Принц-странник - Холт Виктория - Страница 54
- Предыдущая
- 54/77
- Следующая
Она мало-помалу влюблялась в него, а он, чем дальше, тем больше находил ее непереносимо омерзительной.
Но пока он даже себе не смел признаться в этом.
Испанская партия была на руку Франции, стало быть, и женитьба была замечательной. На очереди была другая свадьба – между французским принцем и английской принцессой. Две блестящие свадьбы – это триумф политики Мазарини.
Филипп… и Генриетта!
Она изменилась с тех пор, как ее брат взошел на престол, и Людовик был рад этой перемене. Она стала менее робкой. Безобидная малышка Генриетта, ушедшая в себя от всех унижений, связанных с положением изгнанницы. Он вспомнил, как не пожелал танцевать с нею; сейчас он бранил себя за эту мальчишескую выходку.
В голубой бархатной мантии, украшенной жемчугом, она была очаровательна в танце.
Филипп тоже был на редкость красив, и при этом – как же он был страстен! Филипп, пылающий страстью… к женщине? Это казалось невероятным, но это было правдой.
Король взглянул на свою молодую жену. Она выглядела неплохо в одежде из серебряной ткани, украшенной драгоценностями. Он старался не смотреть в сторону Генриетты, но мать, сидевшая рядом, заметила его интерес к кузине.
– Филипп и Генриетта! – сказала она. – Какая хорошая пара!
– Лучший выбор, который в состоянии был сделать Филипп, – согласился король.
– Стало быть, он может быть уверен в согласии его величества на брак?
Мазарини и мать уже довели до сведения Людовика свое положительное отношение к подобному выбору, но последнее время король претендовал на самостоятельность в принятии решений, касавшихся государственных дел.
– Не вижу препятствий для союза, который способен лишь прибавить могущества Франции.
– Филипп опасается, что ты не дашь своего согласия, – сказала Анна.
– Он может не опасаться. – Людовик щелкнул пальцами и внезапно на него накатила волна гнева. – Он получит Генриетту. В конце концов, на нее никто другой еще не зарился.
– Это было до триумфального возвращения ее брата и твоего кузена на престол. Сейчас она – лучшая партия из всех возможных, мой дорогой.
– Она сама изменилась больше, чем ее положение при дворе.
– Она очень не похожа на свою мать, и я несказанно рада этому. Никогда прежде не видела Генриетту такой очаровательной. Она прямо-таки производит впечатление красавицы, и при этом так хрупка и невинна! Просто очаровательна! Филипп страстно стремится взять ее в жены, и это даже удивительно.
– Филипп может не беспокоиться, – сказал Людовик необычно раздраженным голосом. – Пусть женится на коже и костях этой Святой Невинности.
Анна с изумлением взглянула на него, но он уже галантно улыбался Марии-Терезе.
Мадемуазель бушевала.
Король женат, Филипп собирается жениться на Генриетте, а она-то всегда полагала, что, даже упустив Людовика, будет держать в руках его младшего брата.
Что произошло с ее юным кузеном? Эта страсть к Генриетте обрушилась на него так внезапно! А ведь еще вчера он выступал против своей английской родственницы.
Мадемуазель была уже немолода. Она упустила время для замужества. Если бы она не была» внучкой Франции»и богатейшей невестой континента, она бы не на шутку встревожилась.
Ей следовало, однако, выйти замуж, и ее избранник должен был соответствовать ее гордым устремлениям.
Существовал еще один вариант, который импонировал ей больше других – исключая, конечно, несостоявшийся брак с Людовиком. Конечно, ей хотелось бы стать королевой Франции, поскольку Франция была ее родиной и ее двор был для нее своим. Но стать королевой Англии, женой неотразимого повесы Карла II Стюарта – это по-своему не менее захватывающая перспектива. Знай она точно, что он вернется в свое королевство, она бы давно вышла за него замуж. Но, в конце концов, и сейчас еще не поздно, ведь король Англии по-прежнему не женат.
Она подошла к его матери и, поцеловав ее руку, попросила разрешения сесть рядом. Генриетта-Мария любезно разрешила сделать это.
