Чужая невеста - Волчок Ирина - Страница 23
- Предыдущая
- 23/41
- Следующая
Ксюшка машинально выпила оставшееся, села на табуретку рядом с тетей Надей и прислонилась щекой к ее плечу:
— Теть Надь! Вы не расстраивайтесь… Все будет хорошо. Правда, правда… Не обращайте внимания. Плевать нам на всех, да?
Она что-то еще бессвязно бормотала, закрыв Глава и съежившись под боком у тети Нади, и та, всхлипывая и вздыхая, обхватила Ксюшку за плечи, прижала к себе и выразительно показала Алексею глазами на стол и плиту… Алексей схватил чайник, поставил его на плиту, загрохотал посудой, прибирая на столе, уронил чашку и, хотя она не разбилась, объявил, что это к счастью. Он шумно и избыточно хлопотал, поглядывая на тетю Надю и Ксюшку, и тетя Надя успокаивающе кивала ему, вслух поругивая за неумение накрывать на стол, а Ксюшка сидела молча, с закрытыми глазами, с застывшим лицом, но щеки ее, кажется, уже начинали розоветь.
— Теть Надь, — позвал Алексей, разливая чай. — Ты бы наливочки своей выставила, а? Сегодня у меня такой день, что непременно отметить надо.
Говоря это, он смотрел на Ксюшку, и тетя Надя смотрела на Ксюшку, когда ответила ему:
— Ща найду. У меня сегодня тоже есть что отметить.
Ксюшка открыла глаза, выпрямилась, освобождаясь из объятий тети Нади, глубоко вздохнула и растерянно сказала:
— Я тоже хотела что-то отметить, только забыла что…
— Ничего, по ходу дела вспомнишь, — успокоила тетя Надя, семеня в кладовку за бутылкой домашней черносмородинной наливки собственного производства. — Пока будем пить за трудовые успехи Лешего, да за моего Костика, да за американских знакомых этой Ольги твоей, дай ей Бог здоровья, ты и о своей причине вспомнишь. Ничего, все постепенно образуется.
— Вспомнила, — сказала Ксюшка и неуверенно улыбнулась все еще бледными губами. — Я же сегодня уволилась. Все, совсем. Думала, отрабатывать заставят, у меня договор был аж до августа… А ничего, сразу отпустили, так что теперь меня здесь ничего не держит. Завтра диплом защищу — и все, свободна, как ветер. Имею право напиться?
Глава 13
— Просто не знаю, что и сказать, — начал многозначительно старый мухомор, грозно шевеля мохнатыми пегими бровями.
Алексей заглотнул еще одну таблетку валерьянки. Хорошо, что догадался таблетки купить, капли сейчас воняли бы на весь этаж. Вообще-то он покупал валерьянку для Ксюшки — на всякий случай. Вчера она была весь вечер почти невменяемая, да и ночь, наверное, не спала — он слышал, как она раз пять вставала, выходила на кухню, звякала стаканами, чайник кипятила. И утром была бледненькая, с темными тенями под глазами, неразговорчивая и неулыбчивая. А тут еще эта защита диплома… Уверен был, что Ксюшке валерьянка понадобится, но Ксюшка держалась прекрасно… Не считая того, что была совершенно не похожа на себя: холодная, равнодушная какая-то… На вопросы отвечала терпеливо и даже слегка снисходительно. Ну кто ж так диплом защищает? Ой, Ксюшка, донадменничаешься… Этот старый мухомор уже тридцать лет известен своей свирепостью на защитах…
— Не знаю, что сказать, — еще более угрожающе повторил старый мухомор. — Я оппонент и вообще-то должен спорить… Но не могу. Не с чем тут спорить. Блестящая работа. Давно такого не читал. Поздравляю. Считаю, что нашей выпускнице Оксане Лисковой прямая дорога в аспирантуру. Прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик. Пока семья и дети руки не связали. А то знаем мы вас… Вот вкратце такое мое мнение как оппонента.
Несколько преподавателей, сидящих за столом, засмеялись, зашевелились, заговорили все одновременно, один довольно молодой мужик встал, шагнул к Ксюшке и фамильярно обнял ее за плечи, склонившись к ее уху, что-то ей говоря, улыбаясь и даже вроде бы подмигивая. Это еще что за кот ученый? Кажется, ее руководитель… Руководителей развелось… Больше, чем дипломов нерезаных… Алексей нервно чертыхнулся и опять полез в карман за валерьянкой.
— Что хоть там? — под локоть ему подлезла загорелая белобрысая девица, заглянула в приоткрытую дверь и напряженно прислушалась. — Что хоть они шумят? Ничего не пойму. Ты слышал, что хоть они говорили там? Говорила я Ксюшке: не ломай голову, слепи из первоисточников. Так нет, сильно гордая!
