Зверь, шкатулка и немного колдовства - Шумская Елизавета - Страница 39
- Предыдущая
- 39/65
- Следующая
Потом Дэй перевела взор на Анастасию и почувствовала, как чужое беспокойство заполняет ее душу. Какой бы легкомысленной Марина ни казалась, она всем сердцем переживала за сестру. Полыхнула в девушке и какая-то иная боль. Средняя из сестер Вицлавских была молода, но ненамного моложе чародейки, и в ней было так много чувств. И они были иными, чем те, к которым привыкла гаргулья. Сожаление, печаль, сострадание и отчаянная надежда. На многое. Например, на то, что Александр все же вернется. И одновременно горечь, ведь вернется он к ее сестре. Не к ней.
«Гоблин побери, она любит этого парня! — сообразила и одновременно не одобрила Дэй. — Вот дура-то!»
А еще эта девочка надеялась, будто однажды сможет избавиться от этого чувства, оно перестанет ноющей занозой сидеть в сердце, прекратит изводить ее болью, завистью и обидой. Исчезнет эта сладкая подлая мысль, что, может быть, однажды… Она слишком хорошо понимала: такое не случится, ведь эти двое — ее сестра и этот мужчина — принадлежат друг другу. Это даже больше, чем любовь, они как две части, идеально подходящие друг другу всеми выбоинками и углами. Их чувства были предопределены чуть ли не с первого момента их встречи. Марина видела его. И все поняла еще тогда. Больно было наблюдать за развитием их отношений с сестрой, понимая, что счастье не обратится к ней, не улыбнется любящими карими глазами. Девушке отчаянно хотелось чего-то подобного, но еще хуже становилось при мысли, что она своим вмешательством омрачит чувства этих двоих. Вряд ли она сможет разбить эту пару, но сильно подпортить им жизнь вполне. Возможно, при определенной хитрости и подлости удастся даже женить Александра на себе. Но любить-то он но-прежнему будет Анастасию. И что тогда? Опостылевшая нелюбимая жена, жадные тайные взгляды на бывшую невесту и навеки испорченная жизнь? Марина не верила, что стерпится-слюбится, о нет. И даже понимание того, как это было бы подло по отношению к сестре, ее бы не остановило. Тут дело в другом. Александр не нужен ей без любви. Любви к ней, Марине. И никакие приворотные зелья тут не помогут. Ей нужна была только его искренняя любовь. И особенно сейчас, когда она увидела, какими глазами он смотрит на Анастасию. На меньшее Марина была не согласна.
«Молодец, девочка! — внутренне восхитилась Дэй. — Так держать, никогда не соглашайся на половину. Даже если не сможешь получить всего, не потеряешь самоуважения».
В этом была вся гаргулья. Поговорка про синицу в руке была явно не про нее.
«А оказывается, что и маленькие девочки бывают не такими уж и пустышками, — невольно и немного недовольно подумала чародейка. — По крайней мере, не все. И не во всем».
Тело человеческого мужчины казалось жутко неудобным. Оно двигалось совершенно не так, как делал это эльф. Оно было какое-то неуклюжее (по сравнению со Светлыми, конечно) и непозволительно большое. Калли не понимал, как можно нормально биться с такими данными. «Бедные люди, — с неожиданным сочувствием подумал он. — Как же Златко и Иве удается хоть что-то при таких скудных исходных данных?… Как же неудобно!»
Вокруг кипел бой, и в руках Светлого сверкал меч. С удивительной ловкостью, которую Калли никак не ожидал от этого тела, мужчина махал своим клинком, и враги один за другим исчезали из списка насущных опасностей. Эльф быстро сообразил, что сделать ничего не может. Все его навыки оказались бесполезными, тело ему не подчинялось, да и он вряд ли смог бы лучше человека понять, как тому действовать. И все же было невыносимо видеть, как вокруг поднимаются и опускаются клинки, как плещется боевая магия, пачками уничтожая тех, кто остался без защиты чародеев, как сверху летят стрелы — обычные, человеческие, не эльфийские, но после случая с Ивой Светлый как-то растерял скептицизм на этот счет, убивали человеческие грубые поделки не хуже. И самое ужасное, когда ты не в силах что-либо предпринять. Совсем ничего. Даже предупредить. Особенно в тот момент, который оказался роковым.
— Алекс! Сзади! — закричал кто-то.
Мужчина, в чьем теле находилось сознание эльфа, узнал этот голос. За секунду — долгую, мучительную, такую важную в бою секунду — до этого крика Калли увидел приближающийся наконечник копья. Коварное оружие! Копейщика достать так сложно, а вот его оружие, если оно находится в опытных руках, может свалить того, кого мечи не берут. И Светлый отчаянно пытался докричаться до сознания соседа по телу, отчасти из желания помочь, отчасти из-за панической и одновременно очень разумной мысли, что, если умрет мужчина, умрет и сам эльф. Но криков Эк'каллизиэнела воин не слышал.
