Первый человек в Риме - Маккалоу Колин - Страница 109

У нас выдалась тяжелая зима и довольно напряженная весна. Германцы определенно пришли в движение. Они направляются на юг, в нашу провинцию по реке Родан. Мы получили срочные сообщения от наших галльских союзников эдуев. Их непрошеные гости, германцы, собираются двинуть дальше. А потом, в апреле, прибыл первый из посланцев эдуев с известием о том, что германцы опустошили их зернохранилища и загрузили хлебом свои повозки. Однако при этом они заявили, будто направляются в Испанию. И те в Сенате, кто отрицает всякую возможность германской угрозы, быстро распространили эту информацию.

К счастью, Скавр не из их числа, и Гней Домиций Агенобарб — тоже. Вскоре после того, как Гней Маллий и я вступили в должность консулов, в Сенате образовалась влиятельная группировка, требующая набрать новую армию — на случай неожиданного нападения германцев, и Гней Маллий издал приказ собрать шесть новых легионов.

Да, я знаю, знаю! Попридержи свое негодование, Гай Марий, и, прежде чем топтать меня солдатским сапогом, позволь изложить до конца! Поделом бы! Это я должен был набирать новую армию и командовать ею. Я — старший консул, у меня за плечами долгая и успешная военная карьера, и сейчас я даже наслаждаюсь некоторой славой, потому что мой учебник по военному искусству наконец-то вышел в свет. В то время как мой юный коллега, Гней Маллий, — совершенный новичок в этом деле.

А все — твоя вина! Наша с тобой дружба известна всем, а твои враги в Сенате проявят некоторую благосклонность к твоим сподвижникам не раньше, чем Рим падет под нашествием германцев. Таково мое скромное мнение.

И вот Метелл Свинка встает и произносит пламенную речь, цель которой — доказать, что я слишком стар, чтобы возглавить армию, и что мои — о, несомненные! — способности будут использованы куда лучше, если я останусь в Риме. Сенаторы последовали за ним, как овцы за пастухом, который ведет их на живодерню, и приняли соответствующие законы. Почему я не боролся? О Гай Марий, ведь я — не ты! У меня нет ни твоей ненависти к ним, ни твоей феноменальной энергии. Поэтому я утешился, добившись, чтобы Гнею Маллию придали несколько по-настоящему опытных и способных легатов. Хотя бы это…

У него имеется хорошая поддержка в лице Марка Аврелия Скавра. Да, да, я сказал: «Аврелия», а не «Эмилия». Единственное, что у него общего с нашим уважаемым принцепсом — это имя. Тем не менее я предполагаю, что военные таланты его выше, чем у Скавра. По крайней мере — ради Рима и ради Гнея Маллия! — я на это надеюсь.

Гней Маллий справился неплохо. К концу апреля, когда пришла весть о том, что германцы направляются на юг, Гней Маллий уже имел шесть легионов, состоящих исключительно из римских и латинских неимущих. Но затем прибыла новая делегация эдуев, и впервые Сенат получил точные сведения о количестве наступающих германцев. О, много неожиданного и любопытного! Мы узнали, например, что варвары, которые убили Луция Кассия в Аквитании, — по нашим сведениям, их было около четверти миллиона, — составили бы только треть нынешнего полчища, если не меньше. Так, если верить нашим союзникам-эдуям, сейчас к галльскому побережью на Внутреннем море движется около восьмиста тысяч германских воинов, женщин и детей. Есть над чем поразмыслить, не правда ли?

Сенат разрешил Гнею Маллию набрать еще четыре легиона, чтобы увеличить его силы до десяти легионов, плюс пять тысяч конников. После этого весть о германцах облетела всю Италию, хоть Сенат и пытался всех успокоить. Мы очень, очень встревожены. И особенно тем, что до сих пор не одержали над германцами ни одной победы. Со времен Нарбона наша военная история стала историей поражений. А есть и такие (особенно много их среди простых людей), кто говорит, будто наше знаменитое изречение о том, что «шесть хороших римских легионов могут победить четверть миллиона недисциплинированных варваров», просто-напросто сенаторское говно. Да, Гай Марий, вся Италия в страхе! И не мне, во всяком случае, винить ее за это.

Мне кажется, из-за всеобщей паники несколько наших италийских союзников пересмотрели свою политику последних лет и добровольно пополнили отряды Гнея Маллия. Самниты прислали легион легковооруженной пехоты, а марсии — замечательный пехотный легион римского образца. Прибыл и легион из Умбрии, Этрурии и Пицена. Поэтому, можешь себе представить, наши полководцы теперь точно кот на рыбалке — самодовольны и самоуверенны. Из четырех дополнительных легионов три оплачиваются и содержатся италийскими союзниками.

Это все, что есть хорошего. Все остальное, разумеется, плохо. Нам катастрофически не хватает центурионов. А это значит, что ни один из новых легионов, набранных из граждан без имущественного ценза, не прошел надлежащего обучения. Один только что созданный — и вовсе не обучен. Его легат Аврелий предложил Гнею Маллию разделить опытных центурионов поровну между семью легионами. Соответственно, в каждом из легионов не более сорока процентов центурионов будут иметь боевой опыт. У нас неплохие военные трибуны, но не тебе объяснять, что именно на центурионах держатся и центурии, и когорты.

Говоря откровенно, я боюсь. Чем это кончится? Гней Маллий неплохой парень, но не думаю, что он справится с германцами. Он и сам в конце мая заявил в Сенате, что не уверен, будут ли его воины знать, что им делать на поле боя! Вот это да! Всегда среди солдат найдутся такие, кто не знает, чем заняться на поле боя, но никто же не объявляет об этом в Сенате!

И что же сделал Сенат? Послал приказ Квинту Цепиону в Нарбон немедленно передислоцировать армию к Родану и соединиться с армией Гнея Маллия, когда она достигнет Родана. На этот раз Сенат не мешкал — послание отправили конным курьером, который добрался из Рима до Нарбона меньше чем за две недели. Не замедлил с ответом и Квинт Сервилий. Мы получили его вчера. И что это был за ответ!

Естественно, согласно распоряжению Сената, Квинт Цепион должен будет подчиняться сам и подчинить свои войска консулу. Прошлогодний консул, возможно, имеет свои права. Но в любом совместном деле последнее слово — за консулом нынешнего года.

О Гай Марий, это не очень-то понравилось Квинту Цепиону! Неужели Сенат и впрямь надеялся, что он — патриций Сервилий, прямой потомок Гая Сервилия Ахалы, спасителя Рима, — подчинится выскочке, у которого в доме нет ни одной маски предков? Человеку, который попал в консулы только потому, что на выборах не нашлось ни одной кандидатуры выше его по происхождению? «Ну и консулы, ну и консулы!» — восклицал Квинт Сервилий Цепион. Да, клянусь тебе, именно так он и сказал! В годы его правления кандидаты заслуживали уважения, а нынче лучшее, что мог выбрать Рим, — это разбитый, старый, не шибко знатный гражданин (я) и самонадеянный выскочка, у которого денег больше, чем вкуса (Гней Маллий). Вот чем заканчивалось письмо Цепиона. Он, конечно, сразу отправился к Родану — но ко времени его прибытия ожидает увидеть там гонца от Сената с известием о том, что главнокомандующим будет он, невыносимо знатный Квинт Сервилий Цепион. Если Гней Маллий станет действовать под его началом, то — в этом Цепион уверен — все пройдет великолепно.