И маятник качнулся… - Иванова Вероника Евгеньевна - Страница 25
- Предыдущая
- 25/122
- Следующая
– Не то чтобы не дает… – неопределенно ответил доктор. – Временами мне кажется, что наступает улучшение, но спустя день-два «кисея» снова становится плотной.
– Странно, не находите?
– Куда уж страннее… Некоторые полагают, что это не магия, а проклятие.
– Ха, от заклятия до проклятия – всего один шаг, к тому же… – где-то в груди ледяными лапками прошелестело старое, но совсем не дряхлое воспоминание, – делать такое предположение – слишком большая ответственность.
– Да уж… – вздохнул доктор. – Никто и не делает, только шепчутся по углам…
– Проклятие родовое? – уточнил я.
– Да кто ж его знает? – в сердцах бросил Гизариус.
– Я имею в виду: раньше подобное случалось?
– Насколько я знаю, нет.
– Проклятие в первом поколении? – задумчиво спросил я у самого себя. – Маловероятно, чтобы оно дало такой устойчивый эффект и так быстро… Разве что его прокляли с рождения… Но любой опытный маг может уловить след свежего проклятия – оно будет пылать во всех Пластах не один десяток лет…
Доктор с интересом прислушивался к моему бормотанию и в конце концов спросил прямо:
– Ты – маг?
Я расхохотался:
– Куда там!… Просто много читал в детстве.
Лучше бы я этого не говорил – взгляд Гизариуса стал еще подозрительнее. Фрэлл, ну кто меня за язык тянет?!
– Похоже, ты хорошо знаком с магическими техниками… – протянул доктор.
– Да, какое-то время меня занимало все, связанное с проклятиями… Но не так уж долго. – Я уставился на посуду, сваленную в тазик.
Доктор, совершенно справедливо решив, что разговор окончен, двинулся к выходу, но на пороге остановился и посмотрел на меня.
– И почему я все это тебе рассказал?
– Потому что я спросил. – Довольная улыбка расплылась на моем лице. Ну, на половине лица.
– Надеюсь, ты понимаешь, что все сказанное мною не должно выйти за пределы этой комнаты?
– Разумеется. Хотя не удивлюсь, если то, что рассказали вы, известно последнему нищему в Западном Шеме.
– Не без того… – Доктор покачал головой и удалился. Наверное, чтобы отдохнуть после обеда. А меня ждала еще гора грязной посуды…
Примерно неделю я занимался ерундой: приводил в порядок внутренности и наружность дома, в котором обитал вместе с доктором, принцем и его верным слугой. Такая работа не требовала чрезмерных усилий, но отличалась редкостным однообразием. В комнаты, которые занимал Дэриен, меня, конечно, не пустили – рыжеволосая гора по имени Борг заявила мне просто и понятно: если сунешься на порог, будешь нещадно бит. Я не протестовал: если ему хочется самому мыть полы, пусть моет. Но я не отказался бы от удовольствия хоть одним глазком увидеть, как это происходит, потому что, по моему скромному убеждению, лапы Борга были созданы для секиры или копья, на худой конец – для двуручника, но уж никак не для половой тряпки…
А погода стояла великолепная – ясное небо и жаркое солнце подговаривали меня отлынивать от работы и проводить по нескольку часов в день в одном из уютных дворовых закутков. Из своего убежища я мог внимательно наблюдать за происходящим во дворе. Правда, толком ничего там не происходило: ну, принц выйдет погулять под ручку с Боргом, доктор ушлепает к одному из своих пациентов, вот и все события – за прошедшие дни я не видел других людей на территории усадьбы. Поэтому появление женщины на тропинке, ведущей от проселочной дороги к воротам, внесло разнообразие в мои серые будни. Но, вглядываясь в расплывшийся силуэт, я даже не мог предположить, насколько утомительным будет для меня такое разнообразие…
Молодая селянка была, что называется, на сносях. Я не знаток в этом деле, но судя по сильно выдающемуся вперед животу, туго обтянутому платьем из выбеленного холста, ждать родов оставалось недолго – не более месяца. Тропинка шла немного в гору, так что женщине было нелегко подниматься. И ничего удивительного не было в том, что в какой-то момент она запнулась и едва не упала. Испытав очередной приступ хороших манер, я снялся со своего «насеста», быстрым шагом подошел к селянке и протянул ей руку:
– Позвольте помочь вам, почтенная.
