Невеста на продажу - Хенке Ширл - Страница 29

• Предыдущая
• 29/88
• Следующая

— Я думаю, он перенапрягся в связи с политической кампанией, — произнес Рис, появившийся из задней двери дома.

Тори вздрогнула от неожиданности, выражение ее лица стало суровым.

— Подслушиваете, мистер Дэвис? Очень похоже на вас, как и то, что вы появляетесь из дверей для прислуги, — произнесла она, жестом показывая на дверь, возле которой он стоял. Это был вход в кухню.

— Вы считаете, что мое место там, правда? Она пожала плечами и отошла, когда он приблизился к ней.

— Теперь у вас есть деньги, но по сути вы всегда останетесь бандитом и картежником. Вы можете провести Лауру, но не меня.

Лунный свет серебрил ее светлые волосы, и они казались волшебными.

— Вы были правы относительно того, что мне следует находиться на кухне. Кухарка замыла мои манжеты, очистила от этого проклятого соуса, видите? — он схватил ее руку, которую она не успела отдернуть, и прижал ее холодные, хрупкие пальчики к влажному кончику рукава, но не стал притягивать Тори к себе.

Через льняную ткань Тори почувствовала его мускулистую кисть. Рука была теплая и большая, хорошо ухоженная рука джентльмена — или хищного картежника! Они стояли, не двигаясь, в лунном свете, глядя друг другу в глаза.

Она опасалась напряжения, которое нарастало и обжигало наподобие летней молнии. Он боялся заговорить и разрушить наваждение. Его слова всегда ее провоцировали, но все-таки он чувствовал, какое сильное воздействие на нее производит его прикосновение.

— Когда-нибудь, Виктори, когда-нибудь вы узнаете истину, — эти слова были произнесены так тихо, что она едва их расслышала. Рис отпустил ее руки и вошел в дом через кухонную дверь.

— Виктори, — прошептала она про себя. «Значит, название „Леди Виктори“ было дано в мою честь», — раздумывала она, рассеянно поглаживая свои ладони, все еще ощущая прилив тепла. С видом сомнамбулы она вернулась по веранде к парадной двери и вошла в ярко освещенное газовыми фонарями помещение.

Тори не заметила Стоддарда Лафтона, который стоял в тени, и, судя по всему, что-то просчитывал.

— Это уж слишком, барышня! Сначала твой братец снимается с места и, не попрощавшись, уезжает Бог знает куда. Потом ты ссоришься с Чарльзом накануне объявления вашей помолвки. Я не потерплю этого, ты понимаешь меня? Я просто не потерплю! — Хедда с яростью расхаживала по турецкому ковру в своей гостиной, куда она позвала упрямую дочку. Шел поздний час, они только что возвратились с приема у Лауры. Все, кроме Чарльза.

Тори пригладила волосы и вздохнула.

— Мама, не могли бы мы поговорить об этом завтра? Чарльз приревновал к этому ужасному Рису Дэвису — как будто от меня зависело, с кем я буду сидеть за обедом. Через день-два он отойдет. Он всегда отходит, — даже ей самой казалось, что ее голос звучит удивительно плоско и бесстрастно. Как будто мне безразлично, увижу ли я снова Чарльза Эта мысль вызвала у нее даже больше беспокойства, чем холодная, суровая отповедь Хедды Наконец, видя, что дочь почти ее не слушает, Хедда вздохнула и примирительным тоном сказала:

— Возможно, ты права. Вы слишком измотались и переутомились. Какой тягостный вечер! Надо же, пришлось терпеть этого вульгарного чужака! Порой мне кажется, что Лаура не в себе. Зачем она посадила его за обедом рядом с тобой?

— Чарльз приревновал меня, — похоже, эти слова невольно сорвались с языка Тори.

Глаза Хедды сузились, она скрестила руки на груди и принялась, взволнованно постукивать пальцами.

— Какой абсурд! Приревновал к этому негодяю? Но ты же не похожа на пустышек вроде Лизетт и ее подружек, которые роняли свое достоинство, флиртуя с ним.

— Наверно, их привлекает его грубая красота, — предположила Тори, пытаясь разобраться в своих запутанных чувствах.

Ее мать просто застыла от ужаса.

— Ты шутишь?

— Я же не говорю, что я считаю его привлекательным, — : торопливо уточнила Тори. — Я просто высказала предположение о том, почему его пригласила Лаура и почему он произвел впечатление на стольких женщин, которые могли бы вести себя и поумнее. Уверена, что этому помогает и состояние, нажитое нечестным способом, — добавила она с напускным безразличием.

