Вода. Рыба. Рыболовы. - Гриньков Степан Саввич - Страница 25

Если к вечеру в зимний день вы услышите воронье карканье — утром ждите ветер, метель. Надо бы поверить примете и остаться дома, но как сладить с нетерпением? Ветер южный, может, утихнет, мелькает надежда. И все-таки едешь.

Выйдя из автобуса в Рыбачьем и услышав, как упруго гудят вершинами сосны, вновь невольно думаешь: ничего хорошего из этой рыбалки не получится. Но среди моих друзей в Рыбачьем есть такой же неуемный любитель-рыболов, как и я, которому непогода тоже нипочем.

Стоит, однако, нам лишь высунуться в залив, как пыл наш сразу же охладевает. В лицо жгучим холодом бьет ветер, кажется, что он пронзает тебя насквозь, пробирает до косточек. По гладкому, с салатным оттенком, льду, извиваясь, несутся тончайшие газовые струи поземки.

После сильной оттепели на льду стояла вода — снег растаял и даже разрушились торосы. А потом морозы из этой воды прирастили к старому льду новый толстый, совершенно гладкий, как зеркало, слой. Лишь кое-где остались шероховатости, островки снега да следы машин, колесивших в оттепель.

Часа через три с пустыми руками возвращаемся на берег. Есть же еще и такое понятие, как благоразумие. С утра, допустим, можно было еще на что-то надеяться, но теперь совершенно очевидно, что никаких шансов на то, что распогодится, нет.

Прописные истины, они, конечно, хороши, с ними нельзя не считаться. Но ведь выходной день не всегда приходится на хорошую погоду. И поэтому, как ни взывает февраль своим ненастьем к благоразумию, полно на заливе рыболовов и в феврале. Слишком долго приходится ждать зимней рыбалки, слишком коротка она бывает.

В следующий раз погода все же ничего — по крайней мере, нет ветра и не метет. Но приходится далеко идти пешком. «12 километров — не проблема!» — храбрюсь про себя. Одет я легко — кирзовые сапоги, теплые, но легкие поролоновые брюки и бушлат. Со мной ледобур, удочки.

В компании с колхозными рыбаками шагается легко. Под ногами похрустывает ледок, схваченный легким морозцем. В глубину идем по торному пути, пробитому на льду в направлении сетевых порядков — лав, как называют их рыбаки, обозначенных вмороженными в лед елками. И только от сетей мы поворачиваем влево. Иначе ориентироваться невозможно — над заливом висит туман. О, этот туман! Туманы бывают светлые, молочные. А сейчас серый до темноты, в котором чувствуешь себя неуютно и подавленно. Когда стали попадаться участки прозрачного льда у торосов, все разбрелись кто куда. Но мы с одним товарищем держимся вместе, не теряя друг друга из виду.

Недаром мы шагали — окунь брал хорошо. Увлеченные поиском, не заметили, как начала оседать мелкая влажная пыль и как стало быстро темнеть. Спохватились — вокруг никого. Какое чувство тревоги и неуверенности возникает, когда угрожающе надвигается темнота, а вокруг глухо и пустынно. Горе тому, кто из-за клева не в силах заставить себя вовремя поставить точку. Но у меня были компас и карта-схема залива.

Шли мы долго, очень долго. Незримо сеялась влага и тут же замерзала. Наша одежда, обувь и рюкзаки покрылись блестящей ледяной корочкой, мы вскоре превратились в фантастические ледяные призраки.

Мне не раз приходилось наблюдать, как возвращаются с залива окуневики — они едва тянут ноги. Но выражение лиц так красноречиво: кто с удачей, тот бодр, смотрит весело — победители не знают усталости! А неудачи выражены печатью разочарования, угрюмой отрешенностью.

По нашим измученным лицам, когда мы вышли на берег, трудно было догадаться об удаче. Но в глубине души все-таки мы испытывали удовлетворение от успешной рыбалки.

Ранняя весна на заливе — это весна света.

…С утра все окутано морозным туманом. На сухих камышах осел мохнатый иней, неподвижно застыли, словно боясь растерять свой серебряный убор, метелки. Как они засветятся, заиграют мириадами искр, когда из-за леса покажется солнце!

