Игра в зеркала - Шумилова Ольга Александровна "Solali" - Страница 79

• Предыдущая
• 79/91
• Следующая

— Но Филин сам надевал их на меня. Неужели от него остались записи?

— В конце концов, я дух Филина, и мне все известно, — кривая усмешка. Невеселая. — Не снимай пока, Эрро может заметить.

Я кивнула, глядя на ключ. Провела пальцами по гладкому стержню, почти не веря в его реальность… И спрятала в медальон на шее. Не время. Не место.

— Значит, война?… — мои пальцы медленно оглаживали тонкую цепочку, не в силах до конца расстаться с тем, что таил в себе медальон. — Корабли-разведчики… Для этого, так?

— Так… — вдруг он улыбнулся. По-настоящему. — Это твои корабли. Для тебя.

— Для меня?… — пальцы застыли на полпути.

— Ты всегда говорила, что наши корабли мертвы. Эти — живут. Почти как настоящие.

— Почти… — я посмотрела ему в глаза. — Ты хочешь, чтобы я создала флот?

— И командовала им, — он ответил на мой взгляд. — Это то, что даст победу. Или уничтожит даже надежду на нее.

Я молчала.

Этот разговор происходит в реальности? Или снова — один из моих снов? Иллюзии…

— Флот не даст победы. Не такой флот, который можно собрать. Корпус защитят. Центр. Периферия. Все.

— Даст. Если знать, что он — лишь ширма, отводящая глаза. И от того, как он будет это делать, зависит…

— Да, — пальцы возобновили мерное движение. Я верю, все будет так, как ты задумал. Я чувствую в тебе силы идти и вести за собой. Но я не вижу, что смотрит твоими глазами. Не вижу, зачем оно смотрит на нас.

— Эрик, кто ты?

— Эрик. Меня действительно так зовут.

— Ты предлагаешь мне войну. Я хочу знать, кто пойдет впереди меня. И за чем пойдет.

— Сначала реши — да или нет.

— Боишься?…

Молчание.

— Боюсь. Боюсь потерять тебя.

Тишина.

Она проскальзывает между нами прозрачной вуалью, невесомые, неощутимые складки, они отдаляют, очерчивают границы. Разделяют нас.

— Я не могу дать ответ.

— Я подожду.

— Тогда я пойду… Думать.

Я поднялась на ноги, стряхнула с мундира несуществующую пыль.

Эрик поднялся следом, не улыбаясь, но что-то было в его глазах. Что-то…

— Проводить?

— Зачем?…

— Так короче.

Безразличное пожатие плеч. Какая разница… Я пошла за ним, потому что было проще согласиться, чем отказать.

Шахты, скобы, подъемники, клубки кабелей под ногами. Десять минут… Мы шли лишь десять минут. Не до архива. До уровня оперативного отдела.

Так короче. Короче, чем разрешали законы этого мира.

Смутной тенью на краю сознания закопошилось подозрение, спугнутое легкими шагами за спиной. Я обернулась.

По коридору ко мне шел Алан.

— Я тебя везде ищу, — улыбнулся он. — Куда ты пропала?

Такие простые, такие естественные слова. Такое знакомое лицо, такие безмятежные, чуть наивные черты.

Даже ведро ледяной воды, опрокинутое на голову, было бы мягче. Разговор… Нереальный разговор в призрачном мире, в несуществующем лесу из металла и огоньков-обманок. Был ли он?

Или — привиделось?

— Кажется, заснула. Сама не могу понять, как.

Заснула. Ты каждый раз усыпляешь меня, Эрик. И каждый раз я не понимаю — то, что происходит с нами, правда или сон?

— Правильно. Сколько длилось ваше последнее дело, столько ты не высыпалась. Я же тебе говорил — нельзя столько жить на нервах.

Нельзя столько жить во сне. Значит все — правда? Но как же другая правда? Реальность, которая сейчас передо мной. Другая реальность, гораздо более четкая и ясная.

— Наверное. Хорошо, что перед следующей операцией дали передышку.

Обманка. Изменчивая реальность туманов и миражей. Но ведь — реальность?…

— Ребята из седьмого блока привезли из комадировки просто потрясающую голографию. Что-то там занимательно-биологическое, как раз для тебя. Приглашают посмотреть. Пойдем?

Куда я иду? К чему? Лицо и изнанка мира. Пытаюсь понять, какая из реальностей настоящая — и не могу. Но сейчас реален мир четких и ясных вещей, строгостью своих линий разгоняя призрачные туманы. И потому…

— Да, конечно. Пойдем.