— Давай больше не будем говорить об этом неприятном человеке. Я хочу, чтоб завтра ты поехала вместе со мной на обед к миссис Дрейтон. Вечер оказался долгим и огорчительным. А теперь постарайся отдохнуть, — сказала Хедда, отпуская дочь.

Вернувшись в свою комнату. Тори села перед зеркалом и до тех пор причесывала волосы, пока не почувствовала, что на смену внутренней напряженности пришла усталость. И все же, когда она юркнула в постель и закрыла глаза, сон не шел. Ее словно обхватили теплые, большие руки, а глубокие голубые глаза заглянули прямо в душу. Тори взбила подушки и пробормотала слова, которые вовсе не подобало произносить дамам. Ночью ей снились беспокойные сны.

— Черт бы вас побрал, Альфред Пекер! Сукин сын, республиканец! В графстве Хинсдейл было всего семь демократов, и пятерых вы слопали! Приговариваю вас к смерти через повешение! К смерти, смерти, смерти! — Майк Меньон прекратил чтение, чтобы вытереть глаза. Продолжая биться в конвульсиях от хохота, он бросил экземпляр газеты «Плейн Спикер» на захламленный стол и сказал:

— Судья Герри был на процессе в отличной форме. Он, конечно, невежественный грубиян, но это наш невежественный старый грубиян.

Рис усмехнулся вслед за другом и, не удержавшись, заметил:

— И все-таки, похоже, они берут над нами верх. Один республиканский людоед в обмен на пять демократических старателей, — он пожал плечами. — К тому же, до меня дошли слухи, что адвокат Пекера собирается обжаловать смертный приговор.

Меньон к этому времени успокоился и произнес:

— Сегодня я отправлюсь в Лейк-сити, чтобы из первых уст услышать всю эту историю. Будет совсем плохо, если она станет предметом нового судебного разбирательства. Проклятье, я впервые продал столько экземпляров газеты с тех пор, как вы сцепились с Фи-лом-людоедом прошлой весной. Да, с той поры вы далеко ушли, молодой человек.

Улыбка заиграла на губах Риса, когда он вспомнил разговор на приеме у Лауры на прошлой неделе.

— Я по-прежнему сам выбираю друзей, Майк. Это одно из преимуществ, которые дают деньги.

— Или крепкие нервы, — отозвался Майк. — Я как-то не могу представить себе, чтобы вы перед кем-нибудь раболепствовали.

— Но есть такие люди, Майк, на кого я хочу произвести впечатление. Вот почему я заглянул к вам сегодня с утра — хотя и эта история о суде над Пекером тоже забавна.

— Забавна, да? И только? Да это блестящая история!

Рас вынул из кармана элегантные золотые часы и с напускным нетерпением посмотрел, сколько времени, Меньон моментально успокоился и спросил:

— Ладно, что вы хотели узнать?

— Я хочу построить себе дом. Довольно скромный. Скажем, три этажа из хорошего добротного камня с газовым освещением, центральным отоплением, с водопроводом, чтобы была горячая и холодная вода, — Рис сделал паузу, в глазах его сверкнули озорные огоньки. — Может быть, даже надо предусмотреть зал для танцев. И, разумеется, должен быть розарий.

На лице Майка отразилось недоверие.

— Я знал, что с этих приисков течет настоящая серебряная река, но вероятно, вы напали еще и на золотую жилу! Зачем вам такой особняк? Вы затмите даже Лафтонов.

— То-то и оно! Я уж не говорю об уродливой домине, которую Чарльз Эверетт построил на востоке города. Я облюбовал прекрасную площадку сразу же за чертой нашего города, в сосновой роще на юго-западном склоне. Но мне нужен подрядчик, который будет следить за ходом строительства. Кто строил дом для Лафтонов?

Меньон почесал в затылке.

— Дом Стоддарду Лафтону строил превосходный мастер, но с тех пор прошло больше пятнадцати лет. По последним сведениям, он переехал в Сан-Франциско. Это дородный немец по имени Клаус Крюгер.

— Если Крюгер построил для них такой большой дом, то для меня он может соорудить что-нибудь и получше, — произнес задумчиво Рис. — Я свяжусь с Блэки Драго. Он сумеет разыскать этого мастера, если тот еще не сыграл в ящик.

• Предыдущая
• 29/88
• Следующая