Мечта империи - Алферова Марианна Владимировна - Страница 58

• Предыдущая
• 58/91
• Следующая

– Кого именно?

Цепкие длинные пальцы администратора уже выдвигали один ящичек за другим.

– Двадцать два года назад. Специальная когорта «Нереида». Мне нужно имя трибуна.

– О, это проще простого! – Нужная карточка тут же нашлась. – Пятый зал, четвертая полка, сектор «Х».

Администратор сделал Веру знак следовать за ним, и заковылял с необыкновенной скоростью по галерее. Из полутемной ниши Александр Север, больше похожий на обиженного мальчика, чем на правителя, проводил их внимательным взглядом нарисованных глаз. В зале три белобородых старца восседали за обширными столами. У каждого в пальцах вечное стило скользило по бумаге. Наверняка каждый из них писал собственную историю Рима. Интересно, сколько в каждом из этих сочинений правды? Администратор тем временем вскарабкался по высоченной лестнице и снял с нужной полки толстенную папку. Спустившись вниз, он перелистал несколько темно-желтых, грозящих развалиться под пальцами страниц.

– Плохая бумага, – пояснил администратор. – В войну всегда делают плохую бумагу.

Его палец скользил по строчкам…

– «Первая когорта, вторая когорта…» Ах, вот – специальная когорта «Нереида» в составе Второго Парфянского легиона. Трибун… – Он замолчал. Вер, выглянув из-за его плеча, сам прочел имя.

– Ну, надо же, – пробормотал администратор. – Я и не знал, что это он.

Вер пробежал глазами весь список. Попадались неизвестные имена представителей угасших ныне родов. Вер отыскал имя своей матери. Через три строчки значилось еще одно знакомое имя: «Тиберий Валерий Мессий Деций», старший брат Элия. «Секст Корнелий Мессий Деций», младший брат императора Руфина, и здесь же два его троюродных брата – Тит и Тиберий, внуки до сих пор здравствующего старика Публия Викторина. Вер читал дальше. «Гай Галликан, Корнелия Галликан», – это дети первого префекта претория, что командовал армией в Третью Северную войну. «Луций Проб», – сын известного адвоката. Ничего себе компания! Как среди этой аристократии могла затесаться никому не известная женщина Юния Вер?

Все эти ребята из аристократичных семей погибли в один и тот же день. Но нигде не указано, как это произошло. Просто напротив каждого имени стояла одна и та же дата. А вот Курций почему-то уцелел. И трибун «Нереиды» тоже.

– Благодарю, ты мне очень помог, – с трудом выдохнул Вер, пораженным своим открытием.

У выхода из табулярия, на бронзовой доске Вер увидел объявление:

«Разыскивается сенатор Гай Элий Мессий Деций, исчезнувший в 8-й день до Ид июля, в поместье члена первой римской центурии хлебопеков и кондитеров Гесида». Далее перечислялись приметы Элия. Объявление заканчивалось фразой: «Знающих о местопребывании сенатора, просьба доложить в ближайшую префектуру фрументариев [111]».

Здесь же была помещена фотография, сделанная на заседании сената – Элий был в тоге и тунике с широкой пурпурной полосой. У Элия на фото был расстроенный вид – в тот день он наверняка неудачно выступил в курии. Веру не понравилось объявление, хотя ничего предосудительного в тексте не было. Почему-то Элия разыскивали фрументарии, а не вигилы. Выходящий следом за Вером из табулярия пожилой ученый в темной шапочке и в пестром плаще, прочитал розыскной титул Элия и сокрушенно покачал головой.

– И куда только катится Рим! То Цезарь изнасиловал замужнюю женщину, теперь сенатора и родственника императора ищут фрументарии. О, времена! О, нравы!

– Цезарь изнасиловал женщину? – ошарашено переспросил Вер.

– Ну да. Разве ты не читал вчерашних вечерок? Или сегодня «Акту диурну»? Хотя «Акта диурна» пытается все сгладить и убедить читателей, что Цезарь вроде как не виноват…

Вер побежал к ближайшему киоску и купил вчерашний вечерний вестник и сегодняшний номер «Акты диурны».

Он почти сразу же отыскал нужную заметку.

«Вчера рано утром Марция Пизон…»

О боги! Это же Марция!

Сегодня Элий тоже мог увидеть этот номер «Акты диурны». Но представить, что будет в этом случае чувствовать Элий, Юний Вер не мог. Так же, как и то, что будет делать сенатор.

