Аманда - Хупер Кей - Страница 20

• Предыдущая
• 20/62
• Следующая

Внутри поднималось неукротимое желание, и, как всегда в эти минуты, она вдруг почувствовала странную неуверенность, почти страх. С другими мужчинами такого никогда не происходило. И с Беном это длилось недолго. Она даже не успевала понять, что это такое, но каждый раз, сталкиваясь с этим ощущением, она пугалась до такой степени, что говорила себе: «Все, это последний раз».

До следующего раза…

— Моя очередь поработать, — прошептал Бен, касаясь ее губ. — Твоя очередь наслаждаться. Лежи спокойно, не двигайся.

Он опустил ее руки на траву, и Кейт вся растворилась в ощущениях, так, словно это происходило в первый раз.

Он хорошо ее знал. Искусные пальцы трогали, ласкали, гладили, раздражали, безошибочно находя самые чувствительные местечки на ее теле. Такие, которые может знать только очень внимательный любовник. Знал, например, что, если нежно провести губами у нее под левым ухом, все ее тело вздрогнет от наслаждения. Он знал, как чувствительна нежная шелковая кожа на внутренней стороне ее локтей, под грудью. А если легонько захватить зубами ее нижнюю губу, она издаст глубокий горловой звук, выдающий мучительно-острое желание. Если коснуться кончиком языка родимого пятна под левой грудью, она задохнется.

Все это Бен хорошо знал. Он продолжал возбуждать ее, продлевая каждую ласку так долго, что она обезумела от желания.

Наконец он раздвинул ее трепещущие бедра, но и на этом, последнем краю постарался задержаться как можно дольше, до того, что и сам уже едва сдерживался и даже повел себя чуть грубее, чем всегда. Их страсть всегда напоминала взрыв, но на этот раз в ней была какая-то примитивная ярость.

Кейт почувствовала разницу. Тело ее было полностью захвачено новыми ощущениями. Рассудок словно смело взрывной волной. Она вдыхала тяжелый запах роз, слышала пение птиц, но все это существовало как бы само по себе. Когда наконец наступила разрядка, она громко вскрикнула, в первый раз забыв об осторожности, и на секунду прижалась к Бену, в страхе от сознания, что потеряла контроль над собой.

Бен очнулся первым. Приподнялся, отодвинулся от нее. Он не поцеловал Кейт, как обычно делал в такие минуты. Лишь молча смотрел на нее непривычно напряженным взглядом. Потом натянул джинсы, все так же молча глядя на нее сверху вниз.

Сама не понимая причины, Кейт внезапно почувствовала сильное волнение. Быстро села, отползла по траве, сдвинула ноги, одновременно опустив юбку. Начала застегивать блузку, целиком сосредоточившись на этом занятии.

Господи, да он же рассыпал все ее шпильки, и теперь их наверняка не найти в траве.

— Кейт…

Ну как она теперь соберет свои волосы! Любой, взглянув на нее, поймет…

— Кейт, посмотри на меня.

Она не подняла глаз. Постаралась ответить безразлично, так, как будто это не имело никакого значения.

— Мы не сможем встречаться некоторое время. Я буду очень занята.

Бена, похоже, это не удивило.

— Я стал слишком близок, да, Кейт?

— Не понимаю, о чем ты.

Слова прозвучали слишком поспешно, и Кейт сама это почувствовала.

— С другими было так же? Любовник становится чересчур близок, начинает смотреть на тебя другими глазами, спрашивает, почему он не может провести вместе с тобой целую ночь, и тогда ты разрываешь с ним отношения?

— Я не говорила, что собираюсь порвать с тобой. Просто…

— Я знаю, что в это лето ты будешь не больше занята, чем обычно.

— Я буду заниматься благотворительной работой в клинике, три раза в неделю, и еще сбором денег для нового парка, и…

— Кейт, я же не говорил, что тебе вообще нечем заняться, так что не оправдывайся. Я знаю, ты всегда очень занята и благотворительностью, и этим домом. Ты здесь ведешь все дела, я это знаю. И все-таки в течение шести месяцев ты находила время для встреч.

— Я собираюсь проводить больше времени с Джессом. Он…

— Он хочет проводить время только с Амандой.

Удар оказался слишком сильным. Кейт с трудом перевела дыхание.

— Я была права. Ты настоящий сукин сын.

