Эликсир молодости - Картленд Барбара - Страница 31

• Предыдущая
• 31/34
• Следующая

— Вы боитесь, что они его украдут? — спросила леди Сузи.

— Мои слуги никогда не сделают этого, — быстро ответил герцог, — но мы не можем заставить их молчать. Сначала деревня придет в волнение, потом появятся сообщения в газетах, а затем сюда со всей Франции нагрянут любопытные.

Улыбнувшись, он добавил:

— Герцог Бернард до сих пор остается знаменитостью, по крайней мере в этой части страны.

— Мы будем очень осторожны, — пообещала леди Сузи.

Герцог улыбнулся ей в ответ:

— Ради Бога, давайте вернемся назад и вымоемся.

Мои руки настолько грязны, что я боюсь до чего-нибудь дотронуться.

— Твое платье тоже испачкалось, мама, — сказала Трина, — но жалеть об этом не стоит.

— У тебя скоро будет сколько угодно великолепных нарядов! — воскликнул де Жирон. — Я не помню, чтобы был более счастлив за всю свою жизнь, чем сейчас.

Когда он это говорил, то посмотрел на Сузи, и поскольку та знала, что означает счастливое выражение его лица, то ответила ему не менее счастливым взглядом. Все остальное в это мгновение для них двоих не существовало.

Они вышли из подземелья, герцог тщательно запер дверь и положил ключ к себе в карман.

Трина обратилась к маркизу.

— Я думаю, — с сомнением в голосе начала она, — вы… не возражали бы… против того… чтобы… поужинать с нами сегодня?

Говоря это, она почувствовала, что слегка злоупотребляет гостеприимством де Жирона.

В то же время, если быть честной, она очень хотела, чтобы маркиз остался с ними. Трина гадала, что тот теперь думает о ней, после того, как ее обман раскрылся.

— Конечно, вы должны отужинать с нами! — воскликнул герцог еще до того, как маркиз успел ответить Трине. — Я как раз собирался пригласить вашу милость. Нам надо обсудить много вопросов.

— Я с удовольствием принимаю ваше приглашение, — поклонился в ответ маркиз.

— Наверное, будет лучше, если мы начнем ужин чуть позже, — продолжил Жан де Жирон, — нам надо привести себя в порядок.

Когда они направлялись к поджидавшему их экипажу, герцог взял Сузи за руку.

— Это просто невероятно, что все эти несметные сокровища были здесь спрятаны так долго. Я не поверила, когда Трина сообщила, что нашла клад, — сказала она. — Вы по-прежнему полагаете, что они представляют собой огромную ценность?

— Я даже не пытался подсчитать их стоимость, — ответил герцог, — однако это теперь не так важно по сравнению с тем, что мы можем безотлагательно пожениться — даже завтра, если это можно устроить.

Леди Сузи только ахнула.

— Завтра? Но это так скоро!

— Ну хорошо, тогда послезавтра, — уступил Жан де Жирон. — Но я не буду ждать дольше!

Леди Сузи не ответила, и Трина вмешалась в их разговор:

— Герцог прав, мама. Нет никакого смысла ждать. Как хорошо, что теперь тебе не о чем больше беспокоиться, за исключением, конечно, твоего мужа.

Она озорно посмотрела на герцога.

— Если вы, Трина, намерены напугать свою мать тем, что я собираюсь властвовать над ней в браке, то я вас лучше запру в темнице, как это уже один раз сделал маркиз, — ничуть не смутился де Жирон.

— Этого ему нельзя простить! — с негодованием воскликнула леди Сузи. — Как ты могла ему позволить обращаться с собой подобным образом?

— У меня был очень небольшой выбор, — тихо ответила Трина, У нее вовсе не было желания продолжать разговор о том, что произошло между ней и маркизом.

Девушка обрадовалась, когда экипаж прибыл домой и она смогла убежать наверх к себе в спальню.

Приставленная к ней служанка в ужасе посмотрела на ее платье.

— Чем это вы занимались, мадемуазель? — воскликнула она.

Ничуть не смутившись, Трина соврала:

— Мы изучали заброшенную часть старого замка.

Она больше ничего не добавила, и служанка ушла, причитая, что новое платье непоправимо испорчено и уже никогда не будет таким, как прежде.

