Эта несносная няня - Карпентер Тереза - Страница 17

• Предыдущая
• 17/27
• Следующая

Девушка нахмурилась. Тысячи эмоций, очень похожих на те, которые испытывал он, отражались, сменяя друг друга, в ее янтарных глазах. Смущение, желание, раскаяние, что-то еще…

– Да, – выдавила она наконец. А потом закусила губу и замолчала, явно подыскивая нужные слова.

Он решил ее успокоить:

– Не тревожьтесь. Я же сказал, что такое больше не повторится.

Она почти жалобно посмотрела на его губы, кивнула:

– Такое больше не повторится. Это не просто вопрос профессиональной этики. Условие прямо прописано в моем контракте. А я должна быть поближе к Аманде – на случай, если понадоблюсь ей. Я не могу рисковать этой работой.

– Конечно. – Напряжение Трейса спало: он понял, что его поцелуй не был ей неприятен.

– И вообще говоря, надо подумать о Микки, – добавила Ники, и ее ясные глаза лучились искренней нежностью. – Если стиль наших отношений изменится, это может плохо на нем сказаться. Он делает такие успехи! Мы ни в коем случае не должны совершать поступки, которые могли бы помешать его развитию.

– Вероятно, вы правы.

– Это разумно, – чуть улыбнувшись, повторила она его слова. – Я хочу поговорить еще кое о чем. Если вы не собираетесь возвращаться на работу, может, приготовите на гриле пару стейков? Пообедаем на воздухе и пообщаемся.

– Конечно, надо бы заглянуть в участок, – Трейс посмотрел на часы. До конца его смены осталось меньше часа. Последние дни он много работал сверхурочно. Сегодня можно отдохнуть. – Пожалуй, я позвоню Лидии. Если там все спокойно, я включу гриль.

– Замечательно! – Девушка радостно улыбнулась. – А я уберу эти вещи и займусь салатом.

Она положила детские рубашонки на детские штанишки и пошла в комнату Микки. А Трейс сел на софу – позвонить – и встретился взглядом с сыном.

– Делай что хочешь, только не оставляй нас одних сегодня.

Ее чувство к красавцу шерифу крепло день ото дня. Чем быстрее отец и сын научатся ладить друг с другом, тем лучше. Для них. И для нее. Из окна кухни Ники наблюдала, как Трейс колдует над грилем.

Он переоделся в голубую рубашку, которая подчеркивала широкие плечи, и шорты цвета хаки, доходившие ему до колен, так что видны были мускулистые икры. И выглядел очень привлекательно.

Трейс между тем объяснял Микки секреты приготовления барбекю. Микки слушал и жевал зубное кольцо. Мужская дружба в лучшем виде. Как она и планировала. Но она не планировала испытывать такое удовольствие от созерцания семейной идиллии.

Он прекрасно умеет понимать и сочувствовать – и объявляет себя человеком, лишенным всяких эмоций. Ники подозревала, что на самом деле чувства и переживания Трейса столь глубоки, что он не позволяет им проявиться, иначе просто не смог бы выполнять свои обязанности – чужое горе рвало бы его душу.

Трейс поднял голову и увидел ее в окне. Он улыбнулся, и сердце Ники дрогнуло. Недобрый знак.

– Мясо готово! – крикнул он.

Она кивнула, взяла печеный картофель и салат и присоединилась к мужчинам в саду. Вечернее солнце еще грело, легкий ветерок был напоен ароматом цветов.

– Это хорошо. – Трейс поставил блюдо с мясом на стол. – Хорошо придумано.

За едой они беседовали на отвлеченные темы. Оказалось, оба любят остросюжетные фильмы и биографическую литературу, но совершенно не сходятся во мнении о музыке и китайской кухне. Его чувство юмора проявлялось все сильнее и ярче, и она ликовала.

Они коротко обсудили сделанные на собрании общественности громкие заявления. Ники все время сидела с детьми, но сестра просветила ее относительно участка Андерсона, который пожертвовал землю и деньги на развитие города.

– Это правда, что у мужчин уже есть план нового спортивного комплекса?

– А женщины уже наняли архитектора для постройки музея.

– Но нельзя не видеть, что музей гораздо важнее спортивного комплекса.

– Заниматься спортом дети любят. А в музей их надо тащить насильно.

– Духовная культура тоже очень важна для их развития.

