Эта несносная няня - Карпентер Тереза - Страница 20

• Предыдущая
• 20/27
• Следующая

– У вас есть работа.

– Я объяснила им, что Микки для меня на первом месте. Мне ответили, что нет проблем: я могу приводить его на занятия.

Он откинулся назад и сложил руки на могучей груди:

– Одного ребенка вам мало?

Что ж, это неплохо. Он сопротивляется, но готов обсуждать ситуацию. Ники ждала худшего. Ждала приказа сидеть с малышом дома. Трейс не эгоист, однако хочет все держать под контролем. Странно, ей это начинает нравиться.

– Я люблю Микки… Но там совсем другое. Настоящая группа, по два занятия три раза в неделю, по понедельникам, средам и пятницам, с девяти до одиннадцати и с часу до трех. По пятницам послеобеденных занятий не будет.

– Всего десять часов в неделю?

– Это неплохо для начала, правда? Я сказала, что мне нужна загрузка на полный рабочий день. – В глазах Трейса мелькнуло раздражение при намеке на ее временное пребывание в его доме. – И мне ответили, что это не проблема, что в будущем они станут занимать меня столько, сколько смогут.

– Похоже, вас действительно привлекает эта работа.

– Да. – Ники улыбнулась. Может быть, он все же разрешит? – Ситуация у них отчаянная. Я согласилась провести пробное занятие. И занималась сегодня с послеобеденной группой. И вспомнила, как я люблю учить детей.

– Вам этого недостает? – Он опять занялся спагетти.

Вопрос заставил ее задуматься. На самом деле она скучала по преподавательской работе не так уж сильно. Ей было очень приятно, когда она опять оказалась в классной комнате, но уход за Микки и время, которое девушка проводила с Трейсом, приносили ей огромное удовлетворение. Она задумалась, сама удивленная таким открытием.

– Да. Здесь дети меньше, чем те, к которым я привыкла, и это некий вызов для меня, но они так стремятся учиться! Они буквально впитывают знания, как маленькие губки.

– Значит, вы получили удовольствие? – Он отпил глоток молока.

– Да. И, если вы не возражаете, я хотела бы поработать. Микки будет со мной большую часть времени, а если заскучает, может играть с малышами в ежедневной ясельной группе. Это напротив, через коридор.

– Хорошо. – Он кивнул. – Если Микки будет под присмотром, я не возражаю.

Ники вошла в дом, разгоряченная беготней по разным делам. В ее маленьком холодильнике не было морозильной камеры, и она положила два пакета с мороженым в холодильник Трейса.

– Тук-тук! – крикнула она, возвещая о своем возвращении.

Ей никто не ответил. И в воздухе ощущался какой-то неприятный запах.

Но она знала, что они дома: машина Трейса стояла во дворе.

Ники отправилась искать своих ребят. И вдруг остановилась. Сердце замерло от неожиданной мысли. Ее ребята. Пока ее, но ненадолго. Двухмесячный контракт скоро закончится. Трейс уже не чуждается своего сына. Пора подумать, как избежать неприятных последствий.

Может быть, начать потихоньку отдаляться от них? Сегодня у нее выходной. Значит, незачем их видеть. Но в коридоре послышался заразительный смех Микки, она капитулировала и пошла в детскую.

И увидела, что Микки стоит в своей кроватке и выкидывает на пол игрушки.

– Если ты их все выбросишь, тебе будет не с чем играть, – сказал сыну Трейс, не оборачиваясь. – Я больше не пойду их собирать.

Боже мой, что он делает?! Он красит. Стена напротив кроватки Микки расцветилась яркими красками. Вот и объяснение запаха.

Трейс красил комнату сынишки.

На голубом фоне играли Микки-Маус и его друзья. Знаменитый мышонок в нарядной кожаной куртке стоял, скрестив руки на груди, а диснеевские собратья окружали его, и у каждого был какой-то спортивный атрибут. Дональд Дак нес на плече бейсбольную биту, Гуфи крутил на пальце баскетбольный мяч, Минни улыбалась своей теннисной ракетке.

– О боже! – воскликнула Ники, пораженная замечательным качеством рисунков. Работа еще не была закончена, но цвета радовали глаз, веселые персонажи оживляли прежде унылую комнату. – Это поразительно!

Трейс обернулся.

