Тень дракона - Золотько Александр Карлович - Страница 50

• Предыдущая
• 50/79
• Следующая

И не обнаруживает привычных жестяных мишеней. Там, в глубине тира Женька видит город. Дома, улицы, машины, люди… Женька удивленно и испуганно оглядывается на сестру, но ее нет. И нет давки возле стола. Есть Женька и рядом с ним стоит человек, сжимая в руках такое же как у Женьки ружье, а за спиной у него стоит очередь, десятки и сотни людей, хвост очереди теряется где-то далеко, в тумане. Туман обступает Женьку и того, человека, который стоит рядом, и Женьке кажется, что в тумане стоит еще кто-то.

Его лицо нельзя рассмотреть, но он что-то говорит стоящему в очереди первым, указывает рукой на город. Человек кивает, прижимает приклад к плечу. Выстрел, и Женька с ужасом видит, что один из человечков между игрушечных домиков вдруг падает, бьется в агонии и замирает.

Стрелок смеется, тот, что скрыт в тумане, хлопает его по плечу, и место стрелка занимает другой, тот, кто стоял у него за спиной.

Этот второй достает из кармана деньги, и Женька поражается, увидев, что тот дает целых десять рублей. Это очень много денег. На эти деньги они с мамой, сестрой и бабушкой могут прожить целую неделю. Женька знает, что колбаса стоит два рубля двадцать копеек. А ту – десятка. С портретом Ленина.

Тот, что в тумане, берет деньги и выдает новому стрелку пульку. Одну пульку за десять рублей. Стрелок целится, нажимает на спуск, и еще один человечек падает мертвый. Это девочка. Женька видит, что он одета в странное черное пальто. И он видит, как у нее из раны течет кровь.

Подходит очередь третьего, он шепчет что-то в туман и вместо пульки в обмен на красную купюру получает нож. Открывается дверца в барьере, и человек с ножом подходит к городку, из тумана доносится голос, Женька не может разобрать, что именно говорит этот голос, но понимает, что тот указывает на одного из человечков. Взмах ножом – человечек умирает.

Но его не успевают убрать, потому что приходит новый, дает деньги и подносит спичку к одному из домиков. Крыша вспыхивает, Женька слышит крики и плач, видит, как мечутся крохотные фигурки в дыму.

А к городку подходит следующий.

Женька кричит. Не нужно, кричит Женька, остановись. Но мальчишка, ровесник Женьки, отдает тому, кто в тумане, деньги и щелчком раздавливает еще одного обитателя городка. А те даже не пытаются прятаться. Они словно не видят, что время от времени кто-то из них погибает.

А мальчишка вытаскивает из кармана еще одну красную купюру, и заносит руку над еще одним человечком. И Женька не выдерживает.

Выстрел.

Мальчишка вскрикивает, оборачивается и падает. Не так, как это показывают в кино, и не так, как падают мальчишки, играя в войнуху. Он не запрокидывает картинно руку, не хватается за сердце. Он валится как подкошенный. Быстро и неотвратимо. Женька видит, как подскакивает голова мальчишки, ударившись о цементный пол.

– Нехорошо, – говорит незнакомый голос над самым ухом Женьки.

Туман сгустился настолько, что даже вблизи Женька не может рассмотреть лица хозяина тира.

Женька беспомощно оглядывается, но они остались только вдвоем.

– Ты зачем его убил? – спрашивает хозяин тира.

У него очень неприятный голос, холодный и скользкий. И туман, окружающий его, тоже очень холодный и скользкий на ощупь.

Женька оглядывается на лежащего мальчишку. Убил? Рука мальчишки шевельнулась, дрогнули веки.

– Он живой, – говорит Женька, – он живой.

Маленькие человечки из города вдруг замирают, и небольшая группка их отправляется к мальчишке.

– Он живой, – повторяет Женька. – Он шевелится.

Хозяин тира поворачивает голову, секунду смотрит, а потом вдруг оказывается возле лежащего мальчишки.

– Он живой, – кричит Женька, но хозяин тира вынимает нож и склоняется над раненым.

– Нет, не нужно, – снова кричит Женька. – Он ведь живой!

– Это не больно, – говорит хозяин тира.

Женька не может отвернуться, он как зачарованный смотрит на все происходящее. Вот нож, отразив лезвием свет лампы, опускается на горло мальчишки. Еле слышный хруст.

– Ему не больно, – говорит хозяин тира, отрезая еще и кисти рук.

