Там избы ждут на курьих ножках... - Вихарева Анастасия - Страница 22

Манька обрадовалась и этому.

Она слезла и припустила бегом, пока совсем не стемнело. Ветви хлестали ее по лицу, иглы втыкались в кожу и сучья ранили, цепляясь за одежду. Но она не замечала, такие раны не пугали ее. Она и к язвам начала привыкать, уже не так остро чувствуя боль и не жалуясь каждый раньше, когда снимала железо. Не прошло и получаса, когда она обнаружила себя на берегу реки.

И каково же было удивление, когда узнала место, которое оставила полтора месяца назад!

Манька не поверила глазам…

Вот поле, осинник, и три древние березы, а еще старая дорога, которая вилась по берегу реки, по которой люди ездили редко, разве что местные жители, которые использовали ее кто за сеном, кто за дровами.

В прошлый раз крестьянин, который подбросил ее, ехал на свое поле…

Он-то и рассказал, что заселенные места здесь заканчивались. Дальше старая дорога поворачивала к южной границе, а река плавно уходила на север, в места дикие и безлюдные к Мутным Топям. И предложил ей добираться до столицы по той самой новой дороге, по которой она теперь возвращалась назад. Дьявол и тогда был за реку, но, выбирая между рекой и дорогой, Манька естественно выбрала второе.

Так она попала в трипятое государство…

К тому времени найти Посредницу она уже потеряла всякую надежду. Где она, знал только кузнец господин Упыреев, а объяснения его ни в одном разе не привели ее в нужное место. Единственное, что она знала, что Посредница ждет ее где-то на реке, за каким-то болотом — и бесцельно бродила по государству, съедая и изнашивая железо, которое вдруг перестало убывать, и даже как будто прибывало и становилось тяжелее.

За границу ее не пустили. Но с удовольствием раскрыли секрет установленного во дворце порядка для приема посетителей, по которым она, Манька, не имея рекомендации, попасть к Ее Величеству никак не могла, особенно, если лицо обозначили недостойным и занесли в черный список. Ей даже карту выдали — приблизительную, сделанную рукой неизвестного разведчика, который единственный, кто смог побывать в Манилкиных землях и вернуться, лишенный памяти лишь наполовину.

Получалось, что без Посредницы с Благодетельницей не свидеться…

Карта трипятого государства оказалась точнее, чем те, которые имелись в ходу у государства. Там даже ее деревня была. Манька долго разглядывала карту, пытаясь разгадать, о какой реке говорил господин Упыреев. Рек и речушек в государстве было пруд пруди, и все они впадали в одну большую реку, которая разделила нецивилизованную часть государства надвое. Пока Дьявол сам не ткнул пальцем в то место, куда она боялась смотреть — Мутные Топи и в Зачарованные Горние Земли…

Но соваться в Мутные Топи было чистым безумием, да и как, если там никто не жил?! Как можно было идти туда, куда люди не ходят? И как могла Посредница жить среди дремучих лесов и болот? Нет! Нет, нет и нет! Там, в этих землях пропало без вести столько народу, что и думать о тех местах было страшно.

Но спустя какое-то время она уже сомневалась.

Если верить карте, то дальше, недалеко от реки с южной ее стороны, была еще одна дорога, которая родные края не доставала. А вдоль дороги селения, к которым добирались со стороны гор. Кроме того, выяснилось, что в тех землях бывали многие, не только пропавшие. И за клюквой туда хаживали, и охотники в тех местах зимовали. Да и сами пропавшие теперь уже вызывали подозрение. Не от хорошей жизни уходили без вести пропавшие в Мутные Топи и Зачарованные Горние Земли. Но если не вернулись, значит, шли к Посреднице и, возможно, поднимала их Благодетельница — да так, что домой не тянуло. Тогда понятно, почему пропавших людей никто никогда не искал, а если кто спрашивал, (таких было немного), им всегда отвечали ласково и с намеком на тайну великую: «не извольте беспокоиться, нет никаких оснований!»