Беру Алана под руку, и снова иду, не замечая, как и куда. Но — другой проводник. Другая реальность.

Другая жизнь.

Голография действительно оказалась редкой, такую даже научный отдел заполучил бы с радостью, и яркая игра красок захватила меня больше, чем на час. Поблагодарив за просмотр, мы было направились в опытную оранжерею научного отдела, бывшую нашим излюбленным местом прогулок, но, как всегда не вовремя затрезвонил мой переговорник.

Чезе вызывал в блок. Не вовремя. Как всегда.

Алан предложил составить компанию. Я отказалась.

На месте выяснилось, что пришел очередной отчет от Селена и несколько запросов, требующих моего ответа. Как, оказывается, легко оказалось забыть об этом деле. Я ограничилась приказом ничего серьезного не предпринимать и задумалась.

Скоро эта операция станет серьезной проблемой. Как и мое нежелание хоть что-то предпринимать. Эрро это Эрро, а Эрик — это Эрик. Хотя… Я могу исчезнуть раньше, чем мои проблемы бросятся в глаза Командору.

От легко возникшей мысли кровь бросилась мне в лицо. Исчезну? Я ведь еще не решила…

Я отослала Чезе в координационный центр — передать ответ, прошла в свой кабинет и закрыла дверь. Села за стол, поставила локти на ровный пластик и обхватила голову руками.

Я не сказала Эрику, что не уверена. Не сказала, что могу остаться. Что реальность четких линий и ясных вещей может оказаться тем, что я всегда искала. Так — как?

Чего хочешь ты, риалта?…

Я не боялась клетки, ибо прожила в ней две трети жизни, давно привыкла к жизни по приказу, да и к смерти, стоящей над душой, если вдуматься, тоже. Другое дело, что я не хотела умирать.

Только неважно это все, совсем неважно. Гораздо больше пугает холодная логика и знание сути вещей: риалтэ — это звездный свет, заключенный в текучую оболочку густого тумана. Ускользающие, как дыхание ветра. Бесплотные, как полотнища болотной дымки. И изменчивые, как вода, текущая сквозь пальцы.

Было время, когда не были нужны ни слова, ни жесты, ни даже движения губ, бровей, выражение глаз. За них говорило тело, подчиняясь в своем изменении малейшему движению мысли.

Я изменилась больше, чем это могло казаться возможным в самых страшных кошмарах. Но сейчас, впервые, мне приходит в голову одна и та же мысль: что, если я изменилась недостаточно?

Что если то, что осталось во мне от звездного света и изменчивых туманов, разобьет прямые линии четкой и ясной реальности? Или задохнется в них? Мы дети слишком разных миров, но, быть может, любовь способна на все? Сгладит острые углы, добавит упорядоченности хаосу мыслей?

Или…

Слишком тяжело, слишком непонятно, слишком непредсказуемо. Я — исключение во всем. Может, этого хватит? Или — бороться против природы нельзя? Всю свою жизнь я не выбирала — выбирали обстоятельства. Теперь же они требуют, чтобы я выбрала целую жизнь. Сама. А я не могу…

Но… Какой бы выбор не был сделан, я точно знаю одно. Мне не нужна война.

Даже ради мести.

Неделю спустя.

Блок неторопливо расходился, сегодня даже чуть задержавшись после окончания рабочего дня. А день выдался на удивление тихий и спокойный.

Откладывались кипы считывателей, закрывались крышки потративок, отключалось оборудование, гас свет. Только в дальнем углу общего стола для совещаний шелестел водопадом голограф — единственное развлечение ночного дежурного. Дежурным был Чезе, Пешш добровольно вызвался составить ему компанию.

Я уходила последней, пережидая, пока из прохода схлынет переговаривающаяся толпа. Сегодня давали большой прием в честь Наместника, прибывшего с очередным визитом и, о слава богам, завершения ревизии. Впрочем, завершено было лишь хождение по кабинетам и проверка бумаг на местах, и это знали все. Но… Праздник есть праздник, тем более, такого уровня. Простых оперативников, естественно, на него никто не приглашал, но, пока сильные мира сего развлекаются в парадном зале, маленьким винтикам системы никто не мешает устроить свои кухонные посиделки с привезенными из командировок деликатесами.

• Предыдущая
• 79/91
• Следующая