Выбери любимый жанр

Дочь оружейника - Майер Генрих - Страница 17


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

17

Перенести более не достало бы человеческих сил, и Шафлер не удержал гнева. Он так сильно ударил по щиту, что звон раздался по всему лагерю, и закричал:

– Бездельник! Бери оружие и садись на лошадь; я омою в твоей крови все обиды, нанесенные тобой.

– Наконец-то! Видаль, оседлай Гектора и подай мои латы, а ты, Ризо, поднеси еще бокал храброму рыцарю; вино придает больше смелости.

– Мы находим храбрость не в вине, – сказал Шафлер, – только итальянские фанфароны стараются возбудить себя крепкими винами.

– Вам необходим монах, чтобы перед смертью выслушать вашу исповедь. Вальсон, позови Фрокара. Он врач и палач в моем войске, но был прежде монахом, и верно не забыл своего ремесла.

– Не богохульствуй, несчастный! – вскричал Шафлер. – Может быть, твоей душе скоро понадобятся молитвы.

Перолио, надевавший латы с помощью оруженосца Видаля, посмотрел угрюмо на графа и, подумав с минуту, остановился. Страшная улыбка мелькнула на его бледном лице.

– Что же вы медлите? – спросил Шафлер. – Не вы ли вызвали меня на бой?

– Меня останавливает одна мысль. Я принудил вас ослушаться приказания епископа, который, пожалуй, отлучит меня от церкви. Это очень важно для рыцаря, и я не хочу страдать за это целую вечность у ворот рая.

– Полно смеяться, Перолио, – возразил Шафлер, – бери меч: я жду тебя.

– Я не хочу сегодня драться… Я успею убить тебя в другой раз.

– Не ты ли вызвал меня твоими оскорблениями! Я знал, что в тебе нет чести, но верил, по крайней мере, в твою храбрость. Я и в этом ошибся: ты просто низкий бандит.

– Я не забочусь о твоем мнении, – отвечал спокойно начальник Черной Шайки. – Спроси у этих людей, которые двадцать лет следуют за мной по разным странам. Они скажут тебе, трус ли я. Что же касается моего происхождения, то и у меня были герб и пергаменты, но я сам уничтожил все это и составил себе новый герб. Посмотри на него.

И он указал на свое знамя, состоявшее из большого четырехугольника черной шелковой материи, обшитой золотой бахромой; посреди его вышит был серебром обнаженный меч с девизом: «Держу его высоко!»

– Я хочу рассказать вам, по какому случаю я принял этот девиз.

– Мне некогда вас слушать, – отвечал Шафлер, – и если вы отказываетесь от поединка, то мне нечего здесь делать, и я уйду.

– Постойте, мессир граф, в лагерь Перолио можно войти всякому, но выйти из него не легко.

– Вы осмелитесь меня задержать?

– Отчего же нет? Ведь я разбойник, начальник Черной Шайки. Разве есть кто-нибудь и что-нибудь на свете, кому бы я повиновался? Я один делаю, что хочу, не отдавая никому отчета в моих поступках, и вы уедете из лагеря, когда я вам позволю.

– Увидим, – заметил Шафлер и, повернув коня, хотел броситься в галоп, но по знаку Перолио вся шайка двинулась рядами и окружила графа железной стеной.

– Не старайтесь разорвать этих рядов, вы разобьетесь об эту живую стену, несмотря на вашу храбрость. Останьтесь на месте и выслушайте меня. Я даю слово бандита, что отпущу вас из лагеря.

Шафлер кусал губы с досады, но чувствуя себя во власти бездельника, остановил лошадь.

– Вот это лучше, – заметил Перолио, выпив еще кубок вина. – И вы не раскаетесь, что выслушаете мой рассказ. Он довольно забавен. Это было давно, лет двадцать тому назад; я был на юге Франции. Вы не знаете, граф, прекрасного Прованса, который нисколько не похож на вашу холодную, туманную страну. Я был еще очень молод, но командовал отрядом храбрецов и служил у доброго короля Людовика XI, который и теперь царствует. На берегу Дюрансы возвышался великолепный замок, почитаемый неприступным. В замке жил богатый, могущественный граф, вассалами которого были двенадцать первых дворян провинции, и тридцать селений повиновались ему. У графа был сын, надежда всего семейства, и дочь, молодая и прекрасная, которую я полюбил до безумия, как вы любите дочь оружейника. Мне было двадцать два года, и так как в эти лета простительно делать глупости, то я явился к графу и просил руки его дочери. Отец улыбнулся презрительно и, показав мне длинный ряд портретов своих предков и великолепный герб, спросил, кто я такой, чтобы осмелиться вступить с ними в союз? Я мог также назвать несколько знаменитых имен в моем роде и показать ему дворянский герб, но гордый вельможа нашел бы это слишком недостаточным и потому я показал ему только мой меч, сказав, что это самый лучший герб. Граф прогневался на мою смелость и чуть было не приказал лакеям выгнать меня. Но я успел выйти сам.

