Стихи и статьи о Нике - Турбина Ника Георгиевна - Страница 47

Анатолий Борсюк, режиссер украинского телевидения, снявший о Нике фильмы "Ника, которая: " и "Ника Турбина: История полета", вспоминал, что в ней " оставалось, что то детское, беспомощное, очаровательное, и не возникало ощущения брезгливости, какое обычно вызывают опустившиеся люди". Детское… Так, может, и начать все таки, оттуда, с детства?

Сейчас пишут, что у нее, повзрослевшей, была очень трагичная судьба. Но не менее трагичен был и ее детский Дар Поэта, определивший такую Судьбу. Она с детства страдала бронхиальной астмой тяжелой формы. Не многие знают, что приступы удушья способны вызвать у маленького ребенка просто — напросто страх ночного сна, страх засыпания. Ника не спала ночами, до двенадцати лет, и чтобы как то справиться с длинными пустотами ночи, рифмовала строчки, сначала бессознательно, пугаясь, а потом уже и не освобождаясь от ритмичного, властного хоровода. Это была не ее блажь, и пожалуй, даже — не сумасшествие, как теперь считают некоторые, а всего лишь некая форма защиты от страха смерти и боли: Такую защиту посылает Вселенная или. Бог — кому как угодно вообразить —, в ответ на бессознательную мольбу ребенка. Ребенок — самое ценное, что есть в просторах Вселенского Бытия. Его душа чиста. Как неисписанный лист бумаги… Грешно не дать ему просимое:

Она не умела писать сама, просила записывать маму. Та аккуратно заносила все в тетрадь. Получалось, к примеру, вот что:

Кто — то из знакомых надоумил потом маму Ники, Майю Анатольевну, что непременно нужно показать все это специалистам — поэтам. Тетрадь попала к Евгению Евтушенко, приехавшему в то время в Ялту — то ли на лечение, то ли на поэтические вечера: Евтушенко нахмурился, перевернул со вздохом первую страницу, потом десятую и уже на завтраНика проснулась знаменитой. Скоро в Советском Союзе трудно было найти человека, который не знал бы ее имени! О ней писали газеты, ее показывали по телевидению, приглашали на поэтические концерты, где она выступала наравне со взрослыми. Собирала полные залы, и что удивительно, умела держать аудиторию часами, увлечь ее звуком хрупкого детского голоса! В ней сквозила трогательность, беззащитность и в то же время горькая и трагичная уверенность в том, что она, маленькая Никуша, — так звали ее дома, — знает что то такое, чего не знают другие:

С нею работали специалисты психологи, профессора медицины, экстрасенсы и поэты… Ее называли "эмоциональным взрывом, блистательным талантом, пришельцем из космоса, ребенком Пушкиным, поэтическим Моцартом", и просто "последовательницей творчества" несравненной Ахматовой. Евгений Евтушенко возил ее в Италию и Америку, она получила престижную премию в области искусства "Золотой Лев", став ее второй русской обладательницей после Анны Андреевны.

Но Анне Андреевне Ахматовой при получении премии было за шестьдесят, а Нике — 10 с небольшим. Писать без ошибок лауреат — поэтесса так и не выучилась, увы!

Посещать ялтинскую школу — гимназию (бывшую гимназию Брюхоненко, где училась когда- то Марина Ивановна Цветаева! — автор) было абсолютно некогда: все время отнимали гастрольные поездки по стране. В 1989 году издательство «Дом» при знаменитом тогда Советском Детском Фонде имени В. Ленина открыло книгами Ники Турбиной новую серию "Книги детей" Все ждали новых взлетов гения.

Но этого — не случилось. Она писала стихи до 12 лет. А потом начался переходный возраст. И рифмы потерялись. Ушли. Что послужило этому причиной? Особенности взросления? Семейные драмы: мама Ники вышла второй раз замуж и отношения с отчимом, а потом и маленькой сводной сестрой не складывались? Трудно сказать. Мама Ники вспоминала:

"Это был ребенок, который писал стихи, болел своими болезнями, жил в своем замкнутом кругу. Сейчас продают детские яйца — киндерсюрпризы, внутри которых подарочек спрятан. И вот жил этот подарочек там. Когда ей исполнилось 13 лет, коробочка раскрылась и оттуда выскочил чертенок. Такой неожиданно взрослый. Нам с ней стало очень сложно, с ней начались беды: Ника резала себе вены, выбрасывалась из окна, пила снотворное, ей было страшно. Я так понимаю, что ей просто было страшно входить в жизнь… У меня просто сердце разрывалось. Иногда хотелось взять кувалду и стукнуть ее по башке., потому что она пьет водку. С другой стороны она взрослый человек и она имеет право делать все, что хочет не спрашивая меня. Жизнь связала нас в такой тесный узел, что всё это заставляет страдать нас всех — ее, в первую очередь, меня, да и Машу (сводную сестру — автор.) тоже."

Чтобы "разрубить узел", занять какое то место во взрослом мире и утвердиться в нем, Ника в шестнадцать лет вышла замуж за 76 — летнего профессора психологии, итальянца по происхождению. У него в Щвейцарии, в Лозанне, была своя клиника. Ника не любила вспоминать о том времени. Она говорила, что все был "красиво и трагично, как растоптанная роза". Брак ее закончился скоропалительно, детей не было, она вернулась в Москву, в Россию, где гремели перестроечные этюды — экзерсисы и никто уже не вспоминал девочку — вундеркинда.

В ее последнем интервью Анатолию Борсюку звучали трагично — резкие ноты. Романтически светлых красок или простого «приукрашивания» в ее рассказе не было.

"Хотите большую правду? — говорила она, нервно прикуривая сигарету за сигаретой, и трудно было узнать в усталой донельзя, с потухшими глазами женщине или девушке, (нельзя точно определить возраст сильно пьющего человека в бесформенной и грязной одежде, с почти нерасчесанными волосами!) когда то блистательно — уверенную, красивую Нику Турбину, держащую в восхищенном оцепенении тысячные концертные залы Союза, Италии и даже — США!

Что мне сказать о том, что было в то время? Кроме того, что я уже сказала — холодно, голодно тяжело. Очень хотелось тепла, любви, людей, рук, глаз, извините за банальность Очень хотелось быть в постели с кем — то по любви, а не за что — то. К тому же писалось то, что никому на хрен не нужно было!

(Ника выразилась именно так, в очень резкой форме, но в ней — горчайшая суть действительности. Евгений Евтушенко, выжав из популярности Ники немалые выгоды и барыши, — на Западе — и не без оснований! — он считался чем — то вроде ее продюсера — импрессарио, — подняв, на волне ее популярности и свое, слегка подзабытое имя, не вспомнил о Нике и не помог ей даже тогда, когда она была уже очень больна! — автор)