Семь легенд мира - Демченко Оксана Б. - Страница 33
- Предыдущая
- 33/120
- Следующая
– Бриг видел?
– Мельком. Его надо уводить на юг или ставить в сухой док. Здесь воды зимой ненадежные, у побережья могут быть льды. У меня есть “паук”, заведем под днище. Сплетем подушку по типу корабельной – и к катеру его. Далеко тащить не возьмусь, но выше приливной зоны поднять можно.
– Когда берег от пьяных очистим.
– Да. Я пойду, пригляжу за стройкой. А ты посиди с Деяной, у нее совершенно не осталось сил, и помочь ей некому. Ты умный, придумай что-нибудь.
– Уже думаю.
Тоэль усердно потер лоб и вернулся в ангар. Деяна молча пила травяной настой, хмурая и потерянная. Прочие отдыхали в полусне. Один восход солнца не восстановил их сил, лишь позволил держаться на ногах. Айри уселся рядом со снавью и занялся выяснением вопроса, который донимал его с ночи.
– Деяна, я очень хочу понять, почему вы все трое поддались ложному зову. Это, как мне кажется, важно. Ками получил указание, подобное распоряжению его покойного учителя. Но это шутка его собственного сознания. Фрисс – того занятнее. Я убежден, она спасалась с брига, полного врагов в ее искаженном восприятии реальности. Она была полуодета и могла расценить захват со спины…
– Занятно, – кивнула Деяна. – Ее не хотели отпускать из племени. Считали, девочка с даром – их собственность. Должна лечить только своих, сородичей. Ее собирались спешно выдать за сына старейшины. А я, если тебе интересно, «получила» в ту ночь прямое указание от Великого – утопить бриг, прибывший к чужому берегу с опасным грузом. Вроде то ли в нашей крови, то ли у крыс – уж не вспомню – спит моровая язва, смертельная для жителей гор. И я бы его утопила, не окажись Джами умнее нас всех.
– То есть каждый делал, как лучше. Забыв себя и отказавшись от убеждений ради большого и настоящего, – вздохнул Тоэль. – Прочие поступили так же, полагаю. Только вы бы очнулись самое позднее – на заре, а у них нет сил и желания возвращаться в реальность. Большая часть людей этого берега не могла оказаться конченными убожествами и подонками, просто в них нет должной самостоятельности. Кто думает сам и уверен в своих силах – вернулся. Вождь устоял, как и его строптивая дочь.
– А ее жених сдался. И сын сестры, уповающий на традиции… Что же ты предлагаешь?
– Можно ли убедить всех этих безумцев, что великое дело, позвавшее их на служение, – исполнено? Враги погибли, бриг затонул, чужаки изгнаны, божки довольны и так далее. Словом, каждому показать удачно завершенной его личную навязчивую идею.
– Спящим – точно можно, и даже не особенно трудно, – осторожно обрадовалась Деяна. – Мы попытаемся сейчас же. Интересная идея. Спасибо.
Час спустя над старым лагерем прошел мелкий дождь, теплый, летний и короткий. Его создали и удерживали все девять Говорящих с миром. А Деяна тихо шептала слова «исполнения», творя очень простое по сути действие, требующее от снави изрядного опыта. Так лечили от тяжелых кошмаров детей, наполняя их сны силой, добром и светом. Обретя однажды поддержку, малыши сами одолевали своих выдуманных чудовищ и более не находили ночной страх всемогущим. Тоэль держал за плечи снавь, осознавая, как дорого ей обходится вразумление трех сотен взрослых, так и не научившихся думать, слушать сердце и решать очень важные вопросы самостоятельно. Предпочитающих бездумно подчиняться мнению более значимых, принявших на свои плечи бремя ответственности.
Деяна уже почти висела у него на руках, когда гаснущий дождик все же раскрасила низкая плотная радуга. Она держалась недолго, но выглядела удивительно близкой и осязаемой. Горцы заулыбались, они верили, что добрый знак поможет вернуть родных, что цветная дуга – блик на чешуе Великого дракона по их поверью – принесет полное исцеление. Тоэль с усмешкой вслушался в возмущение Хиннра: Деяна всю душу вложила, а этим странным подавай знамения! Но люди есть люди. И зримое для них – ярче незаметного глазу. Северянку пришлось нести на руках до жилья. Пока айри втроем хлопотливо укладывали Говорящих, отпаивали травками и вводили инъекции витаминов и стимуляторов из аптечки корабля, Деяна ловко поймала Тоэля и вынудила сесть рядом.
