Ваш скандальный нрав - Чейз Лоретта - Страница 51

Франческа на мгновение закрыла глаза. Она слышала о парижских тюрьмах. Аббатство имело самую дурную репутацию. Фаншон Нуаро рассказывала ей о своих друзьях, которые погибли там. А те, кто выжил, были казнены на гильотине. Открыв глаза, она увидела, что Джеймс буквально прожигает ее своим синим взором.

Франческе трудно было не поверить ему. Судя по его помрачневшему лицу, он видел – или слышал, – как умирают его товарищи, и это были ужасные смерти, в этом Франческа не сомневалась. К тому же ей было известно, на что способен Элфик, – по крайней мере она считала, что это ей известно. До этого мгновения она до конца не понимала многого.

А ведь ей следовало понять: у него нет ни совести, ни чести, он не знает, что такое – переживать. Этот человек – монстр. То, что он сделал с ней, ни в какое сравнение не идет с тем, что он сотворил с остальными.

Франческа подумала о себе, о тех бедах, что выпали на ее долю. Она была так молода, так наивна. Его связь с врагами Англии, люди, которых он предал, – все это было для нее чем-то абстрактным. И вот теперь благодаря Кордеру она словно воочию увидела, чем занимался ее бывший муж. Из-за него пострадали многие люди. Товарищи Джеймса. Он сам. Их пытали!

Возможно, все это и не совсем так, но ей стало нехорошо.

Она отвернулась и направилась к окну. На другой стороне канала в окнах Ка-Мунетти горел свет, а окна других домов уже погасли. Луну, должно быть, скрыли облака. Как удобно, когда темно. Она всегда считала, что все понимает, но, оказывается, она спотыкалась в темноте.

– Ты должна довериться кому-то, – сказал Джеймс. – Выбирай: либо я, либо они.

– Должна? – переспросила она. – Но как мне узнать, что ты не с ними? Как я могу быть уверена, что все это не тщательно организованная акция, чтобы выставить тебя героем, которому я могу довериться?

– Что я могу сказать? – промолвил в ответ Джеймс. – Как мне заставить тебя поверить мне? Почему бы мне просто не вынудить тебя сказать мне правду и не покончить с этим делом?

Джеймс помолчал – он явно пытался совладать с поднимающимся гневом, а потом тихо заговорил:

– Те двое, что чуть не убили тебя на прошлой неделе… Потом эти кипрские монашки, которые обыскали твой дом… Парни, которые напали на твою гондолу этой ночью… Подумай только обо всем этом! Над всеми этими людьми стоит женщина, Марта Фейзи. Она твоего возраста, но я не думаю, что ты сочла бы ее приятной. Когда Марте было восемь лет, она отрезала ухо девочке, которая ее оскорбила. А если бы эти ребята схватили тебя сегодня ночью, они отвезли бы тебя к Марте. И уж она-то сумела бы убедить тебя признаться, где находятся письма. Ее методы убеждения очень эффективны – она изрезала бы тебе лицо. Марте нравится уродовать красивых женщин. Но все это лишь в том случае, если она в хорошем настроении. Если же Марта не в духе, то методы убеждения становятся более неприятными.

У Франчески зашумело в голове, все вокруг поплыло. Джеймс шагнул к ней, протянув руку.

– Мы пытаемся разыскать ее, – продолжил он. – Квентин попросил о помощи даже Гетца, хотя губернатор не знает и половины того, что я тебе рассказал, да и не должен знать. Так что до тех пор, пока она не окажется в наших руках или пока ты не отдашь нам письма, ты не можешь чувствовать себя в безопасности.

Франческа засмеялась. Но это был не тот смех, от которого у мужчин голова шла кругом, – нет, он был горький, к нему примешивались истерические нотки.

– Все это время мне никто не верил, – сказала она. – Когда Элфик обнаружил, что я взяла письма из его стола, он даже не очень огорчился. Он к тому времени практически погубил меня. Объявив, что я перешла все границы допустимого, он лишил меня возможности сопротивляться. Пока я ничего не предпринимала, я была в относительной безопасности. Он позволил мне убежать за границу, как это делают дуэлянты, должники, мелкие нарушители закона и прочие преступники. Здесь он меня не преследовал. Надеялся, что я сама упаду на самое дно. Но нет, у моих ног оказались знатные вельможи и члены королевских семей. Теперь я стала важной особой. У меня серьезные друзья. И меня стоит убить.

