Проект «Юпитер» - Холдеман Джо - Страница 59

• Предыдущая
• 59/95
• Следующая

— Это правда, — согласился Мендес. Он тоже вспомнил о сеансе совместного подключения. — Вы, доктор Джефферсон, можете не захотеть, чтобы с вами это проделывали.

— Что именно?

— Операцию на мозге, — сказал Мендес.

— Мы можем сообщить вам, чем мы здесь занимаемся, — продолжил я. — Но нам придется сделать так чтобы вы никому больше не могли рассказать об этом.

— А, подчистка памяти! — догадался Джефферсон.

— Может оказаться, что этого недостаточно, — заметил Мендес. — Нам придется уничтожить не только ваши воспоминания об этой поездке и обо всем, что с ней ассоциируется, но также и воспоминания о том, как вы лечили Джулиана, и о людях, которые его знают. А это слишком большой объем памяти.

— Что нам следовало бы сделать, — сказал я, — так это вытащить ваш имплантат и пережечь все нервные связи от него. Согласитесь ли вы на такое, только ради того, чтобы узнать нашу тайну?

— Имплантат необходим для моей профессии, — возразил Джефферсон. — Я привык к нему и буду чувствовать себя неполноценным без имплантата. Ради разгадки всех тайн Вселенной я, может быть, и решился бы на такое. Но ради тайны Дома Святого Бартоломью — нет, это уж слишком.

В дверь постучали, и Мендес разрешил войти. Это был Марк Лобелл, он нес, прижав к груди, небольшой пюпитр.

— Можно поговорить с вами, отец Мендес?

Когда Мендес вышел, Джефферсон подался вперед, пристально глядя мне в глаза.

— Джулиан, вы находитесь здесь по собственному желанию? — спросил он. — Вас никто не принуждает?

— Никто.

— Мысли о самоубийстве?

— Я и думать об этом забыл, — тут я соврал — я по-прежнему не выкинул этого из головы, но мне очень уж хотелось посмотреть, чем тут все закончится. А если Вселенная навернется ко всем чертям, то я так или иначе погибну вместе с ней.

Я вдруг подумал, что, наверное, именно так и должен был бы отвечать человек, снова задумавший совершить самоубийство. По-видимому, эти мысли как-то отразились у меня на лице, потому что Джефферсон сказал:

— Я вижу, вас что-то угнетает.

— А вы хоть помните, когда в последний раз видели человека, которого совершенно ничего не волнует?

Тут вернулся Мендес с папкой под мышкой. Он вошел, и дверной замок защелкнулся у него за спиной.

— Вот что интересно, — проговорил Мендес, заказав в автоматическом баре чашку кофе и усаживаясь за стол, — оказывается, вы, доктор Джефферсон, взяли отпуск на целый месяц.

— Естественно. Я же переезжаю.

— А те люди, которые ожидают вашего возвращения, — они рассчитывают, что вы обернетесь за день-другой?

— Примерно так.

— И кто же, интересно, эти люди? Вы не женаты, живете один.

— Мои друзья. Коллеги по работе.

— Понятно, — Мендес протянул папку Джефферсону.

Джефферсон посмотрел на верхний листок, потом на следующий.

— Вы не можете этого сделать! Как вы можете это сделать?!

Я не мог прочитать, что там было написано на этих листках, но это явно были какие-то бланки служебных приказов.

— Очевидно, все же могу. А что касается того, как я сделаю, — Мендес пожал плечами. — Вера способна передвигать горы.

— Что это? Я временно переведен сюда для исполнения служебных обязанностей, на три недели. Отпуск отменен. Что за чертовщина здесь творится?!

— Мы должны были принять решение, пока вы еще находитесь здесь, в здании. Так что поздравляю вас, доктор Джефферсон, и приглашаю присоединиться к нашему небольшому проекту.

— Я отказываюсь от приглашения! — Джефферсон оттолкнул папку и встал. — Выпустите меня отсюда!

— Если бы у нас была возможность нормально поговорить, вы могли бы либо уйти, либо остаться — по собственному желанию, — Мендес открыл панель на столе и достал из встроенного ящичка два разъема — красный и зеленый. — Односторонняя связь.

— Ни-ка-кой связи! Вы не можете заставить меня подключаться с вами!

— В общем-то, вы правы, — Мендес многозначительно посмотрел на меня. — Я совершенно не способен на что-нибудь подобное.

