Муха и влюбленный призрак (Муха и тени забытой пещеры; Сокровище забытой пещеры) - Некрасов Евгений Львович - Страница 14

• Предыдущая
• 14/32
• Следующая

Петька и Боинг яростно спорили, кому лезть за оставленными в катакомбах сумками.

— Хватит уже, — оборвала их Маша. — Вы посмотрите, какая красота!

— Видали, — отмахнулся Боинг. — Я тоже ошизел, но ненадолго.

В конце концов Петька ловко повернул спор, сказав, что доверяет Боингу слазить за сумками. У Боинга кайло. У Боинга прадедушка шахтер. А они — Петька и Маша — люди земные и почти беспомощные.

Польщенный Боинг нырнул в катакомбы, а Петька полез по склону оврага. Докарабкался до края, огляделся и сел, свесив ноги.

— Маш, угадай, где мы?

— Не знаю. Должны быть у школы, только там оврагов нет. Или мы весь город насквозь проскочили?

— Мы на виноградниках!

— Врешь! — охнула Маша. Как же так: возвращались к школе, на северо-восток, а оказались на юге, километрах в пяти от города! Может, компас Евгень Евгеньича сломался?

— Чуть что, так сразу „врешь“! Сама посмотри: вот они, виноградники, а во-он Укро… — привставая, начал Петька… и „солдатиком“ спрыгнул на откос, успев крикнуть в полете: — Атас!

Маша огляделась: до лаза в катакомбы далеко, зато рядом куст боярышника. Нагнуться — и готово, спряталась. Подскочил Петька, нырнул в куст и зашипел, наткнувшись на колючки.

— Кто там, он? — спросила Маша.

— Хуже! Самосвал!

Маша поглубже забилась в куст. Сквозь голые ветки внизу она хорошо видела откос, по которому скатился Петька. Но чем выше, тем гуще росла листва, и дальний край оврага виднелся сочками. На краю появились черные полуботинки невероятного размера. Они могли бы принадлежать памятнику. Или клоуну. Но Самосвал — не памятник, не клоун и не грузовик с самоопрокидывающимся кузовом, а кое-что более грозное. Самосвал — это начальник городской милиции капитан Самосвалов, дядя Витя. (В маленьком городе все тебе «дяди» и «тети», всех ты знаешь хотя бы в лицо. За это Маше нравился Укрополь и не нравилась Москва.)

Полуботинки стояли на самом краю оврага, раскачиваясь с пятки на носок. Из-под них отвалился ком сухой глины и покатился вниз, но Самосвал не отошел. На склоне Маша заметила свежую осыпь — это Петька вылезал из оврага и съезжал. Обернулась — еще осыпь, широкая: это все трое катились из лаза. А здесь Петька прыгнул за куст, оставив четкие отпечатки сандалий историка.

Самосвалов сел, свесив ноги в серых форменных брюках с кантом. Ноги поерзали, стирая пыль с полуботинок о брючины, — дурная привычка.

— Чего он? — шепнул Петька.

— Того. А ты разве не видишь, сколько следов?! Петька подумал и ответил:

— А может, они вчерашние.

— Пойди, сам ему скажи… А ЭТО ЧТО? — ужаснулась Маша. На правом запястье у Петьки болтался металлоискатель, привязанный обрывком нитки мулине. Маша отлично помнила, что в этой же руке Петька держал компас.

— А что такого? — пожал плечами влюбленный. — Я привязал, чтоб не потерялся. Тебе кусочка нитки жалко, что ли?

— Балбес! Иван Сусанин! «Мат, угадай, где мы»! Хорошо еще, что на виноградники нас завел, а не в Турцию! — шипела Маша, косясь на ноги Самосвала.

Наморщив лоб, Петька потянулся в карман за компасом. Господи, ну какой же он тормоз! И ведь не дурак, а просто делает одно, а думает о другом.

Например, идет по компасу и мечтает найти металлоискателем кайло, как у Боинга.

Глядя на стрелку компаса, Петька включил и сразу же выключил металлоискатель. Пискнуло, стрелка дернулась, описав почти полный круг и вместо севера уставившись на юго-запад. Одна самосваловская нога приподнялась, как будто милиционер хотел встать, и опустилась — передумал.

— Чуть не выдал нас! — Маша толкнула Петьку локтем.

— Да нет, он подумал, что это какой-нибудь жучок пискнул, — рассеянно ответил влюбленный. Его мни пылали, как автомобильные стоп-сигналы.