Только теперь Франческа ощутила холод. Она поежилась. Франческа слышала, как Кордер зашевелился. Она чувствовала себя разбитой, в ушах у нее зашумело, но даже за этим шумом она различила звон стекла. Джеймс сунул ей что-то в руку. Стакан бренди.

– Интересно, не отравлено ли оно? – проговорила Франческа и выпила бренди до последнего глотка. Крепкий напиток обжег ей горло, но благодаря ему шум в голове стал постепенно стихать.

– Бренди не отравлено, – сказал Джеймс. – Мы не в опере, а я не злодей из пьесы. Прошу тебя, Франческа, будь умницей и скажи мне, где находятся письма?

Она посмотрела на его красивое лицо, заглянула в его глаза цвета полуночного неба. Внезапно ей пришло в голову, что она действительно дурочка, потому что, если подобная ситуация возникнет еще раз, она без раздумий снова бросится в канал. Чтобы спасти его. Взор Франчески скользнул с лица Джеймса на стену, на полоток. Ох уж эти купидончики!

– Это сложно, – сказала она.

– Вовсе нет! – воскликнул Кордер. – Все очень просто. Ты скажешь мне, где…

Франческа ждала, пока он договорит. Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что заставило Джеймса замолкнуть. У него был очень чуткий слух – гораздо более острый, чем у нее. Только теперь она услышала какой-то шум, доносившийся из-за двери. Это был звук шагов, причем к гостиной приближался кто-то обутый в сапоги. Шаг чеканили – звук был «официальным». И шли явно несколько человек.

Дверь распахнулась. Без стука. Никто не дождался, пока она скажет «Войдите!».

Это был Арнальдо, который, как обычно, безошибочно разыскал ее. Должно быть, этот человек – наполовину ищейка. Он всегда точно знает, в какой комнате она находится.

– Его превосходительство губернатор граф Гетц! – объявил Арнальдо.

Австрийский губернатор шел за ним по пятам. Бросив на Франческу внимательный взгляд, он отвел глаза и старательно избегал смотреть на нее в дальнейшем.

– Мадам, прошу прощения за внезапное вторжение, но, полагаю, вы догадываетесь, чем вызван мой визит, – сказал Гетц.

– Думаю, все дело в нашем небольшом инциденте, – кивнула Франческа.

– Не таком уж небольшом, как можно подумать, – заметил граф. – Мне надо поговорить с мистером Кордером.

– Думаю, это возможно, – проговорил Джеймс небрежным тоном. Он успел взять себя в руки и обрел свою обычную уверенность. – Вероятно, миссис Боннард нас извинит. К тому же ей наверняка захочется… одеться.

– Мадам пережила ужасный шок, – напомнил граф Гетц. – Да мы все его пережили! Мы не доставим ей беспокойства. Мы с вами, сэр, потолкуем во Дворце дожей. А пока я подожду. Как только мадам будет готова, я попрошу ее оставить этот дом.

– Об этом и речи быть не может, – сказала Франческа.

– И тем не менее это так, – заявил граф Гетц. – Дом должен быть тщательно обыскан. Не исключено, что где-то в нем прячутся люди или спрятаны какие-то смертоносные приспособления. А вы будете в каком-нибудь безопасном месте, с другом или приятельницей. И я предоставлю вам вооруженный эскорт.

Гетц был губернатором Венеции. Когда глава города на чем-то настаивает, люди обычно повинуются. Австро-венгерский режим был довольно лоялен к особенностям и недостаткам Венеции, однако предел терпимости наступал тогда, когда дело доходило до неуважения к власти. Для австрийцев это было первым признаком мятежа. А любой мятеж будет твердо и грубо, если в этом возникнет необходимость, подавлен в самом зародыше.

В конце концов Гетц предлагает самый мудрый выход из положения, сказала себе Франческа. Она ведь действительно сейчас не чувствовала себя дома в безопасности. И не знала, кому можно доверять. Не была уверена в том, чего ждать, что делать. В любом случае, что бы солдаты Гетца ни нашли, обыскивая палаццо Нерони, письма им под руку не попадутся, в этом Франческа была уверена.