Алмазная бухта - Ховард Линда - Страница 12

• Предыдущая
• 12/52
• Следующая

— Прелестно, — пробормотал он, его голос был глубоким, но слово он произнес невнятно.

Слово резко отозвалось у нее в голове, Рэйчел дернулась, глаза открылись. Он бодрствовал! Минуту она смотрела в полуоткрытые глаза, которые были настолько черны, что, казалось, они поглощали свет; затем ресницы медленно опустились, и он снова заснул. Рука оторвалась от груди.

Она была так потрясена, что не могла даже двинуться с места. Ее плоть все еще горела от прикосновений, и момент, когда она смотрела в его глаза, настолько отпечатался в памяти, что показалось, будто своим взглядом он поставил на ней клеймо. Черные глаза, чернее ночи, без какого-либо оттенка коричневого. Они были затуманены болезнью и болью, но он увидел то, что ему понравилось, и потянулся к этому. Посмотрев вниз, она увидела, что широкий вырез свободной, удобной льняной сорочки практически открыл ее грудь его взгляду и прикосновениям. Получается, она невольно способствовала его действиям. Руки ее дрожали, когда она автоматически продолжила обтирать его прохладной водой. Чувства были в беспорядке, а в голове были лишь мысли о том, что он что он очнулся и заговорил, даже если это было только одно слово. В течение долгих двух дней, когда он лежал неподвижно, хоть она и молилась, чтобы он пришел в себя, она уже и перестала надеться на это. Она заботилась о нем как о младенце, и теперь была удивлена так, будто младенец внезапно заговорил. Но был вовсе не ребенком, а взрослым мужчиной. Настоящим мужчиной, если явное одобрение, прозвучавшее в одном невнятно сказанном слове, могло служить тому показателем. Ему достаточно было сказать «Прелестно», и ее щеки вспыхнули.

А потом смысл этого единственного слова дошел до нее, и она резко выпрямилась. Он американец! Если бы он был кем-то другим, то первое сказанное им слово, когда он находился в полубессознательном состоянии с высокой температурой, было бы произнесено на родном языке. Определенно, слово было английским, хотя сказано было невнятно, а акцент американским. Частично его неотчетливое произношение могло быть следствием акцента, характерного для жителей южных или западных штатов. Американец. Любопытно, от кого он унаследовал черный цвет волос? Возможно у него итальянские корни или арабские, венгерские или индийские, а может, его предками были черноволосые ирландцы, испанцы или азиаты? Высокие, точеные скулы и тонкий нос с горбинкой подходили любой из этих национальностей, но определенно его внешность была результатом огромного американского смешения.

Ее сердце все еще билось в груди от волнения. Даже после того, как она вылила из миски воду, выключила лампу и легла возле него, она была взбудоражена и не могла заснуть. Он открыл глаза и говорил с ней, запросто совершал действия. Он выздоравливал! От этой мысли у нее свалилась гора с плеч.

Рэйчел повернулась и посмотрела на него. В темноте комнаты она еле улавливала профиль, но каждой клеточкой кожи реагировала на его близость. Он был теплым и живым, и необычное сочетание боли и восторга наполнили ее, потому что так или иначе, но он стал ей важен, настолько важен, что жизнь ее уже не будет такой, как прежде. И даже когда он уйдет, а опыт ей подсказывал, что он должен уйти, она никогда не будет прежней. Алмазная бухта вверила его ей, этот странный подарок бирюзовых вод. Она потянулась и легонько провела пальцами по его мускулистой руке, затем отстранилась, потому что ощущение его кожи заставило ее сердце биться быстрее. Море его спасло, а ее изменило навсегда.

— Он мертв, говорю вам, — темноволосый, с проседь, худощавый мужчина, лицо которого хранило невозмутимость и хладнокровие, посмотрел на нее с высокомерным превосходством.

— Что заставляет вас так думать, Эллис? У вас нет никаких доказательств. Я повторяю: ничего, что могло бы убедить нас в его смерти.

Тод Эллис прищурил глаза, глядя на нее:

— У него просто не было шансов выжить. Топливный бак взорвался, и катер пошел ко дну.