За камышами у мыса выходим гурьбой на лед и торопливо шагаем проторенной дорогой. Только она и служит ориентиром, ибо туман скрыл дали. Удивительные картины возникают в этом тумане, все в нем приобретает фантастические очертания. Вот в стороне как будто бродит стадо оленей. Приблизишься — всего лишь вороны. Спустя минуту новое видение — с неба спускаются великаны, а это идущие навстречу рыболовы.

Светлый мартовский низко стелющийся туман не внушает тревоги, знаешь — это предвестник славного солнечного дня. Пока шагаешь, он незаметно редеет, и открывается поле темного с белыми заплатами льда.

Нигде так далеко, как на заливе, не распахивается перед тобой пространство, и нигде, пожалуй, не возникает такое осязаемое чувство раскованности, свободы, окрыленности.

Март — месяц самого активного клева окуня. Но где его искать, когда весь лед открытый?

Сверлим лунки, переспрашиваем друг у друга, как дела, и разводим руками — снова задал нам загадку этот полосатый горбач. Поди разгадай!..

Ивану Васильевичу приходит в голову остроумная идея — заглянуть под лед. Находим старую большую лунку. Тронников ложится животом на лед и просит плотно накрыть ему голову плащ-накидкой. Минуту-другую мы ждем результата.

— Нет, здесь окуня не видно, — говорит он, поднявшись.

После Ивана Васильевича заглядываю в лунку таким же манером я. Потоки света через прозрачный лед пронизывают воду почти до дна — прекрасно все видно.

Заглядываем под лед еще в нескольких местах. И под одной площадкой, покрытой слежавшимся снегом, почти на границе со светлым прозрачным льдом, обнаруживаем окуня. Пытаемся блеснить, но безрезультатно.

— Ближе к вечеру начнет брать. Лучше уж подождать немного, чем попусту гоняться по заливу, — советует Иван Васильевич.

Мы прислушиваемся к его слову.

Потом не раз я убеждался, что в мартовские солнечные дни на поклевки можно рассчитывать, как правило, в местах с непрозрачным льдом или покрытым бывшими снежными заносами, которые образуются у торосов и трещин. В затемненных участках окунь как бы ищет себе укрытие от того моря света, что насквозь пронизывает и прозрачный лед, и воду под ним.

Любит окунь бродить и у открытых трещин, которые в марте раздвигаются все шире. Его, по-видимому, привлекает сюда свежая, насыщенная кислородом вода.

Зная, когда и где искать окуня, каждый раз мобилизую свою «проницательность» и пытаюсь найти единственно верное решение, сделать единственно верный шаг. Если бы это мне всегда удавалось, то, как вы понимаете, это было бы движение по прямой. Но такого не бывает. Чаще всего все-таки выписываешь немыслимые зигзаги в поисках рыбы. Вот, казалось бы, именно такое место, где он непременно должен быть. Но сколько ты ни сверлишь лунок — ни одной поклевки. Косяк в погоне за снетком наверняка переместился на другое такое же место, которых в заливе немало.

А если он никуда не ушел, и все-таки не берет? Тут тоже десятки своих причин: насытился, влияет перемена погоды, не пришло время брать (рыбы, как бы рыболовам этого ни хотелось, питаются тоже не беспрерывно), и… практически невозможно учесть все факторы, влияющие на поведение рыбы. Я сомневаюсь, что их смогла бы учесть и кибернетическая машина. Мы можем заложить в нее все данные, но в те доли секунды, пока будем получать ответ, где должна находиться рыба, этой самой рыбе достаточно вильнуть хвостом, чтобы оказаться в другом месте.

Что остается делать рыболову, когда не клюют ни плотва, ни окунь или когда в залив не выберешься, потому что разыгралась метель? Казалось бы, никакого другого выхода нет, как только ждать лучших времен. Но «выручает» в этих затруднительных обстоятельствах корюшка.

Эта длинноватая зеленовато-серебристая рыбка, пахнущая свежим огурцом, относится к семейству лососевых. Заходит она в Куршский залив из моря в начале зимы. Какое-то время держится в северной части залива у поселков Юодкранте, Прейла, у города Ниды. Затем постепенно перемещается вдоль побережья Куршской косы к Морскому, Рыбачьему, Лесному.

Клюет корюшка, как правило, активно, временами даже жадно, только успевай менять насадку.