А вот голос со стороны услышал. Услышал и успел обернуться. Попытался отклонить древко, увернуться… Поздно. Темнота навалилась мгновенно, и сознание померкло.
«Гоблин, ладно, я угодил в этого пацана, но где остальные-то?! Не может быть так, чтобы я один так попал! Наверняка остальных тоже разбросало!»
— Патрик, отнеси этот пакет на Олешневую улицу, дом восьмой. Да смотри ничего не перепутай! — Голос выдернул Златко из задумчивости. Как он уже успел понять, мужчина, главный над персоналом книжного магазина в отсутствие хозяина, терпением не отличался, поэтому поспешил вытянуться в струнку и сделать очень понимающие глаза, — Запомни, госпожа Анастасия Вицлавская! Запомнил? Да, трудно, но что поделаешь. Вечно у этой знати имена навыверт. Повтори, Анастасия Вицлавская!
Синекрылый послушно повторил.
— Молодец, — даже удивился тот. Очевидно, парнишка, в тело которого попало сознание Бэррина, сообразительностью не отличался, — И говори с именем. А то их там несколько баб. Мать и три сестры, и все госпожи Вицлавские. Так, что ушами хлопаешь? Взял сверток — и вперед. И кланяйся, дубина, кланяйся! И на чай, может, дадут, и мне за тебя не так стыдно будет!
Златко, не слушая, уже вылетал из магазина. Он помнил! Анастасия Вицлавская! Конечно же! Шкатулка, мелодия, танцующая пара фигурок, Военный архив, документы по Александу Ренжу!
«Они там, я знаю! Они должны быть где-то вокруг этой девушки! Гоблин, мои ребята… Как же я волнуюсь!.. И как же интересно, почему так произошло. Это действительно прошлое? Неужели реальны путешествия сквозь время? Это невероятно! Но какие возможности! Ведь так можно попасть в любое время, в гущу самых важных событий… пообщаться с великими людьми. А сколько белых пятен в истории можно заполнить!»
Потом парень спохватился, ведь теория ничем не подтверждена, и хуже всего то, что он не знает ничего о механизме произошедшего. Да и… рано или поздно, но хотелось бы вернуться в свое время и свое тело. Ну и найти друзей. Их более всего не хватало. Будто холоднее было без них. О ком же заботиться?
«Кого втравливать в истории?» — будто наяву услышал он чей-то ехидный голос, но тут же забыл о нем, занятый размышлениями о произошедшем и поиском способов выбраться из этой передряги.
Из мыслей его выдернуло осознание того, что он идет куда угодно, но только не туда, куда требуется. Только потом Златко сообразил, что город за эти века изменился. Улочки стали по-другому изгибаться, на них стояли иные дома, а некоторые еще не обросли достройками, к каким он привык. Поэтому и путь показался иным. Что-то это так ему напомнило. Будто эти изменения он уже где-то видел. Только вот где? Ведь не жил же он в эту эпоху, а в его времени все иное.
«А все-таки неприятно подчиняться и терпеть поношения, — перескочили мысли юноши, — В обычной ситуации этот хмырь спину бы передо мной гнул и улыбался подобострастно. Правы, ох правы были друзья, когда говорили, что надо учиться разбираться в людях, кто ниже меня по положению. Никогда не знаешь, что у них на уме. Вроде улыбается, а сам нож за спиной прячет. А вот такие прохвосты, как этот, — вообще часто встречающийся тип. И что с ними делать? Их и обижать нельзя, но и потакать — еще хуже. Да-а, задачка. Но как же неудобно, что нельзя гаркнуть погромче и магией припугнуть. Надеюсь, что это не навсегда. Ума не приложу, как смогу без магии».
Вокруг Грыма лежали, казалось, сотни и сотни раненых. Они стонали и выглядели просто ужасно. Нельзя сказать, что тролль не был привычен к такому, но одно дело — поле боя, а другое — походный госпиталь. Чародей пару раз попадал в такие, но обычно все же его лечили друзья, а уж как он поступил в Университет, то и вовсе все в этой сфере наладилось. Лекари в учебном заведении были хороши, а также Ива не раз выручала. Поэтому воспоминания об этих палатках боли поистерлись из памяти. Молодости в принципе свойственно быстро забывать плохое. И вот он тут. Но не как пациент, а как лекарь. С одной стороны, и на том спасибо, не любил (а кто любит?) Грым получать ранения, а потом лечиться. А с другой… Да-а, не думал он, что это настолько удручающее зрелище.
- Предыдущая
- 39/65
- Следующая