– Привет, – сказал он. Его живые зеленые глаза осмотрели ее с ног до головы, и она вспомнила, что всего несколько дней назад была у него в объятиях. Потом он моргнул, отступил назад и оглядел свою работу. – Неплохо, а?

– Неплохо? Это замечательно! Вы рисовали их по памяти? С самого утра?

– Да. Я балуюсь иногда такими вещами. Помогает скоротать время на дежурстве и прочее.

– Это не баловство. – Она подошла ближе – рассмотреть детали. – Это искусство. У вас же талант!

– Я раньше не делал такие большие рисунки. Так вам нравится?

– Я просто в восторге. И Микки будет в восторге. – Она протянула ему мороженое. – А почему диснеевские персонажи?

Перепачканными краской пальцами он снял обертку с мороженого и кивнул в сторону Микки, который любовался разбросанными по полу игрушками.

– Я думал о спортивной тематике, но не хотелось изображать для такого малыша что-то уж слишком серьезное. Мне показалось, это то, что надо.

– Просто идеально! Мне бы хотелось посмотреть ваши рисунки.

Трейс откинул голову назад и рассмеялся. Он выглядел беззаботным и счастливым – редкий случай.

– Или это против правил? – весело поинтересовалась Ники. – Но мне действительно хочется посмотреть.

– Может быть, как-нибудь в другой раз. Сейчас надо тут закончить.

– Думаю, вы правы. – Она наблюдала, как он кладет краску на стену. Кто бы мог подумать, что у него есть способности к творчеству? Вот и доказательство его чувствительности, которую, как она давно предполагала, он тщательно скрывал. – Здесь сильно пахнет краской. Это не повредит Микки?

– Нет. Я специально выбрал краску, безопасную для детей и беременных женщин.

– Хорошо. – Могла бы догадаться. Трейс всегда вникает во все детали. Ники собрала и вернула в кроватку разбросанные игрушки. – Вот твои вещи, малыш. Могу я чем-нибудь помочь? – Этот вопрос был адресован Трейсу.

– У вас сегодня выходной. Развлекайтесь.

– Позже. У меня есть еще час до барбекю с Амандой.

– Тогда ловлю вас на слове. Вы умеете обращаться с молотком?

– С самого детства. Папа любил все делать сам, а я ему помогала.

– Замечательно. Надо повесить полку и подвижную подвеску.

– Я ваша целиком и полностью.

Трейс как-то странно посмотрел на нее своими изумрудными глазами и кивком указал на коробки.

Ники принесла молоток и гвозди и принялась за работу. Сначала она взялась за подвеску. Микки наблюдал за каждым ее движением.

– Выглядит отлично, – похвалил Трейс. – Отец хорошо обучил вас.

– Это верно. Я всегда была папиной дочкой.

– Судя по вашим рассказам, у вас была дружная семья.

– Да. Когда постоянно переезжаешь, приходится опираться друг на друга. Папа всегда находил время для нас. Это было здорово.

– А мама правила вами железной рукой. Вы, вероятно, не раз скрещивали шпаги?

– Да, она была строгой. Нам не разрешалось заниматься командными видами спорта, ночевать у друзей. Аманда и я научились помогать друг другу и очень сблизились. Мама… – Ники проглотила взявшийся неизвестно откуда ком в горле. И начала сначала: – Теперь я понимаю, она старалась спасти нас от разочарований, связанных с необходимостью расставаться с только что приобретенными друзьями.

– Добрые побуждения иногда оборачиваются отнюдь не добром, – заметил он сочувственно.

– Она действительно желала нам добра. – От злости, горя, чувства вины Ники начала защищать мать, поспешно и резко: – Она была замечательной мамой. Не судите мою мать только потому, что ваша вас бросила. Моя мама поступала так, любя нас.

– Ники. – Трейс отложил кисть, подошел к ней и осторожно вытер слезы с ее щеки. – Простите меня. Конечно, она вас любила.

От его понимания Ники стало только хуже.

– Это вы простите меня, простите! Я не должна была так говорить о вашей матери… Мы ссорились, – наконец призналась она, тяжело дыша, – мама и я. Когда мне исполнилось восемнадцать, я уехала в колледж и познала свободу, какой не ведала раньше. И стала винить ее за все ограничения, которые она накладывала на нас в детстве.

• Предыдущая
• 20/27
• Следующая