Кровь времени - Шаттам Максим - Страница 27

• Предыдущая
• 27/76
• Следующая

Ревность нахлынула мгновенно — а Джереми думал, что больше не способен на такие чувства. Иезавель знала его и подтрунивала над ним.

— Он отправился в гости к своим лондонским друзьям, — сообщила она. — А что? Ты хотел бы с ним поговорить?

— Прекрати. Мне нужна именно твоя помощь. Речь идет не обо мне, а о детях.

По выражению ее прекрасного лица Джереми понял, что попал в цель.

— Речь идет о пропавших детях из твоей школы.

Женщина положила надкушенный кусок хлеба прямо на скатерть; глаза ее сузились до такой степени, что превратились в две длинные темные щелки.

В это время Азим топтал мощеные и грунтовые улицы восточных кварталов Каира. Он поручил художнику нарисовать как можно более точный портрет последней жертвы и при этом постараться сгладить раны, которые деформировали лицо убитого. Детектив Мэтсон попросил египтянина предоставить ему часть расследования, связанную с учреждением, где учились убитые дети, но при этом вовсе не предписывал коллеге полностью отстраняться от дела.

По дороге в полицию Азим установил личность четвертой жертвы. Для этого ему пришлось опросить нескольких местных жителей, и один из них сразу опознал ребенка по портрету: Селим Йехья, десять лет. Азим передал эту информацию в канцелярию полиции. К счастью, при поступлении в школу дети проходили регистрацию и сообщали о себе максимум информации, начиная с адреса, где их можно отыскать. Старые кварталы Каира обладали определенной особенностью: далеко не все здешние улицы имели название и еще меньше домов — номера. Тому, кто спрашивал дорогу, приходилось, как правило, руководствоваться четкими ориентирами, например фонтаном, домом с голубыми ставнями или перекрестком, где сходятся пять улочек. Адрес Селима был записан именно по этому принципу.

Незадолго до полудня египтянин отыскал родителей ребенка и стал для них вестником скорби. Он кратко допросил родственников среди рыданий и криков ярости, а затем ушел прочь по темной улице, где жили эти люди. Селим обладал теми же чертами характера, что и предыдущие жертвы: спокойный, жизнерадостный и любознательный ребенок, поэтому и учился в школе Кеораза. Неприятностей не искал, и самое главное — о нем говорили как о послушном мальчике. Как же убийце удалось заставить вполне здравомыслящих детей покинуть свои дома глубокой ночью, причем по собственной воле?

Желание узнать побольше о заведении, где учились дети, заставляло Азима буквально кипеть от нетерпения. Но он обещал детективу Мэтсону ничего не делать и ждать. Чтобы решить проблему, нужно понять, каким способом убийце удавалось выманить детей. Азим предчувствовал, что ответ на этот вопрос станет ключом к успеху расследования. «Чем же он привлекал маленького мальчика или девочку? — рассуждал детектив. — Как убеждал их покинуть свои дома посреди ночи, бесшумно, не предупредив об этом никого из родных?»

Европеец, располагающий деньгами или какими-нибудь диковинными предметами, мог бы возбудить у детей любопытство. Но из этой гипотезы вытекало, что убийцей должен быть англичанин, свободно говорящий по-арабски и способный внушить детям доверие. Кроме того, на него скорее, чем на араба, обратили бы внимание в этих кварталах, то есть он серьезно рисковал. Если только он не перемещался по улице одетым в джелабу и не знал район в совершенстве, так чтобы избегать оживленных улиц. В конечном итоге все могло быть. Азим раз за разом оценивал логичность этих умозаключений и никак не мог остановиться в своих рассуждениях.

Оставалась одна дерзкая идейка, но она была практически неприемлема: речь шла об обаянии убийцы, граничащем с черной магией, — умении очаровать другого человека, подобно тому, как это делали гул. Согласно легендам, они заманивали своих жертв с помощью демонических манипуляций, лжи и чародейства. Конечно, это предположение было абсурдным, как и слухи, будоражащие восточные кварталы.