Элегантная женщина с волосами цвета красного дерева молча выслушала эту тираду, потом наклонилась и затушила сигарету.

— Но в вашем докладе не сказано, что кто-либо видел труп погибшего.

Эллис почувствовал прилив гнева.

Эти двое уже достали его до печенок, явившись сюда. Похоже, они не доверяют его профессионализму. Ему это не нравилось. Он был далеко не любителем, и будь они прокляты, если не нуждаются в нем. План не сработал так, как они хотели, но Сэйбину не удалось уйти, и это было самым главным.

— Даже если он оказался в воде, — ответил он терпеливо, — он был ранен. Он не мог далеко уплыть. И не смог бы выбраться на берег. Он либо утонул, либо стал завтраком для акул. Зачем зря тратить время на поиски?

Другой мужчина, со светло-голубыми глазами, смотрел словно сквозь Эллиса.

— Но мы имеем дело не с обычным человеком. Сколько времени Сэйбин ускользал от нас? Слишком долго, чтобы верить, что убить его так просто. Мы не нашли обломков катера и если, как вы говорите, он утонул или был съеден акулами, в воде должны были остаться хоть какие-то следы. Мы два дня прочесывали те места и не нашли ничего. Так что вполне логично предположить, что он добрался до берега.

— Хорошо, продолжим расследовать это дело дальше.

Женщина улыбнулась:

— Все не так уж хорошо. Мы должны быть осторожными. Есть вероятность, что его взяло на борт какое-нибудь судно и доставило в больницу. И если у него была возможность связаться со своими людьми, то мы уже не сможем добраться до него. Его нужно найти как можно скорее. Я согласна с Чарльзом. Слишком многое поставлено на карту, чтобы так просто успокоиться, думая, что он мертв.

Эллис помрачнел:

— Как вы считаете, какой район поиска нам придется охватить?

Чарльз склонился над картой Флориды.

— Мы находились здесь, — сказал он, отмечая это место буквой Х. — Учитывая расстояние и течения, думаю, что мы должны сосредоточиться вот в этой области.

Он нарисовал большой овал на карте:

— Ноэль, проверишь все больницы и полицейские отчеты по этому району, узнаешь, не обращался ли кто-нибудь за помощью с огнестрельным ранением. Мы тем временем прочешем каждый дюйм побережья.

Чарльз уселся обратно в кресло и холодно посмотрел на Эллиса:

— Можете ли вы по своим каналам, не вызывая подозрений, узнать что-либо об этом деле?

Эллис пожал плечами:

— У меня есть надежные контакты.

— Тогда используйте их. Мы не можем ждать слишком долго.

Он может позвонить, подумал Эллис, но это будет пустой тратой времени. Сэйбин мертв. Эти люди считали Сэйбина чуть ли не суперменом, который мог раствориться в воздухе, а потом, воскреснув, явиться вновь.

О'кей, но и он был опытным малым, и приобрел свою репутацию много лет назад. Нет, Сэйбин мертв, Эллис был абсолютно уверен в этом.

Рэйчел сидела на крыльце, на ее коленях лежала расстеленная газета с горкой зеленых бобов.

Тарелка стояла рядом с ней, и она методично бросала туда очищенные бобы, которые собиралась приготовить. Она не любила чистить бобы, но чтобы поесть, приходилось заниматься этим. Из радио, стоящего на подоконнике, лилась негромкая мелодия. Она слушала местную радиостанцию, сделав звук потише, чтобы не разбудить мирно спящего больного.

Она провела утро в ожидании, когда же он наконец проснется, но он продолжал крепко спать. Она давала ему аспирин и протирала губкой, сбивая жар, когда повышалась температура. Он не открывал глаза и не разговаривал, только стонал, хватаясь за плечо правой рукой, и Рэйчел успокаивала его нежным шепотом.

Джо зашевелился под кустом олеандра, громко зарычав. Рэйчел проследила за его взглядом, и посмотрела в сторону дороги, но так ничего и не смогла увидеть. Вряд ли Джо так внимательно следил за белкой или кроликом.

• Предыдущая
• 12/52
• Следующая