– Значит, вы на стороне женщин? – Даже он сам услышал сарказм в своем вопросе.

Ники одарила его суровым взглядом:

– Я женщина и зарабатываю тем, что помогаю развиваться юным умам. И я не могу поверить, что вы не видите, насколько приобретение знаний важнее игр.

– Согласно статистике, дети, которые занимаются командными видами спорта, гораздо легче адаптируются социально и проявляют меньшую склонность к наркотикам, алкоголю и несоблюдению закона.

– Да. Но спортивный комплекс у нас уже есть, а музея нет. – Видя, что Трейс готов ей возразить, она перестала спорить. – Ладно. Мы должны работать вместе. Давайте просто признаем, что наши мнения по этому вопросу прямо противоположны.

– Хорошая мысль. Плохо, что все горожане не могут поступить так же. Боюсь, этот вопрос выльется в неприятности, прежде чем разрешится.

– Поддержание мира и порядка. За это вы получаете свои деньги.

– Ха-ха. Основной доход я получил по страховке моего отца, а еще унаследовал деньги жены, которые ей оставила ее бабушка со стороны матери. Хотя я не хотел ни того ни другого!

Ух! Этот эмоциональный порыв был для него так необычен, что Ники не сразу нашла что ответить.

– Но эти деньги, вероятно, помогли вам переехать в Парадиз-Пайнз и купить этот дом.

Трейс крепко сжал в руках стакан:

– Я сам способен обеспечить дом своему сыну.

– Я хотела сказать, что деньги не в состоянии заменить людей, которых мы теряем, но помогают приспособиться к жизни без них. Мама настаивала на том, чтобы и она сама, и отец застраховали свою жизнь. Без этих денег ни я, ни сестра не смогли бы окончить колледж.

– Это другое.

– Почему? Потому что мы были девочки-школьницы, одни на целом свете, а не сильные мужчины, как вы? – Она погрозила Трейсу пальцем. – Это не только половой шовинизм, но и неуважение к усопшим. Людям спокойнее, когда они знают, что после их смерти те, кого они любят, будут устроены. Уверена, вы задумывались о том, что следует сделать для Микки.

– Я уже перевел деньги его матери на его имя.

Конечно!

– Я уверена, она одобрила бы такой поступок.

– Да…

Микки уронил свою чашку, Трейс нагнулся и поднял ее. Когда он выпрямился, его плечи напряглись.

– Как это вы умудряетесь так глубоко заглядывать в меня?

– Я слушаю, – сказала она просто, парируя легкостью ответа его почти обвинительный тон. – Мама всегда говорила, что это такой дар. Талант слышать людей. Она считала, что он поможет мне стать хорошей учительницей. А в вас не так уж сложно заглянуть. – И пояснила с присущей ей откровенностью: – Вы – человек чести, и долг для вас превыше всего.

Он коротко кивнул, соглашаясь с таким суждением.

Ники понимала, что пора остановиться, но что-то повлекло ее дальше. Она хотела узнать о Трейсе больше, а такие моменты откровенности давали шанс, и она не в силах была его упустить.

– Вы хотите знать, что я на самом деле вижу? Из ваших мимолетных замечаний я поняла, что ваш брак не был удачным, но вас убивает мысль, что вы не смогли уберечь свою жену в этом жестоком мире. Вы не хотели иметь ребенка и не любите Микки, но он – ваш сын, и вы будете заботиться о нем, как только можете.

– Не продолжайте. – Трейс резко встал и начал прохаживаться взад-вперед. – Откуда вам все это известно? – спросил он, и холод его тона превратил июльский вечер в морозную ночь. – Изучали мои бумаги?

– Нет. Конечно нет. – Обиженная таким обвинением, Ники съежилась на стуле и скрестила руки на груди. – Вы же знаете, я бы никогда не стала лезть в ваши личные дела.

– Вы лезете в то, что вас не касается. – Он потер рукой шею. – Я никогда не говорю о своей жене. Так что же навело вас на подобные мысли?

Ники растерялась. Она не была готова к такой вспышке злости.

– Вы правы. Пора это прекратить. – Девушка повернулась к Микки – посмотреть, как он воспринимает происходящее, но мальчик, к счастью, спал, положив голову на руку. – Я унесу Микки в дом.

• Предыдущая
• 17/27
• Следующая