Crataegus Sanguinea. Время золота - Камша Вера Викторовна - Страница 14

• Предыдущая
• 14/25
• Следующая

Вот так всегда, стоит делам пойти хорошо, и тут же случится какая-нибудь гадость.

– Найдите Дэвида. – Джеральд еще раз внимательно из-под руки оглядел шарт. Что творилось за строем блестящих на солнце щитов, было непонятно, но рыцарь надеялся, что недомеркам жарко и обидно. Де Райнор на их месте ужасно обиделся бы на предводителя и к нечистой матери скинул бы его с телеги, но гномы для этого слишком тупы. Ничего, авось поумнеют!

– Милорд! – Веснушчатый вояка был доволен жизнью и гномами. – Сейчас опять поползут.

– Ну и вы ползите, – пожал плечами Джеральд. – Главное, чтоб они уверились, будто мы просто так погулять вышли и нас не больше тысячи. До водопоя далеко?

– Им – да, нам часа полтора.

– Проследите, чтобы все лошади были напоены. Проклятье, Дэвид, прибыл какой-то осел из Лоумпиана…

– Тьфу, – Дэвид позволил себе сплюнуть. Он любил тех, кого любил его лорд, и был достаточно умен, чтоб понять – их погнали на убой. Убоя не получилось, но Дангельт в этом не виноват.

– Именно что «тьфу», – согласился Джеральд, – но лошадей надо поить, а гномов дразнить.

Золотой Герцог дал шпоры коню, застоявшийся Уайтсоррей рванул с места белой молнией. Ветер в лицо смягчал жару, и это было замечательно. Замечательно было бы все, если бы не посланец. Вот уж не было печали…

Лэннион отыскался среди холмов. Рядом стояла Джейн и кто-то в цветах Дангельтов. Нор? Монрот? А, кто бы ни был…

– Мой лорд! – Лэннион и Джеральд друзья, но в Лоумпиане об этом знать не обязательно. – Что-то случилось?

– Да, лорд де Райнор. – Насчет Дангельтов граф придерживался того же мнения, что и герцог. – Его Величество предписывает вам вытеснить гномов из Айнсвика, а мне прикрыть Лоумпианский тракт.

– Замечательная мысль, – не удержался Джеральд, – была. Восемь дней назад. Видимо, Его Величество не принял в расчет возможности лошадей, людей и почтовых голубей.

– Милорд, – Вильям Монрот думал о гневе короля, а не о войне, – мне ли вам говорить, что воля Его Величества превыше всего.

– Превыше всего Олбария. – Ровный женский голос заставил Монрота вздрогнуть и повернуться к Дженни. – Король лишь ее первый слуга.

– Кто это? – У посланца был вид человека, которого средь жаркого дня взяли за ноги и окунули в бочку с ледяной водой. – Откуда здесь эта девка?! Милорд де Райнор, вы перешли всякие границы, позволяя вашей шлю…

Незаконченное слово отправилось назад – в породившую его пасть. Джеральд де Райнор давно не получал такого удовольствия, пожалуй, с того самого дня, когда выбил из седла герцога Троаннского, хотя это и было строжайше запрещено его гостеприимным величеством, затеявшим турнир.

– Во время войны я не дерусь с соотечественниками, – захватившее Джеральда бешенство было сродни наслаждению, – но для вас, милорд, готов сделать исключение.

Монрота хватило лишь на то, чтоб вытащить надушенный платок и прижать к разбитому носу. Зря он не ударил в челюсть, нос заживет, а вторые зубы не вырастут. Джеральд с веселым любопытством оглядел присутствующих. Дженни была спокойна, как статуя, бедняга Лэннион не знал куда деваться, а элгеллские стрелки, не сговариваясь, придвинулись к свите Монрота. Что ж, рано или поздно это должно было случиться.

– Милорд Монрот, – Джеральд отодвинул рукой Лэнниона, – если вы желаете драться, я к вашим услугам, нет – убирайтесь в Лоумпиан и передайте Дункану Дангельту, что…

– … что герцог Элгелл и граф Лэннион исполнят свой долг перед Олбарией и ее народом, – девичий голос был ровен и непререкаем, так говорят даже не королевы, так говорят владычицы. – Дангельту следует вспомнить, что венец из боярышника дает одно право – первым умереть за свою родину.