Хотя… с помощью такой гипотезы можно объяснить многие детали преступления. Невероятная жестокость — никакой человек не решился бы на подобные зверства по отношению к ребенку. Это мог сделать только сумасшедший, фактически превратившийся в животное. Следы гигантских когтей — им пока что нет никакого объяснения. Никто, за исключением циничного старого врача, не верил, что в действительности существовали такие ногти, оставившие на теле жертв резаные раны. Да и сам доктор пришел к этому выводу не на основании собственных познаний в медицине, а, скорее, из-за отсутствия иного мнения. Обаяние… как объяснить, что дети добровольно приходили на встречу с убийцей? И самое главное — наличие свидетельских показаний, на их основе могла бы строиться эта невероятная гипотеза, — свидетели утверждали, что видели зверя. Итак, показания.

— Если слухи о существовании монстра основываются именно на показаниях очевидцев, то их мне и следует найти, чтобы выяснить наконец правду! — произнес Азим вслух; он шел по улице Дарб аль-Ахмар, расположенной в старом городе.

Остановившись, попил воды из фонтана, побрызгал на лицо и шею и вновь двинулся вперед. Он направлялся в Эль-Аббасию для новой встречи с семьей, у которой они побывали накануне вместе с Джереми Мэтсоном. По дороге Азим размышлял над тем, что, к его удивлению, англичанин вообще не стал обсуждать гипотезу о гул; он был настолько далек от всего иррационального, что даже не попытался выслушать коллегу. Азим рассказал ему, что гул считались демонами женского рода; однако на последней жертве обнаружена сперма.

Некоторое время египтянин анализировал эту гипотезу. Совершенно очевидно, что история о гул всего лишь легенда, страшная сказка… Но кто или что тогда это существо, бродившее по ночным улицам? Азим не сомневался, что свидетели на самом деле что-то заметили; хотя он и знал, что египтяне любят все приукрасить, он был также убежден: дыма без огня не бывает, за историей с гул таится какая-то страшная реальность.

Азим добрался до погруженного в траур дома. На этот раз детей здесь не было, только отец и мать. Азим допрашивал их в течение нескольких минут: выяснил имена и адреса женщин, которые могли сообщить ему новую информацию, и отправился их искать. Ему удалось встретиться с двумя из трех; первая сказала, что ее дядя видел загадочное создание своими глазами. Азим спросил, где можно найти этого человека; выяснилось, что он живет в квартале Эль-Гамалия.

Вторая сослалась на свою знакомую — ее муж будто бы столкнулся с гул. Сердце Азима дрогнуло, когда он узнал, что эта супружеская чета проживает возле кладбища Баб аль-Наср, в том же районе Эль-Гамалия, причем речь не могла идти об одном и том же лице. Азим выяснил об этом человеке все необходимое и поблагодарил собеседницу.

Часом позже он беседовал с седоусым стариком в голубой джелабе, с кожей, выдубленной за десятилетия пребывания под обжигающими лучами солнца. Азим объяснил причину своего прихода следующим образом: племянница отправила его разузнать о «звере», которого, как говорят, старик видел своими глазами. Бок о бок они спускались по узкой улочке; обветшалые здания по обеим сторонам так близко кренились друг к другу, что делали ее похожей на глубокую пропасть.

— Расскажите, при каких обстоятельствах это произошло, — попросил детектив.

— Было поздно, я провел вечер в гостях у друга, который пока еще содержит гораз,[47] — вы знаете, что теперь, при англичанах, это становится непростым делом. Они говорят, что мы — независимый народ, и все же хотят заставить нас закрыть все курильни. Да кто они такие, чтобы принуждать нас к этому, а?!

— Конечно. Но давайте вернемся к событиям того вечера. Вы сказали, что вышли из гораза. И много вы выкурили?

— Не больше, чем обычно.

— И направлялись домой, когда это случилось?

— Да, это произошло чуть дальше — мы вот-вот туда придем. Я шел медленно, после курения тело казалось удивительно легким. И вдруг я почувствовал, что рядом кто-то есть… Сначала появилась странная дрожь в затылке — мне показалось, что волосы, все до единого, встали дыбом! Не раздумывая я прижался к стене. Надо сказать, что вокруг было довольно темно, — нашим улицам ведь только снятся газовые фонари богатых кварталов!

• Предыдущая
• 27/76
• Следующая