Невеста на продажу - Хенке Ширл - Страница 28

• Предыдущая
• 28/88
• Следующая

— Если хотите знать, подобрал, — и его глаза забегали по лицам собравшихся, а потом остановились на нежном лице Виктории. — «Леди Виктори». Он был вознагражден тем, что на ее благовоспитанно-безразличном лице появилась тревога, когда он произносил слово «Виктори». Щеки Виктории вспыхнули: она поняла, что он подразумевал ее. Сколько еще людей за столом догадаются об этом?

— Раз речь зашла о победе, о виктории, то, я думаю, уместно поднять тост за предстоящее избрание Чарльза Эверетта в сенат штата Колорадо, — произнес Стоддард, пытаясь нарушить странное притяжение, появившееся между его дочерью и проклятым картежником.

— За его успех, за него! — подхватили Уилл Джонсон и целый хор других голосов, хотя и не все собравшиеся проявляли такой же энтузиазм, как мэр и банкир.

Лаура послушно подняла свой бокал, но, пригубив вино, задала вопрос:

— Вы действительно считаете, что избрание Чарльза — решенный вопрос, Стоддард? Это все-таки юго-западный Колорадо. В лице Сэма Бенсона у демократов сильный кандидат.

— Он — овцевод, — ответил Чарльз, как будто это умаляло достоинства противника. Однако большая часть состоятельных людей Колорадо — банкиры и владельцы крупного рогатого скота — и вправду считала овцеводов хуже последнего дерьма.

— Сам факт ваших сомнений в моей победе, любезная невестка, похоже, говорит о том, что вы разделяете мнение гнусного Майка Меньона.

— Большинство демократов, будь то овцеводы или кто другой — чужаки, каким является и мистер Меньон, — заявила с важным видом Хедда.

Ее спокойный голос прорезал негромкую болтовню за столом. Она изящно отрезала ломтик говядины, залитый бернским соусом, и откусила в наступившей тишине маленький кусочек.

— Чужаки, вроде Майка Меньона и меня, миссис Лафтон, могут быть несчастными, невежественными демократами, но не исключено, что именно мы на будущий год посадим своего человека в особняк губернатора.

— Алва Адамс — типичный радикал, выскочка и политический крючкотвор, — агрессивно заметил Стоддард Лафтон.

Рис улыбнулся.

— Учтите, я не большой специалист по американской истории, но разве не так же характеризовали Эндрю Джексона и его противники?

— Вот именно! — подхватила со смехом Лаура, разряжая слишком накалившуюся обстановку. — Вы попали в точку, мистер Дэвис. Целый ряд наших блистательных президентов были демократами. Однако, думаю, нам не следует больше спорить о политике.

Чарльз, возмущенный вниманием Риса к Виктории, не собирался прекращать дискуссию, так как последнее слово осталось бы за валлийцем.

— Ваш друг, — он с презрением сделал акцент на этом слове, — мистер Меньон, смакует сомнительные подробности омерзительного судебного процесса над Пекером. Не потому ли, что этот святоша, ведущий дело, — я имею в виду судью Герри, — является демократом?

Лаура собралась было осудить Чарльза, но Рис взял салфетку, отер губы и сделал ей знак, что сам ответит на выпад. Глаза его озорно заблестели, когда он начал говорить:

— Не знаю, можно ли печатать подробности о суде над республиканским людоедом, который ведет судья-демократ, но, несомненно, об этом неуместно говорить за обеденным столом в присутствии дам, — он повернулся к Виктории и простодушно улыбнулся ей, потом опять посмотрел на ее жениха. — Что же касается того, является ли Майк моим другом, то могу подтвердить: да, является, и я горжусь этим. Не скажу, чтобы его газета была всегда беспристрастна, но читатели точно знают, какую он занимает позицию по различным вопросам.

— Хорошо сказано, мистер Дэвис, очень хорошо! — воскликнул Джон Сваггерт, так удивив Тори, что она чуть не выронила вилку.

Рис был очень доволен собой, доедая последний кусочек мяса. За столом опять загомонили, он наклонился к Тори и шепнул:

— Шесть блюд уже подали, осталось два. Как у меня пока что получается?

Неприязненно заметив, что Лисси Джонсон и Эрлин Хоукинс восхищенно взирают на красивого валлийца, Тори любезно ему улыбнулась.

