Кровь времени - Шаттам Максим - Страница 28

• Предыдущая
• 28/76
• Следующая

Старик сказал последнюю фразу очень громко, почти прокричал.

— Понимаю, — остудил его пыл Азим и взял собеседника под локоть, как будто помогая ему идти.

— Я прямо-таки вжался в стену, представляете? Слушался своего тела, и это спасло мне жизнь! А знаете почему? Потому что гашиш позволил мне лучше понять окружающий мир — мой разум был открыт, почувствовал, как нечто приближается, дал сигнал моему телу и таким образом предупредил меня. Вот так я, обычный житель нашего мира, смог распознать приближение чего-то нечеловеческого!

«Не стоит особенно доверять этим показаниям, — размышлял Азим, чувствуя разочарование. — В тот вечер старик, вероятно, находился под слишком глубоким воздействием наркотика и утратил ясность мышления. Нужно попытаться отделить правду, пусть и приукрашенную, от бреда полностью одурманенного гашишем человека».

— А гул внезапно появилась из тьмы. Она была укутана в черное одеяние с большим капюшоном, полностью скрывавшим голову. Двигалась медленно и была очень большой — почти два метра ростом. Это создание свернуло в тупик — там, внизу…

Действительно, в этот момент собеседники вышли на перекресток, столь же узкий, как и сходящиеся к нему улочки. Старик обозначил место, где он стоял тем вечером, и пальцем указал на тупик, где скрылся зверь.

— Но даже если мое тело держалось на ногах, я бы не узнал, что это действительно была гул, если бы она не повернула ко мне голову, прежде чем исчезнуть. Ей вздумалось оглянуться, и вот в свете луны я рассмотрел демонические черты ее лица. Да что это я — у нее вообще нет лица — ничего, кроме глаз и зубов. Эта морда до сих пор преследует меня в кошмарах.

Азим наклонился, чтобы изучить землю прохода, оканчивающегося тупиком. Стены здесь имели не большую высоту по сравнению с остальными улочками в квартале. Проход окружали несколько одноэтажных домиков, многие из них пришли в полную негодность и казались совершенно неподходящими для жилья.

— И долго вы там стояли? — спросил детектив.

— Не меньше пяти минут. Прямо окаменел от ужаса — знаете, действительно здорово испугался. Затем как можно быстрее побежал мимо вот этих домов и вернулся к себе.

— Следовательно, вы прошли перед входом в тупик?

— Да… Там мало что удалось разглядеть, но мне кажется, в тупике было пусто. В любом случае, чудовище оттуда не выскочило.

Азим покачал головой, обводя взглядом фасады ближайших домов; он насчитал тринадцать дверей. Но сбежать из тупика можно и перепрыгнув через стену, расположенную в его глубине, — она казалась не слишком высокой.

— Хорошо ли вы знаете этот квартал? — спросил Азим.

Старик кивнул в знак согласия.

— Тогда, может быть, вы скажете, что находится за той стеной, в глубине тупика?

— Задний двор… Там полным-полно строительного мусора.

Следовательно, отсюда можно уйти в любом направлении. Азим с трудом скрыл разочарование.

— Вы больше не видели это существо?

— О, нет! И нисколько не жалею!

Азим поблагодарил старика и отправился на поиски второго свидетеля — торговца одеждой. Застал его в лавке, в самый разгар асра, послеполуденной молитвы, — муэдзин недавно призвал к ней всех правоверных. Азим подождал у порога, пока молитва кончится; прочитал про себя соответствующие строчки из Корана. Он согласился занять довольно важную должность в полиции, и ему пришлось отказаться от исполнения религиозных обрядов в рабочее время.

Торговец видел то же самое создание — высокое существо в черном одеянии с капюшоном.

— Насколько высокое?

— Точно не скажу. Примерно на голову выше меня.

Торговец был ростом приблизительно метр семьдесят. Значит, существо все же меньше, чем описывал старый курильщик гашиша, согласно которому гул достигала двухметрового роста. «По словам торговца, речь идет о росте 185–190 сантиметров», — прикинул Азим.

— Я был на террасе своего дома, — продолжал свидетель, — и видел, как она проходит прямо подо мной, по крыше соседнего дома. Там ее интерес привлекли детские вещи, сушившиеся на крыше. Затем она перепрыгнула на следующий дом и некоторое время возилась у слухового окна, пытаясь проникнуть внутрь здания. Это вход в комнату к детям моего соседа! Она хотела туда попасть, но не сумела открыть окошко и ушла прочь. Я уверен — это именно она убила несчастных детей! И собиралась снова сделать то же самое в ту ночь.