— Зато я способен, — заявил я и вынул из кармана армейский нож. Нажал на кнопку — и пламенеющее лезвие с легким шорохом выскользнуло из ложи.

— Вы что, угрожаете мне оружием? Сержант!

— Нет, что вы, полковник! Как можно? — я поднес лезвие к своему горлу и посмотрел на часы. — Если вы через тридцать секунд не подключитесь, то своими глазами увидите, как я перережу себе глотку.

Джефферсон с трудом сглотнул.

— Вы блефуете.

— Нет. Ничего подобного, — моя рука чуть дрогнула. — Наверное, вам и раньше случалось терять своих пациентов?

— Да что же такого важного вы тут можете скрывать?!

— Подключитесь — и узнаете, — я не смотрел на него. — У вас осталось пятнадцать секунд.

— Вы же знаете, он это сделает, — сказал Мендес. — Я подключался с ним. И его смерть будет на вашей совести.

Джефферсон тряхнул головой и вернулся к столу.

— Я прямо не знаю, что и делать. Но вы, похоже, поймали меня в ловушку, — он сел и подсоединил разъем к своему имплантату.

Я отключил нож, лезвие померкло и убралось в рукоять. Все-таки на этот раз я действительно блефовал.

Наблюдать за людьми в подключении ничуть не интереснее, чем наблюдать за спящими. В комнате не было ничего почитать, зато здесь нашелся небольшой ноутбук, так что я сел писать письмо Амелии — решил вкратце рассказать ей, что у нас тут произошло. Примерно через десять минут Мендес и Джефферсон начали согласно кивать головами, так что я по быстрому закончил письмо, запечатал его и отослал.

Джефферсон отключил разъем и закрыл лицо руками. Мендес тоже отключился и пристально посмотрел на Джефферсона.

— Я рассказал вам так много, что, наверное, вам трудно сразу все воспринять, — сказал Мендес. — Но я просто не знал, когда следует остановиться.

— Вы поступили правильно, — глухо проронил Джефферсон. — Хорошо, что я узнал все сразу, — он откинулся в кресле и тяжело вздохнул. — Мне обязательно нужно будет подключиться теперь со всеми Двадцатью.

— Так вы на нашей стороне? — спросил я.

— Стороны… Не думаю, что у вас есть хоть какой-нибудь шанс. Но все же… Я хотел бы быть частью всего этого. Я с вами.

— Он даже более достоин доверия, чем вы, Джулиан, — сказал Мендес.

— Достойный доверия, но не такой убежденный, как я?

— Джулиан, — вздохнул Джефферсон, — при всем моем уважении к вам, несмотря на то что вы много лет проработали механиком, несмотря на все страдания, которые вы пережили из-за того, чему были свидетелем… и из-за того, что убили того мальчика… может статься, что я гораздо больше вашего знаю о войне и о тех ужасах, которые она несет. Хотя, конечно, эти знания и получены как бы через вторые руки — в подключении, — Джефферсон отер ладонью пот с лица. — Но я четырнадцать лет служил в армии и все эти годы только и делал, что старался сложить обратно разбитые солдатские жизни. После всего этого я сделался, наверное, самым подходящим новобранцем в вашу мирную армию.

Честно говоря, я не сильно этому удивился. Пациент обычно не слишком много улавливает по обратной связи от своего врача — это похоже на одностороннюю связь с несколькими строго контролируемыми мыслями и ощущениями, которые идут в обратном направлении. Но все равно я знал, как сильно Джефферсон ненавидит человекоубийство и то, что убийство делает с самими убийцами.

Амелия отключила свою машину на целый день и раскладывала бумаги, готовясь уйти домой. Она уже предвкушала, как примет ванну и ляжет вздремнуть, когда в дверь ее кабинета постучал невысокий, стриженный наголо мужчина.

— Профессор Хардинг, можно вас на минуточку?

— Чем могу быть полезна?

— Я рассчитываю на ваше содействие, — он протянул Амелии обычный незаклеенный конверт. — Меня зовут Гарольд Инграм, майор Гарольд Инграм. Я поверенный отдела технологического обеспечения армии.

Амелия вскрыла конверт, там было три исписанных листа хорошей бумаги.

— Вы не могли бы объяснить мне попросту, человеческим языком, чего вам от меня нужно?

• Предыдущая
• 59/95
• Следующая