Уже лежа в благоухающей жасмином ванне, Трина с удовлетворением подумала, что ей удалось решить поставленную перед собой проблему: как помочь матери. Единственное, что ее теперь заботило, это то, что будет дальше с ней самой.

А пока девушка не могла заставить себя ни о чем думать, даже о матери и герцоге.

Первое, что они захотят сделать во время своего медового месяца, подумала Трина, это остаться вдвоем, а она вовсе не хотела сейчас возвращаться в Англию.

Там зануды-тетушки не только снова сделают ее жизнь невыносимой, но еще и учинят грандиозный скандал, после того как получат известие о том, что ее мать снова вышла замуж, едва успев овдоветь. Да не за кого-нибудь, а за ненавистного французишку!

Единственное, что пришло в голову Трине, так это то, что она пока может оставаться с герцогиней Д'Оберг. Ну а потом будет видно…

Она не могла не признаться себе, что больше всего ей хотелось бы лучше узнать маркиза, но Трина понимала, что зря мечтает об этом.

Ни один мужчина не любит, когда из него делают дурака. А то, что совершила она, трудно забыть. Наверняка маркиз считает ее лгуньей и авантюристкой, не гнушающейся для достижения своей цели никакими средствами. Эта мысль неотступно преследовала ее. Даже сознание того, что маркиз согласился присутствовать на ужине, не могло поднять ей настроение.

Трина машинально выбирала, что ей надеть к обеду, меняя свое решение дюжину раз, пока наконец не остановилась на белом кружевном платье, которое было настолько прекрасно, что, надев его, она ощутила такую легкость и воздушность, будто эта одежда была соткана руками феи.

Служанка причесала волосы Трины совсем не так, как она делала это раньше. Повинуясь какому-то внутреннему чувству, вместо того чтобы надеть драгоценности, девушка выбрала в стоящей в спальне вазе белую камелию и прикрепила ее к своим локонам.

— C'est charmant, M'mselle! — воскликнула служанка, и Трине оставалось только надеяться, что маркиз будет думать так же.

Когда же он вышел к ужину, то она подумала, что ни один мужчина, наверное, не мог бы выглядеть более представительно в своем вечернем костюме.

Но когда он галантно поцеловал руку леди Сузи, а ей только издали поклонился, Трина поняла, что он до сих пор сердится на нее.

Однако во время ужина все были веселы и беззаботны. В этой атмосфере невозможно было думать о чем-то неприятном.

Маркиз был в таком хорошем настроении, что оно невольно передалось всем присутствовавшим. Трина обнаружила еще одну привлекательную черту в маркизе, о которой даже не подозревала.

Он был забавен и остроумен, когда во время обеда они с герцогом пытались перещеголять друг друга, рассказывая разные смешные истории.

Но только когда слуги покинули комнату, зашел разговор на тему, которая всех больше всего волновала.

— Что вы собираетесь делать со всем тем, что лежит в темнице? — спросил маркиз. Он был достаточно осторожен, прямо не называя то, что там находилось.

— Я уже направил телеграмму директору Лувра, которого я лично знаю, с просьбой приехать сюда как можно скорее, — ответил герцог. — Это займет у него день или два.

При этом он с нежностью посмотрел на леди Сузи и спросил:

— Ты не будешь возражать, дорогая, если наш медовый месяц начнется прямо здесь?

— Я бы не хотела сейчас находиться нигде, кроме этого места, — ответила та тихо и смутилась.

— В связи с тем, — вдруг сказал маркиз, — что вы скоро собираетесь пожениться, мне хочется сделать одно предложение…

Все с интересом посмотрели на него.

— Я понимаю, как никто другой, что вам хотелось бы увезти жену в свой собственный замок. Поэтому предлагаю, если это возможно, чтобы моя мать переехала сюда и оставалась здесь с вашей бабушкой.

Жан де Жирон был явно удивлен, а маркиз продолжил:

— Я очень много слышал о вдовствующей герцогине от французского посла в Лондоне. Его отец маркиз де Баллон, как я понимаю, много лет любил ее.

— Конечно! — воскликнул герцог. — Я помню, как моя бабушка рассказывала о нем. Я его тоже когда-то встречал.

• Предыдущая
• 31/34
• Следующая