— Все нормально, — небрежным тоном сказал Алексей, отодвигая девицу от двери и сам прилепляясь к щели. — Поздравляют ее. Говорят, блестящий диплом. В аспирантуру зовут. Молодец моя Ксюшка.
— Эй, — девица подергала его за рукав. — А ты кто? Ты Ксюшкин брат, что ли?
— Еще чего, — не отрываясь от щели, возмутился Алексей. — Я Ксюшкин жених…
И тут же прикусил язык, увидев, как Ксюшка со всей толпой преподавателей направилась к двери. Алексей оглянулся на белобрысую девицу, встретил ее удивленный взгляд и свирепо предупредил:
— Смотри Ксюшке не скажи! Убью. Она пока не знает…
Глаза у девицы стали совсем круглыми.
— Чего она не знает?
— Что она моя невеста, — объяснил Алексей, чувствуя себя героем мыльной оперы. Даже хуже — героем пародии на мыльную оперу.
— А Марк куда делся? — неуверенно спросила девица.
— Понятия не имею… — Алексей опять прилип к двери, нетерпеливо ожидая торжественного выхода принцессы и сопровождающих ее лиц. — К стоматологу побежал, наверное. У Маркуши проблемы какие-то с зубами внезапно возникли…
— А ты тоже банкир? — с интересом спросила девица.
— Не, я крестьянин, — совсем уже машинально ответил Алексей. — Животновод и полевод. Охотник и рыболов. Швец, жнец и на дуде игрец. От скуки на все руки.
И распахнул дверь перед своей принцессой и ее ученой свитой, и скромно отступил в сторону, и гордо оглянулся на белобрысую девицу, приглашая разделить с ним восхищение: какова моя Ксюшка, а?..
В глазах белобрысой девицы, глядящей на Ксюшку, ясно читались удивление и сочувствие, почти жалость. Что хоть она? Алексей опять взглянул на Ксюшку и мысленно дал себе пощечину. Ксюшка была бледной, с изможденными черными глазами и заметной складкой между бровей. Кажется, она едва держалась на ногах. Преподаватели вокруг нее смеялись и галдели.
— Давайте-ка отметим, — булькал ученый кот, опять кладя руку на плечи Ксюшки. — У меня в деканате бутылка коньяку… я как знал, что нужно будет. Сейчас все примем по маленькой, потом чайку попьем… Лидия Григорьевна, вы нам чайку организуете? Или кофейку. С конфеткой какой-нибудь, да? Посидим, поговорим, планы наши обсудим.
Все опять загалдели в том смысле, что отметить — святое дело, а Ксюшка без выражения улыбалась одними губами и очень вежливо сказала:
— Спасибо, но я не могу. Меня ждут, я опаздываю.
— Да кто там ждет! — настырно запротестовал ученый кот. — Да ничего, подождут! За такое дело грех не…
— Нет, — уже совсем упрямо сказала Ксюшка. — Спасибо за приглашение, но задерживаться я не могу.
— Да почему хоть не можете?! — приставал ученый кот. — Да кто хоть вас так ждет?
«А зубы у него случайно не американские?» — с интересом подумал Алексей, осторожно отодвигая в сторону старого мухомора, Ксюшкиного оппонента, который оказался таким симпатичным и мудрым дядькой, и уже не так осторожно протискиваясь через остальное окружение.
— Это я ее так жду, — сказал он, пристально рассматривая чужую руку на ее плечах.
Ксюшка оглянулась, в глазах ее мелькнуло что-то похожее на облегчение, и она вдруг протянула к нему руки таким робким, таким беззащитным жестом, что у Алексея даже сердце сжалось. Он осторожно ухватил ее маленькие, совсем холодные лапы своими большими горячими ладонями, несильно потянул к себе и с удовлетворением отметил, что чужая рука торопливо уползла с ее плеч.
— Ты почему здесь? — Ксюшка слабо улыбалась, но лицо ее было измученным. — Ты что здесь делаешь?
— Тебя жду, — объяснил Алексей. — Все жду и жду. Сколько можно? Поесть кой-чего принес, голодная, небось… Тетка Надька сказала, ты утром не ела ничего.
— Да мне и не хочется что-то… — Ксюшка закрыла глаза и поморщилась. — Устала немножко. Голова болит. Поспать бы…
— Конечно, — согласился Алексей. — А как же. Это мы вмиг организуем. Сейчас я тебя домой отвезу…
- Предыдущая
- 23/41
- Следующая