Марции сообщили, что ей придется провести пару дней в больнице – запястья были слишком долго перетянуты веревками. Чтобы Орк сожрал этого Бенита с его богатой фантазией. Впрочем, Марции не на что было сейчас жаловаться. Она находилась в больничной палате с огромным окном, в которое можно было разглядеть синее небо и несколько завитков белых, неведомо откуда и зачем приплывших облаков. Прозрачная трубочка тянулась к сгибу локтя, капельница услужливо впрыскивала лекарства в вену. Утром явился Пизон. Ее муж был в зеленой форменной одежде медика, в форменной шапочке набекрень.

– Привет, дорогая супруга. – Его толстые губы расплылись в слащавой улыбке. – Как себя чувствуешь?

Марция смотрела на Пизона, и тошнота подкатывала к горлу. Она уже успела позабыть, как он противен.

– Что тебе надо? Почему ты здесь?

– Потому что я твой супруг, дорогая, – кому же еще быть подле тебя в этот страшный час? Или ты забыла, что мы с тобой так и не развелись? – Он уселся на выкрашенный зеленой краской больничный стул и сложил руки на животе. – К тому же мне пришлось сдать кое-какие анализы…

– Что?…

– Ведь мы встречались с тобой этой ночью, дорогуша. Прежде, чем Цезарь тебя изнасиловал. Почему ты не рассказала об этом вигилам? Ах да, не хотела, чтобы Элий узнал об этом.

– Что за бред?

– Я – твой супруг. Пришел к тебе, и ты исполнила свой супружеский долг. Ты можешь жить отдельно. Но это не мешает нам продолжать сохранять брак…

– Но…

– Группа спермы совпала, дорогая… А ты, как я погляжу, мне не рада. И не оценила, как всегда. Ты не представляешь, как мне тебя жаль.

– Где Элий? – Марция отвернулась – видеть лицо Пизона не было сил.

– Не знаю. Сбежал куда-то. Представь – его все ищут и не могут найти. Неуловимый Элий. Может, завел любовную интрижку на стороне? – Банкир хихикнул. – Ты не ревнуешь? Кстати, почему бы тебе не вернуться к нашим пенатам? Я бы тебя простил… А вот Элию вся эта история нанесла непоправимый удар. Над ним будет смеяться весь Рим.

– Не говори за весь Рим! – огрызнулась Марция.

– Ну, так все избиратели в его трибе. Твоему любовнику придется расстаться с надеждой пройти в сенат на второй срок. Или сделаться консулом. Он, конечно, будет дерьмовым консулом, но у него есть шанс. Во всяком случае, был. О нет, разумеется, он не бросит тебя. Благородный Элий на такое не способен. Он даже женится на тебе, если я дам развод. Но как вы будете жить?

– Не мог бы ты убраться?

– Ты устала, дорогая. – Голос Пизона сделался слащав до приторности. – Тебе надо отдохнуть. У тебя отличная палата. Седьмой этаж. Окна выходят в сад. Я специально велел не закрывать их, чтобы ты могла дышать чистым воздухом. Отдыхай, дорогая.

Он наклонился и чмокнул ее в губы. Поцелуй влажного и холодного рта напоминал прикосновение слизняка. Марция содрогнулась от отвращения.

– Тебе должно льстить, что после всего, что было, мужчине не противно тебя целовать. – Пизон вновь хихикнул. – Кстати, Бенит хочет поговорить с тобой.

– Бенит? – Марции показалось, что она ослышалась. – Да кто… Почему… – У нее перехватило дыхание. – Ты знаешь этого подонка?!

– Марция, дорогая, прошу тебя, не нервничай. Бенит хочет тебе помочь.

И банкир поспешно вышел. Марция не знала, как себя вести, настолько происходящее выглядело диким. Бенит надругался над ней, а теперь пришел еще и поглумиться. Позвать кого-нибудь… Но кого? Оказывается, совершенно некого позвать на помощь. Где Элий? Чтобы его Орк пожрал, где он шляется, когда так ей нужен?!

Бенит вошел, довольный, самоуверенно ухмыляющийся, в белой тоге. Наглость этого типа обезоруживала.

– Приветствую тебя, дорогая Марция! Ты неважно выглядишь. Но зато я принес тебе радостную весть: завтра папаша меня усыновит. Я буду зваться Пизоном. Жаль только, что тебя не будет на этой потрясающей церемонии.

• Предыдущая
• 58/91
• Следующая