— Потому что говорю правду? Кейт, когда ты смиришься с тем, что есть на самом деле? В твоих отношениях с Джессом ничего не изменится, что бы ты ни делала. Он не почувствует к тебе ничего, кроме безразличия, до самой своей смерти. И чем скорее ты это осознаешь, тем скорее начнешь жить собственной жизнью.

— Я и так живу своей жизнью!

— Ты живешь для Джесса. Всегда покорная, всегда в его распоряжении, всегда готова сделать все, что он захочет, приятная, спокойная. И прекрасный объект для оскорблений, если ему захочется сорвать на ком-нибудь зло. Ты не отходишь от него в несбыточной надежде, что он тебе улыбнется или скажет ласковое слово. Но этого никогда не произойдет.

Кейт попыталась рассмеяться.

— Ты что, психотерапевт? Может быть, у тебя есть даже диплом?

— Нет, но я немного занимался психологией, — совершенно серьезно ответил Бен. — Если бы ты хоть поинтересовалась, ты бы знала, что я не всю жизнь провел среди лошадей. — Неожиданно он окинул ее взглядом врача, который осматривает пациента, лежащего на кушетке. — Ты папочкина дочка, Кейт. А папочка не обращает на дочку никакого внимания. Если бы не одна маленькая, но достаточно существенная деталь, ты бы превратилась в одну из типичных южных старых дев, о которых мы все читали. Тех, что боготворят своего папочку и после его смерти живут как в мавзолее, свято чтя его память.

Она едва смогла разжать онемевшие губы.

— И какая же это деталь?

Бен ответил невеселой улыбкой.

— Девственницей тебя никак не назовешь.

Он успел перехватить ее руку. Кейт не сумела его ударить. С той же твердостью он встретил взгляд ее сверкающих глаз.

— Ты оскорблена? Не стоит. Мне все равно, сколько у тебя было мужиков. Я даже не против того, чтобы служить громоотводом для снятия стресса, если тебе это нужно. Но черт меня побери, если я позволю тебе уйти насовсем только из-за того, что мне захотелось большего, чем ты намереваешься мне дать. Я не paз тебя предупреждал, Кейт, я не игрушка. Я мужчина.

Она рассмеялась надтреснутым смехом.

— Ты извлек из наших отношений все, что хотел. Не притворяйся, что это не так.

— Вначале да. А теперь я хочу большего.

— Понятно, — с горечью улыбнулась она. — Ты не хочешь быть игрушкой богатой женщины, но не возражаешь против небольшой компенсации за… дополнительные услуги. Сколько?

Бен с яростью отбросил ее руку.

— Если ты могла такое обо мне подумать… тогда убирайтесь вы к черту, мисс Далтон. Найдите себе другого жеребца.

— Может быть, я так и сделаю.

— Сколько угодно. Но если ты пытаешься наказать Джесса, меняя мужиков, то можешь не трудиться. Ему плевать.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — произнесла Кейт ледяным тоном.

— Ах, не понимаешь! Тогда я тебе объясню. Джесс все о нас знает. Так же, как и обо всех остальных твоих любовниках.

От потрясения она даже зажмурилась. Весь ее гнев куда-то улетучился, как будто пробили дырку в защитной броне.

— Нет, не может быть… он никогда ни слова…

— Пойми ты наконец: ему плевать!

Бен уже надел рубашку и теперь трясущимися руками заправлял ее в джинсы. Кейт яростно качала головой.

— Не может он не обращать внимания на это. Хотя бы ради нашего доброго имени.

Бен с жалостью смотрел на нее.

— Доброму имени Джесса ничто не грозит ни при каких обстоятельствах. Кроме того, Далтоны всегда славились тем, что имели любовников. Он сам мне об этом говорил. Он пожелал мне удачи с тобой, Кейт. Сказал, что у тебя никто надолго не задерживается. И еще сказал, что подумывает, не включить ли тебя в список обязанностей тренеров «Славы». Типа «выезжать коней, инструктировать наездников, готовить тех и других к показательным скачкам, добиваться хороших результатов, трахать Кейт».

— Нет!

— Он так сказал, в точности.

— Я тебе не верю.

— А я думаю, веришь. Сними розовые очки, и ты увидишь его в истинном свете, как любой из нас. И поймешь, что он на это вполне способен.

• Предыдущая
• 20/62
• Следующая