– Дракон, ты помнишь наш уговор? – спросила она очень серьезно. – Про Джами и князя.
– Да.
– Так вот, пора думать над его выполнением, – она прикрыла глаза, принимая даримый травами и лекарствами, а более того удачной работой, покой. – С того света чужих не вытаскивают. Если Риэл жив, то, уж поверь моему опыту, он не сможет смириться со своим дурацким долгом. Но кровь – штука серьезная, и особенно в правящих династиях. Плохо ему будет, а нашей «змейке» уже несладко. Так что старайся, пока я луну с неба не попросила.
– Луну хоть сейчас требуй у Хиннра, – ехидно посоветовал ничуть не испугавшийся Тоэль. – Отвезет и покажет, безмерно гордясь кораблем. А для нашей одинокой розочки я уже сделал все, что мог.
– Уже? – Деяна села, забыв о слабости. – Ну, знаешь!
– С некоторых пор я полагаю, что мир полон маленьких чудес – удивительных встреч, уникальных возможностей, озарений, счастливых спасений и полезных советов. Но прежде я в них не верил и не желал замечать. Я сам решал свою судьбу. И промахивался мимо самого лучшего – буквально на волос, считая себя умнее Великого и расчетливее всех Богов и их посланцев. В нескольких минутах я умудрялся разминуться с теми, кто меняет судьбу. Толкал под уклон повозку, упираясь изо всех сил, и не мог сдвинуть. А надо было очень часто лишь убрать стопор. И оставался слеп, несчастен, измотан, но горд своим одиноким страданием. Пока маленькая Мира не научила меня смотреть сердцем. Точнее, она так умеет, а я только пробую.
– Шутник ты, – Деяна улеглась снова. – Усыпить меня решил болтовней. Все мы меняем мир вокруг, если позволяем и ему менять нас, когда выходим на свой путь. А меняться – трудно и иногда больно. Ты взялся за дело просто фанатично, и куда можно прийти с твоим усердием, ума не приложу. А еще у тебя образуется постепенно гадкое свойство не отвечать на вопросы, забалтывая собеседника до зевоты.
– Я ничего особенного не делал. Просто написал письмо отцу Джами.
– Интриган, – довольно кивнула Деяна, прикрывая глаза. – Надеюсь, талантливый.
– Увидим, когда вернемся.
Между сном и явью оказалось удивительно уютно.
Джами сперва мучительно устала, сбила в кровь ноги и задохнулась. Ее сон вился тропой через высокогорный перевал. Не основным трактом, а неторной боковой дорожкой, пригодной лишь для шустрых зверьков незнакомого вида. Именно такой оказался ее проводником. Он торопил, дергая за волосы и прикусывая мочку уха, шипел, щелкал, свистел, верещал… Трудно представить такое разнообразие звуков! Постепенно Джами странным образом научилась их понимать. Малыш требовал ускорить шаг: когда солнце взойдет, перевал закроется, и те, кто вчера ушел очень далеко, уже навсегда останутся вне яркого мира нового дня. Очень мало времени, а тропы завалены, и есть лишь этот неудобный обход.
Больше Джами не спорила.
Ей становилось все труднее дышать, горный ледяной воздух был редок и сух. Он не давал телу силы, вызывал одышку и закрывал тусклый ночной мир дополнительной пеленой. Но она не собиралась останавливаться и отдыхать. Идти куда проще, чем сидеть без надежды. Ее деятельная натура охотно стремилась вперед. Она давно знала: если есть хоть тень возможности, надо цепляться и бороться. Впрочем, за некоторых людей нужно бороться и без надежды.
Она увидела их внизу, у горного ручья, в зеленой тихой лощине. И удивилась: как можно было ни разу за дорогу не подумать про крошку Рифа, сделавшего куда больше прочих для спасения своего хозяина? Предателя, переметнувшегося к Риэлу. Подобранного ею из жалости, и с первого взгляда рассмотревшего, кто по-настоящему владеет и распоряжается бригом, припасами, экипажем – так ей тогда казалось. А вот выясняется, не только этим капитан распоряжается.
- Предыдущая
- 33/120
- Следующая