Прошло два года. Этого очень мало для человеческой жизни, но в это время король Людовик начал подозревать графа в измене в сообществе с герцогом Бретанским. Говорят, что король не верит никому, но в этом случае он поверил клевете и не требовал даже доказательств. Он приказал начальнику Черной Шайки овладеть замком, и начальник поспешил повиноваться. Замок был взят, разграблен и разрушен и граф перевезен в тюрьму, в Пуатье. Сын его осмелился упрекнуть меня в несчастьях отца… он был не так хладнокровен как вы, мессир, и через час графиня плакала над телом последнего в роду, лишенного графского погребения. Она не могла перенести удара и умерла в припадке безумия.

Оставалась дочь. Красавица вспомнила, что я любил ее, и пришла в мой лагерь, просить об отце. Она знала, что король исполнит мою просьбу, и предложила сама свою благородную руку бандиту. Но было уже поздно. Бандит не хотел быть ее мужем, и она согласилась сделаться его любовницей… чтобы только спасти отца.

Несмотря на все усилия казаться покойным, Шафлер вздрогнул. Перолио продолжал:

– К несчастью жертва красавицы была напрасна, потому что я опоздал явиться к королю с просьбой. Граф был уже осужден и мне поручено было исполнить казнь. Я не смел ослушаться и пошел прямо в тюрьму. Старик посмотрел на меня гордо, но когда я рассказал ему о всех несчастьях, постигших его семейство, он задрожал, как вы задрожали, мессир, и преклонил свою голову. Гордость оставила его на эшафоте, когда разбивали его древний герб и тогда же я показал ему мое новое знамя, с мечом и девизом: «Я держу его высоко!» Ризо, еще вина. У меня засохло горло от рассказа! Ну, теперь скажите, мессир Шафлер, как вы находите мой герб? Он доказывает, что я умею мстить. Старый граф испытал это на себе.

Шафлер помолчал немного, чтобы скрыть ужасное впечатление, произведенное рассказом, и сказал, смотря в глаза разбойника:

– Вы хорошо сделали, что выбрали черный цвет для вашего знамени.

– Отчего же это, мессир?

– Оттого, что на нем не заметно пятен.

– Прекрасно! – вскричал Перолио смеясь.

– Впрочем, я нахожу, что в вашем гербе есть недостаток.

– Какой же?

– Этот меч должна держать красная рука убийцы, рука с таким страшным, неизгладимым пятном, что ее надобно закрывать от всех. Не после ли этого благородного поступка вас прозвали Перолио – Кровавая Рука?

Эти слова произвели страшное действие на бандита. Он вскочил, как ужаленный змеей, и злоба исказила до того черты его лица, что он сделался безобразным.

– Дьявол, – закричал он в исступлении и выхватил меч из рук оруженосца; но в ту же минуту уронил его на землю и, бросив на Шафлера взгляд ненависти, проговорил несколько спокойнее:

– Нет, не хочу убивать тебя сегодня. Начальник бандитов дал слово, что выпустит тебя живым – и сдержит его… Да и что за месть проколоть тебе горло, как собаке и видеть, как ты умрешь в две секунды. Нет, это было бы глупо. Я умею мстить лучше. Я увезу твою красавицу, обесчещу ее и выгоню из лагеря, а потом, мессир, вы почувствуете на себе всю тяжесть этой Красной Руки. Между тем, я хочу, чтобы и на тебе было клеймо, которое нельзя ничем смыть. Ты оскорбил начальника Черной Шайки, и будешь наказан… Воины! – закричал он на весь лагерь. – Возьмите этого рыцаря, снимите с него одежду и латы, привяжите к дереву и бейте ремнями до тех пор, пока тело его не будет так же красно, как моя рука! Сто флоринов за работу.

– Ура! – заревела толпа разбойников.

17
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело