Толстый мальчишка Глеб - Третьяков Юрий Федорович - Страница 37

• Предыдущая
• 37/41
• Следующая

Братец Кролик и Лаптяня продолжали хмуриться, но Мишаня надеялся, что и с этими все обойдется: с ними он в своей жизни ссорился и мирился не меньше чем сто раз.

У ворот поста Мишаня пощупал пуговицы, пригладил волосы, предполагая, что все сбегутся поглазеть, как Мишаню, того самого, что в РТС залез, привели.

Ребятишек там сновало достаточно: и мальчишки были, и девчонки, и совсем маленькие, но на Мишаню никто и внимания не обратил, будто кошка во двор зашла.

Из-за дерева, где во время пьесы сидела кукушка, выглянул Колюнька и тоже спрятался: не желал, значит, Мишаниным другом себя показывать и тем свою репутацию портить.

Больше всего ребят собралось в глубине двора, где стоял длинный верстак, а возле него доски, поленья, пеньки накладены: они что-то там измеряли и спорили.

Там же находилась и Галин Петровна.

Васьки Грузчика нигде не виднелось: возможно, он прятался в доме, чтобы в нужный момент оттуда выскочить и разоблачить Мишанино вранье.

Увидев Мишаню с ребятами, Галин Петровна бросила всех и пошла к ним.

— Вот и Мишаня к нам пожаловал! — сказала она, улыбаясь не ехидно как-нибудь — с намеками да подковырками разными, а сразу видно было, что приятно ей встретить Мишаню у себя на посту.

Мишаня словами ничего не сумел ответить, а просто кивнул.

Васька Грузчик все не показывался. Мишаня не утерпел и спросил:

— А где же Васька?

— Уже ушел, — сказала Галин Петровна. — Если он тебе так нужен, то можно отсюда ему позвонить.

— Зачем? — испугался Мишаня. — Вовсе это ни к чему. Не нужен он мне… и звонить ему нечего… Зачем человека от дела отрывать? Это нехорошо…

Отлично почувствовал себя Мишаня без Васьки, который, по всему видно, ничего против них с Огурцом затевать не собирался даже.

— Говорят, кошки у тебя всех птенцов поели? — спросила между тем Галин Петровна.

— А как же! — загорячился Мишаня. — Всех до одного сожрали, проклятые! А какие уж большие были — совсем оперенные, только куцые!.. Они бы у меня как развелись, если б не кошки эти собачьи. Передушить их, подлюк!..

— Я сколько раз смотрел, — подтвердил Глеб. — Сидят, носы высунули…

— Ой, как жалко! — вздохнула подошедшая Николашка.

— А ты думала! — оглянулся на нее Мишаня. — Я сам чуть не заплакал! Хорошо еще, что у меня нервы крепкие!..

Галин Петровна с удивлением посмотрела на Мишаню и сказала:

— Кошек душить совсем никуда не годится! Вот уж никак про тебя не думала, что ты душитель такой.

Мишаня смутился, покраснел:

— Да нет… Это я так… предложил…

И подозрительно покосился на Глеба с Братцем Кроликом — не разболтали ль они про Психею, но те и глазом не моргнули, и Галин Петровна не захотела дальше про это толковать:

— Хорошо, будем считать, что ты это предложил, не подумав… А мы вот что хотели тебе предложить… Это твой друг, Глеб, придумал, а мы поддержали… Хотим привлечь как можно больше птиц в наш район: развесим везде искусственные гнездовья, дуплянки. Туда кошки не залезут, и душить их тебе не придется.

— Скворечников у нас и так полно, — сказал Мишаня. — В каждом дворе торчат. Скворцов хватает. Весной, как побегут по всем огородам червяков из пашни доставать, так и кишат.

— Пускай еще больше будет! — сказал Глеб. — Но мы не столько об них, сколько об других беспокоимся: синичках, горихвостках, мухоловках, совах.

— Совах! — усмехнулся Мишаня. — Скажет тоже… Будет тебе сова со скворечниками паршивыми связываться. Она тебе что — воробей? У ней небось гнезда — в дебрях, в дремучем лесу расположены. Сов я ни одной, кроме как на картинке, и не видел даже.

Но упрямого Глеба не переспоришь.

— А могут жить! — торжествующе заявил он. — Сейчас ты у нас увидишь!

Он сбегал в дом, принес оттуда окатанный в трубку лист, большой, как географическая карта, и развернул перед Мишаней:

— Читай, что сверху написано!

— «Типы искусственных гнездовий», — прочитал Мишаня.

