта тварь всю жизнь испортила! Я уже один раз остановилась, больше не стану.

— В кого ж ты такая мстительная? — задумалась Катерина.

— Я не мстительная, я — справедливая.

— Угу. Вот как это теперь называется? Как скажешь…

Пирог получился на славу. Света, радуясь выздоровлению подруги, резала хрустящую корочку, и с улыбкой посматривала на ожившую Лику, веселого Вадима. Они, как истинные влюбленные не спускали друг с друга нежных взглядов и держались за руки. Светлана не стала им мешать, отведала пирога, взяла с Лики клятву не забывать и звонить ей, заходить, а с Вадима — не обижать девушку, и отбыла домой.

А Лика и Вадим, оставшись одни, занялись приятным ничего неделанием. Они веселились, шутили и дурачились, беззаботно и легко, как дети. Наслаждались покоем, умиротворением и обществом друг друга. Время застыло в стенах маленькой квартирки Цезаревых. И словно не было хлопотного утра, беспокойного дня и иных забот, кроме как, шалить и нежится, болтать о пустяках и целоваться.

А ночью, слушая сонное дыхание девушки, Вадим решил твердо и безоговорочно, что будет делать.

Цель стала ясна, сомнения ушли, колебания больше не занимали ум, и план действий вырисовался четко.

Глава 14

— Подъем! Лика! — вскочил Греков и начал натягивать брюки. Девушка приподняла голову, сонно уставилась на прыгающего на одной ноге Вадима, и рассмеялась:

— Ты похож на пингвина.

— Обзываетесь, девушка, ай-яй, — шутливо попенял мужчина. — А вы мадмуазель, похожи на лемура.

Лика фыркнула, представив огромноглазое вечно полусонное животное, и уткнулась в подушку, сдерживая смех:

— Так, не спать! — скомандовал Греков, подхватывая девушку с кровати вместе с одеялом.

— К-ви-и! — взвизгнула она, пытаясь зацепиться за постельные принадлежности. Взгляд упал на неизменный будильник у дивана. 10.40. Всего или уже? Так долго она еще не спала.

Вадим перевернул девушку лицом к себе и подхватил на руки.

— 10. 40! Кошмар! Не помню, чтоб так поздно вставала, — сообщила она.

— Не могу похвастать тем же, — понес девушку в ванную комнату.

— Мы проспали?

— Нет, мы всего лишь опаздываем.

— А куда?

— Умывайся, за завтраком расскажу. Ты как к яичнице с беконом относишься? — поставил Лику на пол.

— Э-э-э… — прикусила пальчик соображая. — А какая она?

— Вкусная, — рассмеялся Вадим, и вышел.

Греков разлил кофе по чашкам, разложил яичницу по тарелкам, нарезал хлеб. Как раз вовремя — Лика привела себя в порядок, оделась и пришла в кухню. Села за стол, с восхищением глядя то на сервировку, то на Вадима.

— Ты сам, да? Какой ты хозяйственный, — констатировала с гордостью.

Вадим с улыбкой посмотрел на неё: приятно, когда хвалят даже за мелочь, восхищаются без особого повода. Поцеловал Лике ладонь в благодарность:

— Кушай.

— А ты?

— И я, — посмотрел на наручные часы.

— Опаздываем? — забеспокоилась девушка.

— Нет. Уже опоздали.

— Ой, как не хорошо…

— Нормально. Подождут, я уже предупредил, что задержимся, — взялся за вилку и нож, отметив, что и Лика, оказывается, знает, как пользоваться приборами.

— Как вкусно, — восхитилась, попробовав завтрак. — Ты мастер, шеф-повар!.. А куда мы опоздали? И точно — мы?

— Точно. Нас ждут профессора, светила медицинских наук.