— Ваша находчивость — вполне на уровне. Вас даже подготовили к тому, как держать себя за столом. Жаль только, что знание того, какую надо взять вилку, не помогает умению пользоваться ей, — она довольно посмотрела на обшлаги его накрахмаленной белой рубашки, которые явно побывали в соусе по-бернски. В душе Виктория ликовала, увидев, что наглец слегка покраснел.

Мысленно выругавшись, он незаметно вытер салфеткой тяжелые золотые запонки и выжал жидкость из промокших обшлагов рубашки.

— Одно очко в пользу дамы, — заметил он с прежним апломбом. — Посмотрим, удастся ли мне разделаться с десертом и коньяком, не испачкав их еще больше. Если да, то могу ли я рассчитывать получить награду от моей очаровательной соседки по столу?

— Еще чего захотели! — выпалила она сквозь сжатые зубы.

Когда подали пирог из ежевики с поджаристой корочкой и мороженым наверху, Тори толком ничего не ела, моля Бога, чтобы поскорее закончился обед.

Наконец Лаура поднялась, подавая знак дамам оставить джентльменов, чтобы те могли выпить коньяку и выкурить по сигаре. Тори чуть не опрокинула бокал, торопясь выскочить из-за стола. Еще ни один мужчина не ставил ее в такое отчаянно неудобное положение. Не делал ее такой несчастной. Вернее нет, не приводил ее в такую ярость! Когда Рис отодвигал стул Виктории, она ощутила на шее его теплое дыхание, щекотавшее ее волосы, выбившиеся из прически. Ей захотелось убежать из зала.

Рис наблюдал, как она удаляется, бросив ему ледяное «спасибо» за его любезность.

«Эта хладнокровная девица может стать первоклассным игроком в покер», — подумал он.

Для Тори вечер стал уже полным кошмаром. В гостиной она не смогла увернуться от Лизетт, Эрлин и нескольких других женщин, вкусы которых желали много лучшего. Все они наперебой расхваливали Риса Дэвиса. Какой красавец! Какой очаровательный! На Тори косились и пытались осторожно выяснить, почему именно ее посадили с самым завидным холостяком Старлайта.

К тому времени, когда Чарльз и другие мужчины присоединились к дамам, у Тори разболелась голова. Страшась даже увидеть Риса, она бросилась за утешением к Чарльзу.

— Пожалуйста, у меня так болит голова… Не могли бы мы ненадолго выйти на улицу? Мне надо подышать свежим воздухом.

— Как пожелаете, дорогая, — натянуто улыбнулся Чарльз. Он все еще остро переживал, что так подкачал за столом.

Они вышли на широкую веранду с замысловатыми резными перилами и столбами. Сначала Тори пришлись по душе тишина и прохлада, свежий воздух. Но слова Чарльза нарушили благодушие.

— Вы и этот дрянной картежник представляли собой прямо-таки очаровательную парочку за обедом. Мне просто не верится, что моя невестка так преуспела в сводничестве.

Тори не верила своим ушам.

— Неужели вы думаете, что я флиртовала с этим… с этим неотесанным, невоспитанным бандитом?

— Ну, он-то во всяком случае с вами флиртовал, — с возмущением ответил Чарльз.

Возможно, если бы Тори не разнервничалась из-за Дэвиса, она могла бы усмотреть что-то смешное в дурацкой ревности Чарльза или счесть для себя лестными его слова. Но Тори слишком издергалась и могла только рассердиться. Она напряглась и выдернула свою руку.

— От нашего разговора моя головная боль усиливается! Это вы спровоцировали Лауру и валлийца своими колкостями! Пожалуйста, не вымещайте на мне свою злобу из-за того, что сами не правильно поступили!

Чарльз задохнулся от возмущения. Никогда еще его благовоспитанная, сдержанная невеста не говорила таким образом. Не успев как следует обдумать свое глупое поведение, он брякнул:

— Поскольку я кажусь вам шутом гороховым, то, может быть, этот содержатель салуна послужит вам кавалером сегодня вечером? Пусть он и провожает вас до дома!

Слегка поклонившись, Чарльз спустился с лестницы и пошел через двор. Его дом находился отсюда всего в шести кварталах. Будучи уверенным, что Стоддард и Хедда позаботятся о своей дочери, он направился домой.

Сначала Тори хотела его окликнуть, но несправедливые обвинения жениха действительно рассердили ее. Пусть себе покипятится денек или два! Потом он все равно придет и извинится за свое поведение.

• Предыдущая
• 28/88
• Следующая