Шах королеве. Пастушка королевского двора - Маурин Евгений Иванович - Страница 53

• Предыдущая
• 53/77
• Следующая

Первоначально Жак предполагал ехать не торопясь до самого Корбейля, останавливаясь лишь на небольшое время для отдыха лошади. Прикидывая по времени, Марон рассчитывал, что именно в Корбейле паж остановится для более продолжительного отдыха и для приема пищи; следовательно, именно там легче всего будет завязать знакомство.

Однако едва только Жак Марон отьехал пять-шесть лье,[39] как перед ним встало совершенно неучтенное ранее препятствие. Тут, на крутой излучине Сены, стояла небольшая деревушка Сэн-Бонэ-о-Буа, от которой на Корбейль шли две дороги, имевшие каждая свое преимущество. Одна была короче, но, пользуясь ею, приходилось четыре раза переправляться вброд. Другая была ровна и удобна, но вела значительно в обход. Какой из них отправится Филиберт? И с какой скоростью он будет ехать? Ведь если он поведет коня на рысях, то, избрав даже более длинную дорогу, перегонит Жака! А вдруг как Филиберт от Сэн-Бонэ отправится уже не верхом, а просто спустится вниз по Сене – путь, которым, по уверениям крестьянина, сообщившего все эти сведения, пользовалось немало людей!

Таким образом, Жаку оставалось одно – остановиться в харчевне, находившейся на пригорке в сотне шагов от дороги.

Так он и сделал. Войдя в харчевню «Бравый моряк», он велел подать себе вина и уселся у окна, откуда была отлично видна дорога.

В это время дорога вообще не изобиловала путешественниками, да в Сэн-Бонэ они и вообще-то редко останавливались. Поэтому хозяин харчевни, толстый, добродушный весельчак, до смерти обрадовался гостю, подсел к нему со своей бутылкой вина и повел оживленную беседу. Жак сам был человеком веселым и общительным, и через полчаса хозяин и гость были уже добрыми друзьями.

Прошел целый час, было рассказано уже немало интересных историй и забавных анекдотов, а паж Филиберт все еще не показывался. Тут желудок напомнил Жаку, что он, верный слуга, совершенно забыт хозяином, горячо принявшим к сердцу поручение Беатрисы Перигор.

– А, что, патрон, – сказал Жак, – время как будто клонится к обеду! Право, я с еще большим удовольствием выпил бы свежую бутылочку винца, если бы вдобавок к ней у вас нашелся кусок горячего мяса!

– Великолепно! – отозвался толстяк. – Сейчас я угощу вас такой курицей, отведав которую, вы всю жизнь будете помнить Тимолеона Бланжи!

Бланжи тут же взялся за хлопоты. Он приказал слуге развести огонь на очаге, а сам отправился в кладовую и принес оттуда громадного каплуна, уже вычищенного и ощипанного, и большой кусок свиного сала. Затем, приняв глубокомысленный и торжественный вид, трактирщик стал священнодействовать. Он натер каплуна разными специями, затем нарезал сало длинными полосками, обложил им птицу, перевязал веревкой и самым безжалостным образом надел спеленутого каплуна на вертел.

Тем временем дрова на очаге почти прогорели, образовав много угля. Тогда Тимолеон Бланжи нацепил вертел на стойки у очага, закрепил ручку и принялся медленно вертеть жаркое над кучей пылающих углей.

Через несколько минут полоски сала стали таять и прижариваться. Сало и сок из курицы стекали на подставленную сковородку, шипя и отбрасывая в стороны струйки синеватого дымка, а Бланжи захватывал стекавшую подливку особой ложкой и ревностно поливал соком медленно поворачиваемую птицу.

По всей комнате распространился ароматный запах жаркого, и, чем дальше шло время, тем этот запах становился все более дразнящим, заставляя голодного Жака Марона усиленно глотать жадную слюну, и тем аппетитнее потрескивала подрумянивавшаяся птица.

– Еще десять минут, и вы увидите, что такое курица Тимолеона Бланжи! – внушительно произнес хозяин. – Жан, – обратился он к слуге, – поворачивай медленно вертел, а я тем временем спущусь за вином. О, я угощу вас таким дивным напитком, которого вы тоже долго не забудете! – прибавил он по адресу Жака, скрываясь за дверью.