– Мне не больно, – говорит отрезанная голова.

А маленькие человечки из города подходят к обезглавленному телу, рассматривают его, недоуменно разводят своими крохотными руками…

– Тебя зовут Женя Шатов, – говорит хозяин тира.

– Да.

– Ты знаешь, что наделал?

– Я выстрелил в мальчика.

– Нет, ты помешал работе тира, милый Женя. Что я теперь скажу папе мальчишки, в которого ты выстрелил? Давай мы скажем, что его убили эти человечки? Давай?

На мгновение туман рассеивается, и Женьке кажется, что он видит лицо хозяина тира. Только на мгновение. Но этой секунды хватает, чтобы увидеть нечеловеческие глаза и оскал острых зубов.

– Ты Дракон! – кричит Женька.

– Я Дракон, – говорит Дракон.

– Я хочу уйти, – говорит Женька.

– Нет, нельзя, – Дракон улыбается, и туман вокруг них становится плотнее. – А то ведь, если они услышат, что выстрелов в тире нет, то могут подумать, что я плохо работаю.

Дракон взял ружье, зарядил его и навел на городок:

– В кого из них выстрелить?

Женька растерянно переводит взгляд с ружья на город. Человечки суетятся, бегут куда-то по своим делам. Дракон стреляет.

– Нет! – кричит Женька.

– Да, – говорит Дракон.

– Пожалуйста!

– Ты сам виноват. Сам. И теперь должен расплатиться, – Дракон наклоняется к Женьке, и того обдает волна холода и какого-то отвратительного запаха. Так пахнет вода в болоте.

– Давай договоримся. Ты выберешь человечка, а я в него выстрелю.

– Я не хочу! – кричит Женька, – Не хочу!

– Тот, что возле машины, или тот, что в окне? – не обращая внимания на Женькины крики, – спрашивает Дракон.

– Никто! – визжит Женька.

– Тогда оба, – два выстрела опрокидывают два силуэта. – Теперь женщину, или мальчишку?

Женька пытается закрыть глаза ладонями, но щупальца тумана оплели его крепко, не разорвать.

– Женщину или мальчишку? Ты должен выбрать, иначе я просто перестреляю всех. Ну?

– Я не буду…

– Это плохо, – смеется Дракон, – но теперь я знаю, что сказать родителям погибшего мальчика. Я скажу им, что это ты виноват, что благодаря твоей помощи человечки убили их сына. А ты убежал в городок и спрятался. И они станут тебя искать, а человечки не будут тебе помогать, потому, что им я скажу, что это ты виноват во всем…

Дракон потянулся к Женьке рукой. Длинной, когтистой, покрытой ржавой чешуей.

И некуда бежать. И нет возможности увернуться. И даже кричать Женька не может.

Дракон легко подхватывает Женьку и швыряет через стол, домики все ближе, они растут с угрожающей скоростью…

– Нет! – кричит Женька…

…-Нет, – вскрикивает Шатов и просыпается.

Только сон. Это был только сон. Шатов перевел дыхание. Только сон.

И ночью он не может спрятаться о Драконе. Хотя ночной кошмар – как раз и место для Дракона.

Сколько там времени? Восемь пятнадцать. А где Вика?

Шатов оглянулся – только примятая подушка.

– Нужно вставать, – неуверенно сказал Шатов. – Пора вставать.

Высушенная и выглаженная одежда лежала на кресле возле дивана. Шатов оделся, убрал постель.

Значит, ведем себя так, будто ничего не случилось. Доброе утро, спасибо за завтрак, до свидания. Ничего не произошло. Запомнил? Все нормально. Они снова в который раз спали в одной постели.

Плохо только то, что вечером он хлебнул лишнего. Вкус во рту – будто всю ночь носки жевал. Но то, что голова почти не болит, уже хорошо. Легкий зуд от виска к виску в счет не идет.

Шатов остановился перед дверью и покачал головой.

Значит, еще раз – доброе утро. Как спалось? Нет, эту фразу лучше опустить, как провокационную. Просто – доброе утро.

– Доброе утро! – сказал Шатов, входя на кухню.

– Доброе утро, – ответила Вика спокойно.

– Привет! – помахал рукой Хорунжий, – долго спишь, я уж заждался совсем.

Выглядел Хорунжий уверенно и жизнерадостно, как, впрочем, и всегда, напомнил себе Шатов. Хорунжий умудряется иметь хорошее настроение и утром и вечером.

• Предыдущая
• 50/79
• Следующая