Богатые тоже плачут. Том 1 - Ещенко Н. - Страница 21

• Предыдущая
• 21/140
• Следующая

– Значит, ты дала повод.

– Я не давала повода (голос Марианны дрожал от возмущения). Ему, видите ли, помешали птички, которых мне подарил дон Альберто. Он выпустил их, и они улетели.

– А кто поставил клетку сюда, прямо под окно Луиса Альберто? Ты ведь знаешь, коша мой сын спит, должно быть тихо.

– А вам не кажется, сеньора, что только старики и больные спят до обеда? Потому что им не надо ходить на работу.

– Да как ты смеешь? – донья Елена кипела от негодования, но все же не позволила себе повысить голос на эту девчонку. – Ты что, не понимаешь, с кем разговариваешь?

В глубине души Марианна чувствовала жалость к этой красивой сеньоре, которой так не повезло с сыном, но остановиться уже не могла:

– Понимаю, сеньора, еще как понимаю. Мне вас даже жаль. Ведь это вы вырастили его таким: бессердечным, беспечным… Ах, да что говорить?..

Этого донья Елена уже не могла вынести:

– Мария, уведи ее с глаз моих. Нет, нет, не в дом, выгони ее на улицу. Что ты стоишь? Разве ты не слышала, что я сказала?

Мария в нерешительности смотрела на хозяйку. Противоречивые чувства боролись в ее душе: многолетняя привычка к послушанию и жалость к одинокой несчастной девушке.

– Но… но, донья Елена, что скажет хозяин, когда вернется?

Однако на этот раз донья Елена решила настоять на своем.

– Тебя это не касается. Делай, как я сказала. А ты куда? – повернулась она к Марианне, выбежавшей из гостиной и торопливо поднимающейся по лестнице.

– Куда, куда? Надеть свое старое платье, в котором Пришла сюда, чтоб не сказали потом, что я украла ваши вещи.

– Не переодевайся, так уходи.

Но Марианна уже скрылась из виду. Донья Елена устало опустилась в кресло.

– Ах, Мария, как все это ужасно!

– Будет еще ужаснее, когда об этом узнает хозяин, – сказала Мария, покачав головой. – Боюсь, дон Альберто рассердится на молодого хозяина. Ведь это он открыл клетку и выпустил птиц, он первым начал скандал.

– Да, но он имел на это право, он у себя дома, – возразила донья Елена.

– Я с вами согласна, – сказала Мария, – но не уверена, что это понравится дону Альберто. Лучше бы вам сначала поговорить с ним – вы же видите, как он привязался к Марианне.

Донью Елену одолевали сомнения: она-то хорошо знала, каким решительным и непреклонным становился временами ее муж. Поэтому, подавив свое возмущение, она решила последовать совету Марии:

– Да, да, ты, кажется, права. Иди и скажи ей, пусть останется. По крайней мере, до тех пор, пока я не поговорю с мужем.

Мария ничем не выказала своей радости.

– Да, сеньора, – только и сказала она, направляясь в комнату Марианны.

Мария коротко постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла в комнату, едва не столкнувшись с Марианной – девушка, одетая в свои лохмотья, уже собиралась уходить. Она недоумевающе взглянула на Марию.

– Ты можешь остаться, сеньора тебя простила, – сдержанно сказала Мария.

– Простила? – возмущенно переспросила Марианна. – Но я ни в чем не виновата. Я ведь сказала правду.

– Марианна, перестань, хватит. Слишком уж у тебя длинный язычок. Запомни хорошенько: не всегда можно говорить то, что думаешь.

Мария подняла с пола скомканное платье и протянула девушке:

– На вот, переоденься.

Марианна явно колебалась. Но потом, решившись, неохотно взяла платье.

– Хорошо, но имей в виду, я остаюсь только потому, что пообещала дону Альберто.

– О чем ты говоришь? – удивилась Мария.

– Я пообещала дону Альберто, что поживу здесь хотя бы три месяца.

– Правда? Ну ладно, ладно. Но как бы там ни было, девочка, тебе нужно изменить характер. Ты должна быть сдержаннее, скромнее. И если у сеньоры плохое настроение, лучше не попадайся ей на глаза. И, конечно, перестань грубить. И знаешь еще что? – Мария замялась. – Не говори пока дону Альберто, что случилось с птичками. Скажи лучше, что клетка сама открылась, и они улетели.

