Попробуй догони - Кауффман (Кауфман) Донна - Страница 38

• Предыдущая
• 38/62
• Следующая

– У меня возникло ощущение, словно бы меня рассматривают через увеличительное стекло, – промолвил Таггарт.

– Простите, – с улыбкой сказала Мойра. – Я пыталась понять, что вы на самом деле собой представляете. Я ведь очень любопытна по своей натуре и поэтому просто сгораю от желания постичь вашу суть. Вы мне кажетесь очень загадочным и оригинальным мужчиной. Пожалуйста, не сердитесь на меня за мою неискоренимую привычку совать свой нос туда, куда не следовало бы. – Она виновато развела руками: дескать, прошу меня любить такой, какая я есть.

– Похоже, что мы с вами оба ведем себя пока не слишком сдержанно, – сказал Таггарт. – А уж о привычке совать что-то куда попало я лучше промолчу. В общем, я тоже не ангел, как вы успели заметить. Так что не извиняйтесь.

– Я извинилась, потому что не хочу, чтоб вы отсюда уехали, – призналась Мойра, подчинившись требованию внутреннего голоса. – Не удивляйтесь! Как и у всякой женщины, мое сердце склонно к переменам. И теперь меня раздирают противоречивые желания – побольше узнать о вас и не спугнуть невольно своим любопытством.

Если Таггарт и был удивлен ее откровенным признанием, то виду не подал. Абсолютно спокойно, даже лениво он спросил:

– И что же именно вас больше всего интересует?

Но Мойру нельзя было обмануть, надев маску невозмутимости; она нутром почувствовала, как он напрягся и сосредоточился. Вскинув подбородок и прищурившись, она некоторое время сверлила его пытливым взглядом, словно бы прикидывая, стоит ли задавать ему сугубо личный вопрос теперь, когда они достигли перемирия, и наконец спросила:

– Какими бы мотивами вы ни руководствовались, вы все-таки проделали большой путь сюда. Скажите положа руку на сердце, неужели вас абсолютно не интересует история вашего рода? Ведь где еще, как не в этом замке, можно составить наиболее полное впечатление о своих предках, живших здесь на протяжении многих веков.

Ее вопрос поставил Таггарта в тупик. Он долго смотрел на нее из-под густых бровей, наморщив лоб, прежде чем отделиться от стены и тихо ответить, глядя на нее сверху вниз:

– История моих пращуров представляет для меня необычайный интерес. Однако в данный момент у меня неожиданно возникло любопытство совершенно иного свойства...

– Но тоже обусловленное вашим профессиональным интересом к истории? – чуть слышно пролепетала Мойра, почуяв подвох.

– Нет, к истории это не имеет никакого отношения, тем более к жизни давно умерших обитателей этого замка, – прошептал Таггарт, надвигаясь на нее.

– Тогда чем же вызвано ваше любопытство, – хрипло спросила Мойра, цепенея.

Ответом ей стал его нежный и легкий поцелуй, подобный дуновению теплого ветерка. Таггарт уперся руками в стену и придвинулся к ней еще ближе, замерев всего в дюйме от нее.

Мойра затрепетала и внутренне приготовилась к чему-то необыкновенному.

Он прижался щекой к ее щеке и прошептал ей на ухо:

– Мне прежде всего хотелось бы узнать о своем будущем. Ближайшем будущем, связанном с одной конкретной особой, обитающей в этом замке и не собирающейся умирать этой ночью.

– Я заинтригована! – прошептала Мойра. – Продолжайте!

– Предлагаю договориться быть друг с другом абсолютно честными, – глядя ей в глаза, сказал он. – И, следуя духу нашей договоренности, признаюсь, что пока не знаю, как долго я здесь пробуду. Возможно, через какое-то время я переберусь отсюда в деревню. Но я знаю наверняка, что никуда не уйду из замка этой ночью. Не потому, что хочу поскорее приступить к осмотру оплота своего рода, а потому, что мне хочется получше изучить вас, Мойра Синклер. Я просто не усну, пока не получу ответ на один терзающий меня до сих пор вопрос.

– Какой же именно? – выдохнула она, трепеща.

– Почему вы плакали? – Он поцеловал ее в щеку. – Мне очень важно знать причину ваших слез. Я не хочу, чтобы вы и впредь обливались слезами, вспоминая нашу встречу.

– Это правда? – спросила Мойра, шмыгнув носом. Он кивнул и смахнул покатившуюся по ее щеке слезу кончиком указательного пальца.

