Бангкок-8 - Бердетт Джон - Страница 30

• Предыдущая
• 30/81
• Следующая

С сой Ковбой я поехал на мототакси в «Хилтон Интернэшнл», куда вызвала меня агент ФБР. Поднялся на лифте на двадцать первый этаж и нашел ее в номере за столом рассматривающей металлические предметы, в которых я узнал части оружия. Ствол и ствольная коробка мирно расположились в массивном кресле, отдельно от прочих внутренностей, а в другое она усадила меня. Я узнал детали пистолета-пулемета. Мы с оружием — я решил, что это «хеклер-и-кох» восемнадцати футов длиной с откидывающимся металлическим прикладом, — таращились друг на друга, пока Джонс говорила. Она отделила разложенные на гостиничном блокноте затвор и ударный механизм, некоторое время посмотрела на них и принялась за мороженое. Завороженный видом пистолета-пулемета, я сначала не заметил на углу стола пинтовый стакан «Хааген-Дац»^[20] с тертыми орешками. Вот это выучка: одной рукой разбирать автомат, а другой орудовать пластмассовой ложечкой! В моей стране еда в одиночку вызывает грусть и жалость — это свидетельство общественного и духовного неблагополучия. Поступать так в присутствии другого и не угостить его — полное неприличие. Я едва сдерживался. Кровь отхлынула у меня от лица, а она глотала и глотала кусочки маленького Эвереста.

— Что с вами? Вы испугались оружия? — Она взяла небольшой флакон с оружейным маслом и умело капнула на спусковой механизм. — О, понимаю, вы подумали, что у меня нет разрешения. Не стоит беспокоиться, Розен обсуждал этот вопрос с одним из ваших capo di capi.^[21] Мне позволено носить оружие, но соблюдать при этом осторожность. А если придется воспользоваться, дело замнут — ну, вы понимаете… С вами все в порядке? Никогда бы не подумала, что вас настолько поразит вид оружия. Согласна, у «хеклера-и-коха» МР-5К большое рассеивание, как и у других короткоствольных пистолетов-пулеметов. Но с оружием большей длины я бы выглядела подозрительно. — Еще пара капель масла, и Кимберли потянулась за стволом и ствольной коробкой и вдвинула затвор в направляющие. — Понимаете, я не брала его в руки с тех пор, как получила в посольстве. Пистолет пришлось пересылать в мешке с дип-почтой, так что кто его знает, как там с ним обращались. В Квонтико постоянно учат: «Следи за своим оружием». — Еще ложечка мороженого. — Но с вами я хотела поговорить о деле.

Я с отвращением смотрел, как она, отправив в рот ложку ореховой крошки и повесив на шею собранный пистолет-пулемет, встала перед зеркалом. Из такой позиции она могла бы прошить свое изображение тысячью пуль всего лишь за секунду. Квонтико плюс Голливуд. Неожиданный драматизм ситуации обострил мои чувства, и я увидел всю цепь ее предшествующих инкарнаций. Американские копы похожи на тайских в одном: и те и другие были в прошлых жизнях проходимцами. Джонс перехватила мой взгляд.

— Вас это в самом деле нервирует? Хорошо, больше никакого оружия, мы идем на прогулку. Я хочу, чтобы вы в саду кое-что мне объяснили. — Кимберли взяла стакан с мороженым, пару раз ковырнула ложкой и спохватилась: — Хотите?

— Нет, спасибо, — ответил я с облегчением, испытывая при этом такое чувство, будто поднял с ковра какую-то гадость.

— Я так и подумала. Мороженое ведь вам не по вкусу: ни чили, ни риса, ни лимонника — одна мешанина на западный манер из молока и сахара с целой тонной искусственных ароматизаторов. Но все равно пальчики оближешь.

Стакан с «Хааген-Дац» отправился в маленький холодильник. Кимберли достала из шкафа черный пластиковый чемоданчик, у которого внутри оказалась выемка по форме пистолета-пулемета. Отсоединила от «хеклера-и-коха» магазин, уложила в чемоданчик, затем таким же образом поступила с самим оружием. Я видел в ней двух разных людей: девушку, обожающую мороженое, и профессионалку, любовно ухаживающую за орудием своего ремесла.