– Да, конечно, – насмешливо откликнулась Марианна, – «скажи, что клетка сама открылась»… Нет уж, не буду я врать, не умею. Да и зачем мне выгораживать этого грубияна?

Сердце доньи Елены было неспокойно. Только что ее любимый сын вернулся в родной дом – и такой скандал. Как он, наверное, злится на нее, считает, что во всем виновата она – не выгнала тогда эту приживалку. Донья Елена нерешительно постучала в дверь его комнаты.

– Я так расстроена, сынок. Просто не знаю, что и делать. Ты не сердишься на меня? – спросила она, робея.

– Да нет, мама, уже не сержусь. Но ситуация самая глупая и смешная. Мне кажется, для папы это все – только забава.

Донья Елена подошла к сыну, ласково обняла его за плечи.

– Я с тобой согласна, сынок. Но с твоим отцом трудно говорить. Может, если бы ты вел себя немного иначе…

– Мама, ты опять за свое? Опять будешь говорить, что мне нужно чем-нибудь заняться? – Луис Альберто нетерпеливо отстранился от матери.

– Да, да, – торопливо заговорила донья Елена, – знаю, тебе не нравится работать в конторе. Но ты мог бы сотрудничать в какой-нибудь газете или даже написать роман… У тебя ведь были способности. Ты бы работал дома, в уютном, красивом кабинете…

– Короче говоря, мама, – перебил ее Луис Альберто, – вам хотелось бы, чтобы я прикрывал свое безделье видимостью какой-нибудь деятельности. И только. Для вас совсем неважно, чем я на самом деле буду заниматься.

«Сколько раз я уже говорила ему об этом, – с грустью подумала донья Елена. – И все напрасно. Нет, нет, нужно быть терпеливой, как советовал падре Адриан, и тогда мои слова, может быть, дойдут до его сердца».

– Я понимаю, сынок, тебе не обязательно работать. Но ведь мы живем в обществе и должны соблюдать хотя бы внешние приличия.

– Это все слова, мама, – Луис Альберто резко поднялся с кресла. – Кому они нужны, эти внешние приличия? Я привык делать то, что мне нравится. И хватит об этом, я пошел.

– Куда?

– Хочу прогуляться. И надеюсь, эта любимица отца не попадется мне на глаза. – На его лице появилась злая гримаса. – Мне хочется пинком вышвырнуть ее из дому.

– Не волнуйся, сынок, – поторопилась успокоить его мать. – Хочешь, я позвоню Эстерсите, пусть составит тебе компанию.

– Нет, нет, – запротестовал Луис Альберто. – И не смотри на меня так. Уж лучше терпеть эту дикарку, чем выслушивать глупости кузины.

Он схватил пиджак и быстро сбежал по лестнице. «Слишком часто мне стали навязывать кузину. К чему бы это?» – подумал он, выходя из дому.

Мария любила эти часы: в доме уже прибрано, до обеда еще далеко. Можно спокойно посидеть, выпить чашечку кофе и на досуге подумать о предстоящих делах. Но на этот раз ее размышления были прерваны появлением хозяйки.

Донья Елена присела напротив. Ей явно хотелось поговорить о том, что мучило ее в последнее время.

– Эстер, как она, наверное, огорчилась, – начала донья Елена разговор. – Дядя ясно дал понять, что симпатизирует Марианне. Да и Луис Альберто ее избегает.

– То, что он сеньорите нравится, я думаю, всем видно, но она-то, похоже, ему безразлична:

– Детьми они любили друг друга, – вздохнула донья Елена, – я и сейчас не теряю надежды, что они поженятся. Ну что ты стоишь? Садись, пей кофе.

Донья Елена вздохнула.

– Я многое бы отдала, чтобы Эстсрсита и мой сын поженились. Она такая добрая. И ко мне очень внимательна. Я думаю, она смогла бы вернуть его на путь истинный. И к тому же, мне больно видеть, как тяжело ей бедняжечке живется. Еле-еле сводит концы с концами.

– Но, мне кажется, она всегда хорошо одета, – возразила Мария. Она уже допила кофе, но из уважения к хозяйке продолжала сидеть за столом.

– Нет, нет, Мария, ты не знаешь. Девочка творит чудеса, чтобы прожить на ту ничтожную пенсию, которая досталась ей от отца. И она не желает, чтобы ей помогали. На днях я еле уговорила ее принять от меня немного денег, – с волнением сказала донья Елена.

Но слова хозяйки, похоже, не убедили Марию.

• Предыдущая
• 21/140
• Следующая