– Из-за этого я и бросился на ваши поиски! – добавил он. – И теперь, когда я наконец-то вас нашел, я не допущу, чтобы вы сбежали из моей постели второй раз за сутки.

– А как же быть с моими желаниями? Или их вы не принимаете в расчет? – спросила Мойра, собрав остатки сил.

– Вот и решайте прямо сейчас, оставлять меня здесь или нет. – Он коснулся губами ее губ.

– Я не знаю, что вам ответить, – призналась Мойра, лихорадочно взвешивая все «за» и «против».

Таггарт взял ее за подбородок и взглянул ей в глаза:

– Только честно!

Она выдержала его взгляд и сказала, собравшись с духом:

– Ладно! Я хочу, чтобы ты остался со мной этой ночью. Но я боюсь, что наши личные отношения помешают нам объективно решить наши деловые проблемы. Ты должен это понять!

– Сейчас я способен понять лишь одно: нам обоим не хочется расставаться. И предпочел бы провести с тобой эту ночь в постели, Мойра, хотя в этом плане я не привередлив. Меня вполне устраивает и та оригинальная традиция, которая сложилась в наших отношениях. Итак, что же ты все-таки решила?

И видимо, в качестве решающего довода он стиснул пальцами ее набухший сосок и подался вперед. Его последний аргумент произвел должный эффект: раздвинув ноги, Мойра выпятила бюст и простонала:

– Да!

Таггарт плотнее прижался к ней и спросил, просто и задушевно:

– Твое «да» означает, что ты хочешь отдаться мне сейчас же, возле стенки, или же в постели?

– И сейчас, и в постели, всю ночь напролет! – грудным голосом ответила она.

Полное затмение рассудка случилось с Таггартом во время его блужданий по коридорам и анфиладам замка, и кульминацией этого умопомрачения стала его случайная встреча на темной лестнице с Мойрой. Психика его дала сбой не случайно, ее надлому предшествовали его тщетные попытки проанализировать происходящее, пока Мойра отлучилась из гостиной, наводящей ужас на простого смертного своими чудовищными размерами и причудливым средневековым интерьером.

Он развел в огромном камине огонь и принялся расхаживать вдоль него взад и вперед в ожидании возвращения хозяйки. Внезапно внутренний голос ехидно поинтересовался у него, какого черта ему вообще здесь надо. Ведь в этот идиотский спор с Мойрой Синклер он ввязался только из спортивного интереса, чтобы насолить ей в отместку за ее коварное бегство из номера этим утром. Брать же на себя ответственность за эту груду камней ему абсолютно не хотелось, как, впрочем, и за отчий дом, в котором он вырос. Тем более что Морганы всего лишь эпизодически становились правителями Баллантре, а главным образом и замком, и землей, прилегающей к нему, распоряжались на протяжении всей истории этих мест Синклеры. Убедиться в этом было можно, взглянув на старинные портреты в массивных рамах, развешанные на стенах гостиной в просветах между книжными стеллажами.

Жадный до чтения, Таггарт не мог оставить уникальные издания без внимания. Осматривая одну полку за другой, он обнаружил и редчайшие фолианты в кожаных переплетах с описанием истории Шотландии, и наставления по лисьей охоте, снабженные рисованными иллюстрациями, и толстенные тома руководства по овцеводству, и книги всемирно известных драматургов и беллетристов.

Однако некая потусторонняя сила вновь обратила его внимание на портреты, а также сценки групповой охоты и общей трапезы представителей кланов Рамзи, Синклеров и Морганов, лица которых ему показались удивительно знакомыми. Все эти мастерски выполненные картины наглядно свидетельствовали, что эти три фамилии связаны между собой многовековыми близкими отношениями.

Тем не менее внушительная портретная галерея не давала объяснения странного поступка Таггарта Моргана-старшего, решившего вдруг на склоне своих лет взвалить на себя тяжкое бремя материальной ответственности за этот исторический памятник в виде полуразвалившегося замка, из которого за три столетия до этого бежал его скрывавшийся от правосудия предок. Ранее пришедшее ему в голову предположение, что отец вынашивал некий хитроумный план отмщения, Таггарт-младший отмел как необоснованное. Отец всю жизнь стремился создать новую славную историю Морганов, о темном же прошлом своих родственников он ничего не хотел даже слышать. «Зачем огорчаться из-за былых неприятностей, когда жизнь так скоротечна, – не раз повторял он своим сыновьям. – Нужно жить настоящим и закладывать день ото дня прочный фундамент своей грядущей немеркнущей славы. Лишь тогда люди станут вас уважать».

• Предыдущая
• 38/62
• Следующая