Убрав оружие и мороженое, Джонс удалилась в спальню, а я стал рассматривать пейзаж за окном. Крунгтеп не похож на Нью-Йорк или Гонконг, но это тоже современный город. Коробками из стали и стекла, возвышающимися над небольшими садиками, лачугами, трущобами и обиталищами бездомных, он больше напоминает Мехико или города Южной Америки. Его визитная карточка — скелеты недостроенных зданий. Их кости чернеют из-за загрязненного воздуха, словно сам Будда нам напоминает, что даже дома подвержены смерти. Не всякий способен отнестись к заброшенной стройке метафизически, и я решил не делиться своими мыслями с агентом ФБР. Кимберли переоделась в белые хлопчатобумажные шорты и белую с синим блузку с лейблом Ив Сен-Лорана — то ли настоящим, то ли поддельным. Мы спустились на лифте на первый этаж (агент Джонс, я и пистолет-пулемет), и я подождал, пока она сдаст чемоданчик с оружием в гостиничный сейф.

Через несколько минут Кимберли появилась уже без пистолета, тряхнула белокурыми волосами и улыбнулась так светло, что ей можно было бы дать лет шестнадцать. Легким движением пальца она дала знать, что мы идем через вестибюль к плавательному бассейну. К нему примыкал канал, который тоже являлся территорией отеля и вел к украшенному гирляндами из ноготков молельному дому.

— Так вот, — начала агент ФБР, — объясните мне, пожалуйста, какое все это имеет отношение к отелю «Хилтон».

Их было не меньше трех сотен — от шести футов в длину и не меньше десяти футов в высоту. Они образовывали у молельного дома полукруг и даже служили невысоким ограждением для клумб. Огромные фаллосы имели наверху прорези, некоторые покоились на лафетах, с которых свисали яйца. Несколько штук были вырезаны из камня, по крайней мере три отлиты из бетона, но большинство — деревянные. Некоторые раскрашены в огненно-красные и зеленые тона. Слева от них рос гигантский фикус, и его воздушные корни переплетались, будто в страстном объятии.

— Этот молельный дом посвящен духу дерева, а он — мужского рода.

— И это в буддистской стране?

— В буддистской, но с сильной индуистской и анимистической закваской.

— Не понимаю, как руководство «Хилтона» терпит такое на своей территории.

— У него не остается выбора. Нельзя уничтожить святилище — это может принести несчастье. Никто не желает неприятностей на свою голову, тем более руководство крупнейшей гостиничной компании.

— Кто принес сюда все эти члены и кто украсил их ноготками?

— Здешние женщины.

Агент ФБР подошла к крайнему и внимательно присмотрелась.

— Женщины приносят гигантские фаллосы, чтобы почтить дух фикуса? Гм… Интересная пища для размышления. — Джонс провела пальцем по вздутости до самой прорези, повернулась ко мне и улыбнулась краешком губ.

Я подумал, что, поддавшись воздействию этого места, она забыла, чему ее учили, и решил не отвечать на улыбку. Меня поразило, что по ее лицу пробежало сердитое облачко. Кимберли быстро пришла в себя, и мы поспешно зашагали к кафетерию в вестибюле. Я подумал о ее «хеклере-и-кохе», когда она резко бросила:

— Сегодня в посольстве состоится встреча — начальник Брэдли собирается рассказать о том, что он знает, если он вообще что-либо знает. В интересах обмена информацией вы тоже приглашены. Я сообщу Розену, что вы придете.

У меня сложилось впечатление, что меня прогоняют, так и не сказав, зачем позвали. Несмотря на годы изучения, я так и не смог понять образ мыслей западного человека. Несбыточное ожидание, что мир должен отзываться на каждую прихоть (будь то мороженое, член или тренировка в стрельбе), травмирует психику сына шлюхи. Я, как большинство простых людей, считаю, что мораль проистекает из первозданной невинности, и, если мы не хотим потеряться, следует стремиться оставаться ей верными. Но я побоялся высказать свои мысли вслух, посчитав, что они покажутся агенту ФБР странными и достойными жалости. С западной точки зрения Джонс и Фриц — противоположные полюса, а для меня они почти одно и то же — инфантильные существа, с той лишь разницей, что одна ловит, а другой уже попался.

• Предыдущая
• 30/81
• Следующая