Словно и не было никакого изгнания, подумала мадемуазель. Теперь она прямо-таки снисходит до общения со мной. Стоило бы дать понять этим Стюартам, что я по-прежнему полагаю себя вправе выступать впереди ее дочери, поскольку та как-никак пока еще не мадам Франции.
Глаза Генриетты-Марии любовно устремились на Генриетту.
– День триумфа для вашей дочери, мадам, – сказала мадемуазель.
– Я рада видеть ее такой счастливой.
– Разве она счастлива? Она, пожалуй, не производит такого впечатления. Вы полагаете, она стремится к этому браку… и к браку вообще?
– Это уже дело времени. Она, в конце концов, еще ребенок. К браку стремится Филипп… вовсю стремится! – Генриетта-Мария украдкой взглянула на племянницу. – Он стремится жениться на ней, как многие стремятся выйти за него замуж.
– Будем надеяться, она будет счастлива в браке.
– Какие в том могут быть сомнения, когда речь идет о таком высоком браке, мадемуазель.
– Теперь у вашей семьи, надо полагать, самый широкий выбор претендентов?
– Да, конечно, – сказала Генриетта-Мария. – Мой сын, король, теперь уже не будет проявлять прежней нерешительности.
– Поистине счастливицей будет та, кого он выберет!
– Было время, мадемуазель, когда вам не казалось, что его жена будет так уж счастлива.
– И не была бы таковой, оставайся он по-прежнему в изгнании.
– Он не забудет эти дни изгнания, я в этом не сомневаюсь. Не забудет тех, кто оставался его друзьями, и тех, кто был настроен к нему не очень-то дружелюбно.
– Здесь, при дворе, всегда было много тех, кто проявлял к нему симпатию и дружбу.
– Он многим обязан своей сестре Мэри.
– Очаровательная принцесса. Она показалась мне похожей на Чарлза.
– Так теперь вы находите Чарлза очаровательным?
– А кто находит его иным?
– Многие не находили в нем ничего хорошего в дни изгнания. Впрочем, разумеется, обаяние царствующего монарха для некоторых вещь очевидная, не то что обаяние нищего бродяги.
В мадемуазель начала закипать ярость. Уж не намекает ли королева, что она, де Монпансье, и здесь опоздала. Или она забывает о том безмерном состоянии, которое мадемуазель принесет своему будущему мужу? Не она ли сама слышала, что король Англии все еще страдает от нехватки денег?
Генриетта-Мария тоже вспомнила об этом и задумалась о том, как бы отнесся Чарлз к браку с этой женщиной. Следовало обуздать свою резкость, неразумно своим злорадством отпугивать ту, что еще вполне может стать ее невесткой.
Королева торопливо взглянула на Генриетту и немного успокоилась. Вот кому суждено заключить самый блестящий из возможных на сегодняшний день браков. Людовик женат, но его брат пока что свободен.
Мадемуазель проследила за взглядом своей тетки, и ее гнев перешел в легкую панику. Опоздала с Людовиком, опоздала с Филиппом. Что же, выходит, с Чарлзом может получиться то же самое?
Генриетта и ее мать готовились к поездке в Англию и вот-вот должны были отбыть из Франции. Генриетте страстно хотелось увидеться с братом, но в то же время она чувствовала себя сбитой с толку. Слишком много изменений произошло в ее жизни за столь короткое время. Переход из детства в мир забот взрослой женщины произошел внезапно и застал ее врасплох. Мысли о предстоящем замужестве не давали ей покоя, хотя как принцесса она сознавала свой долг и понимала, что любовь не играет сколь-нибудь значительной роли при заключении высоких браков.
Филипп ей нравится, твердила она себе непрерывно. Ну, было между ними в детстве несколько крупных ссор, но стоит ли к ним относиться всерьез? Он не всегда был добр к ней, но он был всего лишь мальчишкой, а теперь все по-другому – ведь он влюбился в нее. У нее не было сомнений в его любви, настолько явными были ее проявления. Он не сводил с нее глаз и совершенно очевидно гордился ею. Трогательно было видеть, как он смотрит в сторону брата, сравнивая Генриетту с Марией-Терезой, и сравнение явно было не в пользу последней. Смех, да и только! И все же ей скорее нравились эти выходки Филиппа. После стольких лет унижений ей было лестно осознавать, что такая важная особа любит ее.
- Предыдущая
- 54/77
- Следующая