Пожалуй, попробовать стоило. После полученных дополнительных сведений поиск Посредницы решено было продолжить. Уверенность крепла с каждым днем. Конечно, не через лес и болота, а в обход. Или с людьми, которые знали те места. Бесцельное хождение закончилось, теперь в каждом селении она выспрашивала людей, которые станут ей проводниками. И даже нашла, но раньше зимы в Мутные топи и Зачарованные Горние Земли никто не рисковал сунуться, так что времени на подготовиться к походу у нее было достаточно.

Оставалось дождаться зимы…

Попасть в деревню до темноты Манька никак не успевала. В прошлый раз от деревни до развилки они с крестьянином добирались больше трех часов. Солнце уже стало красным, зависнув над горизонтом крупным огненным шаром. Было еще не темно, но тени расползались по земле. Ей очень не хотелось оказаться в дремучем лесу посреди ночи одной, когда и волк, и рысь могли запросто ее выследить. Мало ли, что не видели! На то они и звери, чтобы хорониться. Здесь же местность со всех сторон была открытая. По берегам и с той и с другой стороны раскинулись луга со свежескошенным сеном, сбитым в стога, разбросанными по всему берегу. На таком стогу ее никакой зверь не достанет. Она сразу же решила, что лучше завтра добежит вполдня, чем застрянет на дороге ночью.

Река здесь оставалась широкой и глубокой, как возле ее деревни, но берега местами были очень крутые. Река бурлила и струилась, обволакивая валуны, как кипяток, падая и поднимаясь водопадами, местами выплескивалась из берегов и топила берег. А по берегам на угорах, к ее радости, стоял красный от спелых сочных ягод малинник, может быть, тот самый, из-за которого она заблудилась в лесу. Получалось, что с вечера она могла себя ягодой побаловать, а с утра набрать свежей, и не только в котелок, но и в корзинку, которую могла запросто сплести из ивовых прутьев, выложив дно берестой.

Перво-наперво собрали побольше хворосту, чтобы хватило для костра на всю ночь. Дьявол помогал, управились быстро, хвороста вокруг было в достатке. Лес пилили и вывозили, освобождая место под покосы, оставляя гнить обрубленные сучья. Когда костер развели, Манька взяла один из котелков и углубилась в малинник, на ходу успевая попробовать ягоды на вкус, радуясь, что на завтра в деревню придет не с пустыми руками. Малина таяла во рту — давно она так вкусно не ела. Дьявол остался сторожить костер, пообещав к ее приходу приготовить такой чай, который и сладкий, будто с медом, и душистый, как осеннее яблоко и нажарить грибов. И тут же начал обрывать лепестки цветущего шиповника. Манька покачала головой и оставила его на хозяйстве.

Манька уже почти наполнила котелок и собиралась возвращаться, заметив, что ушла от костра немного дальше, чем следовало. Как вдруг, раздался треск…

Она вздрогнула, и резко обернулась, превратившись в слух. Треск был рядом, за спиной, шагах в трех, из-за трухлявого сломленного дерева, к которому повернулась спиной. Она осторожно привстала на цыпочки, вытягивая шею из-за высоких кустов.

И неожиданно, к своему ужасу, нос в нос уткнулась в страшную мохнатую морду с огромной клыкастой пастью, которая, видимо, тоже не ожидала ее увидеть. Зверь привстал на задние лапы. Глаза у морды — две блестящие черные пуговицы, уставились на нее с растерянностью…

Манька почувствовала — Бог наступил на нее ногой! Оцепенела от страха, руки ноги отнялись… Ужас пронзил до костей.

Морда сориентировалась быстрее…

Бурая медведица махнула перед собою лапой, достав ее вскользь. Манька упала, сшибленная ударом… не сразу сообразив, что умирает. Через силу заставила себя пошевелиться… И чудом откатилась в сторону.

Огромная, старая с проседью медведица встала на четыре лапы и неспеша потрусила за ней, ломая по дороге кусты и принюхиваясь, не отрываясь от нее взглядом. Манька в отчаянии покатилась вниз по склону, съезжая на заднем месте, не успев встать на ноги, да так быстро, как получалось. Язык прилип к гортани, не получилось даже крикнуть.

Медведица нагнала ее у самого берега — ухватила лапой за штанину, и открыла пасть, ткнувшись влажным носом в грудь, угодив в подвязанный к шее платком котелок с высыпавшейся малиной, который она успела выставить перед собой, как щит, вцепившись в него обеими руками.