Через минуту он вернулся с парой бутылок в каждой руке. Когда они были торжественно поставлены перед Жаком, последний почувствовал, что его аппетит еще более разрастается, становясь просто зверским: ведь эти бутылки были в той благородной пыли и плесени, которая свидетельствовала о древности происхождения благородного напитка!

Жак положительно считал секунды, отделявшие его от такой многообещающей трапезы. И вдруг в тот момент, когда голодный Марон уже считал себя на пороге блаженства, показалось облачко пыли, в котором отчетливо вырисовалась фигура конного Филиберта Клери!

Нечто похожее на отчаяние овладело душой Жака. Как, неужели же бросить все, не отведать этой ароматной курицы, не выпить глотка этого старого вина и броситься вдогонку за пажом? В Жаке Мароне поднялась сильная душевная борьба. Может быть, ему все-таки поесть и выпить и потом уже постараться догнать Филиберта?

Но в тот момент, когда борьба между долгом и чувством дошла до апогея, Жак увидел, что Клери задерживает лошадь и в нерешительности озирается по сторонам. Через несколько секунд он снова дал лошади поводья и решительно свернул в сторону харчевни. Увидев это, Жак Марон бросился к хозяину и торопливо сказал:

– Патрон, хотите оказать мне крупную услугу и заработать целый золотой в придачу к общему счету?

– С удовольствием то и другое! Что для этого надо сделать?

– Сейчас сюда подъедет молодой дворянин. Если он потребует вина и еды, скажите ему что у вас вышли все запасы, что эта курица и эти четыре бутылки – последнее, что есть в доме, и уже заказано мной, и что ваш работник отправился за провизией, но, когда будет, неизвестно.

– Для чего вам это?

– Этот дворянин нужен мне для моих торговых дел. Он горд и держится недоступно, но теперь я предложу ему разделить со мной трапезу, и это даст мне возможность подъехать к нему!

– О, в таком случае готов услужить вам! Но вот он уже подъезжает… Жан, поди прими лошадь!

Филиберт Клери соскочил у дверей харчевни на землю, кинул слуге поводья и вошел в комнату. Гордо оглянувшись по сторонам и небрежным движением головы ответив на почтительные поклоны хозяина и Жака, юноша повелительно крикнул:

– Хозяин, вина мне, да самого лучшего! О, да у вас тут жарится превкусная птичка! Ну, так подадите мне ее!

– Увы, сударь, – ответил Тимолеон Бланжи, – я ничем не могу служить вам! У меня вышли все запасы, а то, что вы здесь видите, заказал для себя вот этот проезжий, и вам придется подождать, пока вернется работник, посланный мной за вином и провизией!

– А когда он вернется? – спросил паж.

– Я думаю, что через час или два…

– Тысяча чертей и одна ведьма вам в зубы! – с яростью крикнул паж. – Да неужели вы воображаете, что я буду сидеть целые часы в такой мерзкой норе, ожидая ту дрянь, которой вам благоугодно будет накормить и напоить меня?

– Тогда вам придется продолжать свой путь. Часах в полутора езды отсюда имеется…

– Но я хочу есть и пить! – крикнул Филиберт, хлопая кулаком по столу.

Тут к нему почтительно приблизился Жак Марон и произнес:

– Ваша честь! Я – только скромный торговец, тогда как вы – благородный господин, одаренный знатностью, красотой и храбростью. Но дорога порой равняет самых неравных людей, и это дает мне смелость обратиться к вам с униженной просьбой: не осчастливите ли вы меня, оказав мне честь, разделить со мной мой скромный обед?

Филиберт вспыхнул от удовольствия и благосклонно взглянул на «купца».

– Кто – вы, добрый человек? – спросить он.

– Я – Жюль Куртиль, купец из Невера, к услугам вашей чести.

– А, так, так… из Невера! Славный городок! Ну так вот что, мсье Жюль, я – человек не гордый и охотно оказываю услуги лицам низшего класса, а потому… Хозяин, еще прибор! – и Филиберт Клери уселся против Жака.

Тимолеон Бланки снял курицу с вертела, разрезал, положил дымящиеся куски на деревянное блюдо и подал на стол гостям. Затем он откупорил вино, разлил его по стаканам и сам остановился невдалеке, ожидая, что скажут гости по поводу поданного им кушанья и вина.

• Предыдущая
• 53/77
• Следующая