– Я… – заметался Монрот. – Прошу миледи меня простить, но… но Его Величество…

– Король, бросивший свой народ в трудную минуту, перестает быть королем, – отчеканила Дженни. – Мы остановим гномов там и тогда, когда сочтем нужным. Пусть Дангельт озаботится ледгундцами и куиллендцами.

– Именно, – добавил Джеральд, подзывая одного из своих капитанов. – Томас, возьмите сотню стрелков, пусть проводят милорда Монрота до Лоумпианского тракта. Во избежание нападений гномов и улиток.

– Милорд де Райнор…

– Убирайтесь, – почти с нежностью произнес Джеральд, – или… Или присоединяйтесь к нам. Мы собираемся атаковать шарт. Дать вам копье?

Мчавшиеся за копьеносцами лучники вылетели к тракту, на скаку осыпая шарт стрелами. Глупцы, разве это повредит подгорным доспехам?! Несколько гномов, стоявших в задних рядах, схватились за лица, другие спешно опустили забрала, став неуязвимыми для жалких укусов. Платформа Маэлсехнайли была достаточно далеко от вражеских стрелков, но на всякий случай вождь подал сигнал ее опустить, мало ли…

Обстрел кончился так же внезапно, как и начался. Люди исчезли в холмах, оставив позади пыльную тучу.

Недомеркам, из-за жары не опустившим забрала, пришлось весело. Ничего, теперь будут опускать! И дохнуть.

Девятый раз! Девятый раз переростки бросались в бой и отворачивали, выпуская в ждущих их воинов тучу стрел. Вреда это не причиняло, но было унизительно. Застрять среди голых холмов из-за подлых трусов!

Дьявол раздери этого де Райнора!

Ноздри Дункана гневно раздувались, но других последствий гнев короля не имел и иметь не мог. По крайней мере для лорда Элгелла, находившегося вне монаршей досягаемости. В отличие от Майкла Бэнки, искренне оному Элгеллу завидовавшего. Дангельт в последний момент оставил родича при себе, отправив на побережье Лесли Эсташа. Бэнки постарался обрадоваться, хотя положение было хуже не придумаешь.

Разум подсказывал распрощаться с обреченным королем, но тот был слишком хитер, чтоб отпускать на войну людей разумных, предпочитая бросать в огонь сумасшедших или тех, для кого важней собственных шкур были семьи, оставшиеся на королевском «попечении». Бэнки не мог не считать такую политику разумной, хотя и сожалел о ней, когда речь заходила о его, Бэнки, персоне. Тем не менее положение Дангельта было лучше, чем в начале лета.

Куиллендцы захватили север до самого Гоньерса, но дальше не двигались, опасаясь гномов. На побережье все висело на волоске. Лесли Эсташ считался хорошим полководцем и мог остановить ледгундцев и каррийцев, хотя у тех и был численный перевес, а мог и не остановить. Эсташ занимал выгодную позицию на Теборшинских холмах и готовился к битве с Троанном, а Черный Волк поспешает медленно. Даже разбей он Лесли, на Лоумпиан осенью не пойдет, а закрепится в Теборшине и зазимует.

Все шло к тому, что Дункан просидит на троне самое малое до весны, тем более что де Райнор умудрился остановить гномов. Отправленный на убой Золотой Герцог не только не погиб, но переломил ход кампании, что весьма беспокоило Дункана, и Бэнки родича опять-таки понимал.

Джеральд с юности был любимчиком армии и черни, теперь же он стремительно превращался в героя. В лоумпианских кабаках пили за здоровье Золотого Герцога и сетовали, что де Райнор не может драться одновременно в трех местах. И еще эта Дева…

Майкл, как и Дункан, ни секунды не сомневался, что Джеральд подобрал деревенскую девку, научил, что говорить, и таскает за собой. Его Величество приказывает одно, а Джеральд делает другое: дескать, ангелы приказали! Непорочная дева, слышащая голоса, ведет богоугодное воинство против мерзких подземных созданий! Гениально! Дангельт лопается со злости, но молчит, вынужден молчать – против высшей воли не попрешь, тем более что де Райнор побеждает.

Но как они не разгадали в Джеральде хитреца? Златокудрый красавчик казался дерзким, вспыльчивым, до безумия смелым, но предусмотрительность с ним и рядом не ночевала. Выходит, все ошибались, а Джеральд ждал своего часа. Ждал и дождался. Гномов он доконает, в этом можно не сомневаться, а дальше? Деве явится очередной ангел и назовет Джеральда де Райнора королем Олбарийским?

• Предыдущая
• 14/25
• Следующая