— Дошло?

— Конечно, тут электромагнит, раз он металлы ищет, — пролепетал Петька, воровато поглядывая на лаз в катакомбы. — Маш, ты только Боингу…

Дальнейшее произошло в одну секунду. Из лаза вывалилась Петькина сумка и скатилась под ноги Маше. Самосвал залег с удивительной для такого большого человека поспешностью. Мало того, в руках у него был пистолет! Как будто из лаза выбросили не школьную сумку, а гранату. И это — Самосвал, который сроду не носил пистолета! В тихом Укрополе, куда жители больших городов приезжают лечить нервы!

Две другие сумки еще катились по склону, когда показался Боинг. Он щурился от яркого света и успел и высунуться из лаза по пояс, прежде чем заметил наведенный на него ствол. Грязная до неузнаваемости физиономия второгодника перекосилась.

— Замри! — скомандовал Самосвалов.

Боинг нелепо загреб руками в воздухе и обвис. Он торчал из норы на склоне оврага, как гвоздь в стене. Опереться было не на что, а пятиться назад без рук невозможно.

— Не стреляйте, дяденька, я нечаянно! Я просто заблудился и за вами пошел! — басом взревел Боинг. Со своего места он видел только руки с пистолетом и глаза над краем обрыва и принял Самосвала за незнакомца из катакомб. Конечно, испугался. Но даже под дулом пистолета отважный второгодник не выдавал своих и орал «я», а не «мы»!

Только Маша подумала, какой молодец Боинг, как вдруг он ляпнул:

— Дяденька, не знаю я, что вы подвзорвать хотите! Меня вообще здесь нет!

До этого момента еще можно было надеяться, что Самосвал прочитает нотацию и отпустит Боинга домой. Но «подвзорвать» — волшебное слово для любого милиционера. Скажи ему «подвзорвать» — и можешь не беспокоиться о том, как провести свободное время. Его займут допросы.

— Чего это Боинг несет? — удивился Петька. Он уже забыл, как сам назвал незнакомца международным террористом и хотел просить себе телохранителей.

— Это все ты! — Маша отпустила влюбленному затрещину и встала из-за куста. Было бы нечестно заставлять Боинга отдуваться за всех.

Ствол пистолета дернулся в ее сторону и опустился.

— МАША?!! — У Самосвалова округлились глаза. — Что же ты вытворяешь, девочка! Крикнула бы сначала, что ли. Я ведь мог в тебя пальнуть…

В кустах завозился Петька, и Самосвалов опять вскинул пистолет:

— Кто там еще?! Поднимайся медленно, руки над головой!

— Все нормально, дядь Вить, — успокоила милиционера Маша. — Никто меня не держит на мушке, кроме вас. Это Петька Соловьев, а вон Билоштан, — она показала на Боинга, который свисал из лаза, как вареная макаронина, не смея вылезти без разрешения.

Самосвалов поднялся и сунул пистолет в карман. А Петьку заклинило. Он еще выполнял приказ: поднимет руки и закатится под самый куст; отползет, опять поднимет и опять закатится. Попробуй, встань поднятыми руками, когда лежишь не на ровной земле, а на крутом склоне!

— Молодец, молодец, — Маша подала влюбленному руку и помогла встать.

К их ногам как тряпочный сполз утомленный Боинг. По другому склону оврага спустился Самосвалов. Брюки и форменная рубашка у него были грязнющие, как будто начальник Укропольской милиции весь день ползал на пузе. И чего-то не хватало… Фуражки, вот чего!

— Дядь Вить, что случилось? — спросила Маша. Фуражка или пилотка полагается к форме, как ручка к двери. Начальник милиции не мог оставить ее дома. Он мог только потерять фуражку. Гнался за кем-то?

— Сейчас некогда, — отрезал Самосвалов. — Отмечайте быстро: кто и что хотел взорвать и кого вы видели?

— Террориста, — вякнул Боинг.

Маша поняла, что надо говорить самой, а то мальчишки все запутают:

— Не слушайте его, дядь Вить! Мы заблудились в катакомбах. Увидели человека и тихонько пошли за ним.

Петька открыл рот, собираясь что-то добавить, но Самосвалов остановил его:

— По очереди! Говорит Маша. Почему вы его не окликнули, не подошли?

— Испугались… Человек вышел здесь, — Маша показала на прорытый Боингом лаз, — и завалил выход.

• Предыдущая
• 14/32
• Следующая