— Она перепрыгивала с крыши на крышу?

— Да, очень ловко… и делала это совершенно бесшумно.

— Вы не рассмотрели ее лица?

В разговоре возникла пауза.

— Нет. — Торговец глубоко вздохнул, а затем продолжил: — Она часто оглядывалась. Когда была подо мной, двинулась вперед и, собираясь прыгнуть на крышу соседнего дома, повернула голову. — Он тяжело опустился на табуретку, взгляд его потерянно блуждал вокруг. — Слава Аллаху, я не видел ее глаз. Думаю, в этом случае лишился бы рассудка. В ней не было… — провел ладонью по щекам, носу, затем по губам и подбородку, — ничего человеческого… ни кожи, ни носа или бровей — ничего, кроме жил, крови и зубов. Но зубы поблескивали от края челюстей и почти до самых ушей. Я никогда этого не забуду!

Рассказ потряс воображение Азима, он даже забыл, где находится и что делает среди всех этих полос материи, свисающих с потолка.

— А ее руки… я видел также ее руки. Даже во тьме я разобрал, что эти руки не принадлежат человеку. Слишком длинные пальцы и… и заканчиваются огромными когтями.

Азим моргнул… Он уже пришел в себя и вновь ясно представлял, что нужно делать дальше. Задал торговцу несколько вопросов; выяснилось, что тот жил примерно в пятистах метрах от того места, где встретился с гул старый курильщик.

— У вас есть дети? — спросил Азим.

— Четверо.

— Тогда не разрешайте им спать на крыше, даже если будет жарко.

Торговец подошел к детективу:

— Вы что, спятили?! Я видел это чудовище! И никогда не позволил бы ничего подобного! Мои дети больше не ходят на улицу одни!

— Разумная предосторожность. Хотя я считаю маловероятным, что эта… это существо вновь появится в вашем районе…

— Разве вы не знаете? — удивился торговец. — Она приходит сюда время от времени. Я видел ее несколько раз…

«Бред какой!» Марион встала, чтобы размять онемевшие мышцы. «Вся эта история о некоем существе, бродящем по ночам, которое называют гул, — бред чистой воды!» Она взглянула на черную обложку дневника: что это за текст, во что она вляпалась? Впервые с тех пор, как она начала читать эту книгу, Марион почувствовала смущение. Да, описание мертвых детских тел вызвало у нее легкий приступ дурноты, но все же это часть рассказа, непременный атрибут расследования. А теперь она не знает, кто — человек или эпоха — виной той наивности, с какой изложена история о монстре.

Автор дневника, Джереми Мэтсон, описывал от первого лица то, что пережил или прочувствовал сам, и посвящал многословные отступления рассказу о том, что в это же время предпринял его коллега, этот Азим. Кроме того, создатель дневника мельком пересказывал, о чем они затем говорили с египтянином. Любопытно, насколько точными казались описания, сделанные автором; местами они напоминали по стилю отрывки из романа. Он умело приписывал Азиму те или иные чувства, причем порой совершенно интимные. Представлялось почти невероятным, чтобы тот мог просто пересказать все эти ощущения коллеге. Нет, Джереми их высчитал, вывел логическим путем или просто вообразил. Тем не менее в историю о гул трудно поверить.

Марион подавила зевок; день клонился к вечеру, а она сделала лишь один небольшой перерыв, чтобы пообедать. Женщина чувствовала себя совершенно оглушенной, утратившей чувство реальности.

За окном было пасмурно. Небо хмурилось всеми оттенками серого — от почти белых завитков, скрывавших солнце, до пепельных туч на горизонте. Собираясь на прогулку, Марион натянула теплый свитер и после коротких раздумий выбрала непромокаемый плащ: за прошедшие два дня похолодало. Ощущая тяжесть дневника в кармане, она была совершенно спокойна. Прочитанный текст произвел на нее неизгладимое впечатление. Она трепетала от желания узнать содержимое остальных пожелтевших страниц. С момента, как Марион нашла книгу, она почти никогда не расставалась со своим сокровищем и испытывала к дневнику какое-то необъяснимое, почти порочное влечение. Нездоровое любопытство, возникшее после первых прочитанных страниц, ей не удавалось обуздать никакими силами.

• Предыдущая
• 28/76
• Следующая