Она благодарно повисла на моем правом локте всей тяжестью обремененного двумя душами тела, и мы короткими шажками двинулись к калитке. Картина была трогательно-идиллической, но порыв ветра решил спутать все планы на вечер – пряди волос взметнулись непокорной волной, выставив на всеобщее обозрение мой позор. А тут и Мантия очнулась от дремоты…
Платье селянки было щедро украшено вышивкой: тонкие и толстые строчки разных цветов разбегались по холсту причудливыми дорожками. По всей видимости, часть из них была заговорена – моя переносица вдруг нестерпимо зачесалась, но я не успел поднять руку к лицу… С душераздирающим визгом лопнула алая строчка на рукаве, за ней последовала похожая на вороте платья. Желтые, голубые и серебристые нити как с ума посходили: одна за другой они рассыпались обрывками, взвизгивая на разные голоса. Я лихорадочно собирался с мыслями, но никак не мог придумать приемлемое для селянки объяснение. Ну за что мне все это? Ну почему Мантия не могла спать чуть подольше? Женщина растерянно смотрела на безобразничающее платье, а когда последняя – украшенная бусинами – вышитая дорожка превратилась в лохмотья, подняла голову…
И я оглох от истошного вопля, сотрясшего ее тело. Женщина закатила мигом опустевшие глаза и кулем повалилась на землю. Нужно было оставить ее и бежать за доктором, но я не решался бросить роженицу одну на пустой тропинке.
Я наклонился над женщиной, хлопая по бледным щекам:
– Ну же, милая, не надо… Все не так страшно, как ты думаешь…
– Эй, что ты делаешь рядом с моей женой? – раздался рядом ломкий от волнения голос.
Я обернулся. К нам спешил молодой крепкий мужчина, как он сам успел сообщить – супруг женщины, которую я напугал чуть ли не до смерти. Вот он-то сразу заметил клеймо и ринулся на меня с кулаками, благо больше у него под рукой ничего не было. В самом деле, деревня совсем рядом с усадьбой доктора – нет и получаса неторопливой ходьбы, места тихие, зачем же вооружаться лишь для того, чтобы сопроводить жену для очередного осмотра у местного лекаря…
А кулаки у него знатные, ничего не скажешь! Когда они один за другим просвистели на опасно близком расстоянии от моего лица, я пожалел, что уделял мало внимания рукопашному бою. Ну да ладно, не так уж много потеряно… Я лягнул рассерженного мужа ногой в живот, отбрасывая назад на несколько шагов. Лягнул несильно, не фиксируя стопу в момент удара, – я ведь не собирался никого калечить… Мужчина попятился, попытался устоять, но не удержался на покатом склоне и рухнул пятой точкой на землю. Не желая позволить противнику подняться, я подскочил к нему, поймал за пальцы занесенную для нового удара руку и крутанул со всей дури, переворачивая селянина на живот. Мужчина взвыл от боли, но вынужден был застыть на месте. Для пущей надежности я коленями прижал его ноги к земле.
– Поймите, я не причиню вашей жене ни малейшего вреда, почтенный! Женщина просто испугалась и закричала… Я всего лишь хотел помочь…
– Знаем мы, как ты помогаешь… Убийца! – Судя по тону, селянин горел желанием освободиться из моего захвата и доделать то, что по каким-то причинам не дали осуществить палачу.
– Я клянусь, что не сделал ничего дурного… Нечего биться в истерике! Успокойтесь и запомните: непременно покажите свою жену ведунье… вы поняли?
Вообще-то взывать к его здравому смыслу было бесполезно – мужчина не видел ничего, кроме моего клейма, и не слышал ничего, кроме вопля жены. Я беспомощно посмотрел в сторону двора. Ну как же не везет! Принц ушел к реке в сопровождении Борга, а доктор… На огороде, что ли, застрял? Надеюсь, мое вмешательство в деревенскую охранительную магию не скажется плохо на здоровье женщины и ребенка. Строчки-обереги легко восстановить или заговорить новые. Но этот мужик совсем отупел от ненависти и страха… Что же мне делать? Так и сидеть на этой дубине верхом? Я не такой сильный, как он, долго не выдержу… Но в тот момент, когда я уже решил отпустить селянина восвояси и убраться от греха подальше, на мой дрожащий от напряжения хребет обрушился удар, от которого даже в глазах потемнело. Я обернулся и за короткое мгновение до следующего удара, угодившего мне в голову, успел встретиться взглядом с неожиданным защитником простого народа. И последней яростной вспышкой в сознании промелькнуло: опять ГНОМ?!!
- Предыдущая
- 25/122
- Следующая