Каких только на этом листе не было скворечников и дуплянок: и обыкновенных, из досок; и дуплянок из поленьев в, коре; и лежачих с дыркой в углу; и длинных, глубоких, как настоящее дупло!

Там же были показаны размеры и в длину, и в ширину, и в толщину, и какая должна быть дырка, чтобы посторонняя птица, ненужная, туда не пролезла, раз не для нее приготовлено.

— «Для синиц», — прочел Мишаня под одной картинкой. Выходит, для синиц полагаются длинные глубокие дуплянки с корой и совсем маленькой дыркой. — «Для горихвосток и серых мухоловок». Это какая это горихвостка, что я их не знаю…

Вместе с листом Глеб прихватил и книжку, где все птицы, какие у нас водятся, до последнего воробья, красками изображены.

Он отыскал одну и показал Мишане:

— Вот…

Горихвостка оказалась приятной серенькой птичкой с рыжим хвостом. Очень она Мишане понравилась: такую к себе в сад стоит заманить, пускай разводится.

— Знаю! — обрадовался Мишаня. — Видал такую! Зачем-то к нам залетала: хвостиком — дерг! дерг!.. Я ее хорошо рассмотрел, только название ей не знал.

— А вон внизу — большие, — показал Глеб. — Читай!

— «Для галок и сов», — прочитал Мишаня и сильно удивился: значит, не врал Глеб, и совы на самом деле могут жить в искусственных домиках, потому что этот лист не рукой нарисован, а отпечатан в типографии, где не будут печатать, если неверно. — Это я сделаю! — загорелся он. — Штук пять или даже десять! Везде им расставлю — пускай побольше их налетит! А галки — на кой они… Если галка залезет, я ее прогоню, Не занимай совиного места!

— А чем галка тебе не нравится? — спросила Галин Петровна.

— Совы все-таки лучше… — ответил Мишаня и обратился к Глебу: — Дай-ка глянуть, что за серые мухоловки такие?

Отыскивая серых мухоловок, заметил знакомую рябенькую птичку с длинным хвостом, крылья которой когда-то украшали его жилище, пока их не съели муравьи, и, не подумавши, воскликнул:

— Вона! Лесной конек это, оказывается! Вон кого я тогда уб… увидел! Значит, так: мне нужны синицы, штуки три, сов — что ни больше, горихвостки тоже… несколько!.. Ну, галок пару… А для соловьев есть домики?

— Они в домиках не живут, — сказала Галин Петровна.

— Жалко… А то б я весь сад завесил ихними домиками. Пускай бы пели!

— Ничего, — сказал Братец Кролик. — Горихвостка тоже сойдет!

— А как она поет? — опросил Мишаня.

— Комар может показать, — сказал Братец Кролик. — Он любую птицу может передразнивать. Эй, Комар!

Подошел Комар, недовольный, что его оторвали от верстака:

— Ну чего?

— Покажи нам, как горихвостка поет!

— Дай сперва глянуть на картинке… Я их только по виду знаю. А, эта…

Комар весь перекосился, очевидно, для большего сходства с горихвосткой и свистнул:

— Фьить-ти-так!..

— Знаю! — воскликнул Мишаня. — Слышал ее сколько раз!.. Как зарядит на полдня «фьюить» свое! С ума может свести… Этой одной хватит! А вот эта как?

Комар перекосился и свистнул уже на другой манер.

— Вот тебе и Комар, годами стар! — восхитился Братец Кролик. — А мы раньше и не знали! Думали, так… А он вон что может!

Колюнька уже очутился тут как тут и тоже заглядывал в книжку. Приметив какую-то птицу, он показал:

— А мне вон ту… хохлатенькую…

— Тебе — никакую! — осадил его Мишаня. — Ты сам еще хохлатенький!.. Куда прошлый раз сбежал?..

— Я испугался, — застыдился Колюнька. — Как вы Психею…

Чтобы его скорее перебить и заглушить, Мишаня громко опросил у Галин Петровны:

— Галин Петровна! Можно мне на время эту карту взять? Я срисую, размеры спишу и себе сделаю.

— Мы затем тебя и позвали, — ответила Галин Петровна. — Чтоб ты нам помог. Видишь, чем там ребята занимаются? Эти самые дуплянки строят. Собираемся вывесить не менее сотни. Главным образом в лесопосадке, чтоб туда побольше птиц разных привлечь. Желающие, конечно, могут себе сделать, у себя повесить. Чем больше людей этим займется, тем лучше. Мы еще думаем размножить эту таблицу на небольших листочках от руки и раздать людям. Например, перед спектаклем, когда соберутся… Как твое мнение?

• Предыдущая
• 37/41
• Следующая