Северный цветок - Кервуд Джеймс Оливер - Страница 21

• Предыдущая
• 21/50
• Следующая

Филипп напряженно искал каких-либо признаков пребывания Жанны в лагере, но ровно ничего не мог открыть, и по истечении нескольких минут пришел к твердому убеждению, что девушки нет здесь. Очевидно, те пять-шесть человек, которых он недавно видел впереди себя на двух лодках, в данном месте не находилось. От досады он вонзил пальцы в землю и почувствовал прежнее разочарование, близкое к отчаянию. Может быть, в то самое время, как он бесполезно торчит здесь, судьба Жанны свершается за несколько километров глубже в лесу!

Он пополз к краю холмика, на котором все время находился, а оттуда по-прежнему на четвереньках стал пробираться сквозь кустарник, кончавшийся на расстоянии дюжины шагов от лагеря. Все его надежды и помыслы сосредоточились на этом пункте. Если ему удалось бы напасть врасплох на человека, возившегося у костра, он с помощью револьвера мог бы добиться всей правды и узнать, где сейчас находится Жанна. До сих пор как будто все ему благоприятствовало, и казалось, что не так уж трудно будет справиться с обоими людьми.

Он думал только об этом и ни на секунду не отрывал глаз от людей, склонившихся над костром. Он подобрался к концу кустарника и, с револьвером в руке, весь сжавшись, подался вперед, но вдруг услышал какой-то странный звук, раздавшийся почти у самой палатки. Ему показалось, что кто-то тихо кашлянул. Люди у костра не обратили на кашель никакого внимания, но Филипп тотчас же повернулся.

В тени дерева, которого до сих пор он не заметил, сидела Жанна, находившаяся в состоянии сильнейшего напряжения. Ее смертельно бледное лицо было повернуто в его сторону, глаза горели, как яркие звезды в. безлунную ночь, губы дрожали, она с трудом дышала.

Она увидела его! Она узнала его! Он был уверен в том, что прочел в ее взоре, в ее лице все надежды и все радости, на какие только способен человек. Видно было, что она с трудом подавила крик восторга, и он понимал ее состояние, так как и ему стоило немалых усилий сохранить полное спокойствие и не выразить бешеной радости, которая овладела им. И все же, как он ни старался, он на минуту забыл про близость врагов, широко улыбнулся и даже протянул было вперед руку.

Он тотчас же опомнился, повернулся и готов был привести в исполнение свой план, который заключался в том, чтобы врасплох напасть на людей у огня. Но по независящим от него обстоятельствам он не мог выполнить свое намерение. Совершенно неожиданно в самую критическую минуту позади него послышался треск в кустах, затем последовало яростное рычание, и огромная собака обрушилась на него всей своей тяжестью. Могучий голос самозащиты приказал ему обратить против зверя оружие, которое он направил было на людей. Страшные клыки собаки щелкнули почти у самого его лица, когда он выстрелил. Он уклонился от клыков, но все же не мог с должной скоростью отскочить в сторону и под тяжестью волкодава упал навзничь на лужайку, где горел костер. Он не успел еще опомниться и вскочить на ноги, как стражи Жанны ринулись на него, стараясь выбить из его рук револьвер. Он успел, однако, опередить их и — выстрелил. В тот же миг он почувствовал сильнейший удар по голове, какая-то неимоверная тяжесть окончательно пригнула его к земле, и он выронил из рук оружие.

Казалось, неистовое пламя объяло его мозг, мускулы ослабели, и зрение помутилось. Он ощутил железные пальцы у своего горла, вытянулся, закрыл глаза и ослабел так, что не мог уже двигать ни одним мускулом. Когда-то, несколько лет тому назад, ему пришлось уже очутиться в таком же точно положении. Поняв, что в настоящую критическую минуту он ничем не рискует, так как более тяжелого состояния уже не может быть, он решил использовать тот же метод. Тогда ему удалось, — быть может, и теперь счастье улыбнется ему! Он лежал совершенно недвижно две-три минуты и почувствовал, что пальцы у его горла значительно ослабели, и что туша, упавшая на его грудь, начинает мало-помалу сдвигаться в сторону. Очевидно, человек, насевший на него, предполагал, что он находится в абсолютно бессознательном состоянии. Что же касается Жанны, которая все время стояла у него в ногах, то она не сомневалась, что он умер.

Он вдруг услышал ее крик, полный невыразимого отчаяния и ужаса, и именно этот возглас побудил его немедленно прибегнуть к самым решительным и энергичным действиям. Враг несколько ослабил свое внимание и начал подниматься с земли с видом человека, которому не впервые приходится вступать в подобные стычки. Филипп улучил подходящий момент и с быстротой молнии обрушился на него. В мертвой схватке оба скатились на землю, и Филипп в первую же секунду почувствовал, что былые силы оставили его и что с каждым мгновением он слабеет. Им овладело такое отчаяние, какого он никогда до сих пор не знал, и в последнюю секунду он раскрыл закатывающиеся глаза и увидел Жанну. Она стояла над ними, молитвенно прижав руки к груди. Увидев его взгляд и поняв его, очевидно, по-своему, она вдруг решительно повернулась и побежала к огню. Через мгновение она была на прежнем месте с горящей головней в руке. Филипп видел огонь, чувствовал его горячее дыхание на своем лице и внезапно услышал страшный, нечеловеческий вой, сорвавшийся с уст его противника. Человек отпрянул назад и схватился за шею, к которой Жанна только что прикоснулась головней. Не теряя ни единого мгновения, Филипп вскочил на ноги и последним ударом, в который вложил все свои силы, опрокинул наземь врага рядом с лежавшим трупом. Только теперь Филипп понял, что его второй выстрел сделал свое дело.

В то самое время, как он наносил удар, он услышал громкие крики, раздавшиеся из леса и сопровождаемые топотом многочисленных ног, кто-то яростно раздвигал кусты…

При свете костра Филипп и Жанна стояли друг против друга.

— Живо! — крикнул он. — Мы должны торопиться. Дорога каждая минута!

Он наклонился и поднял с земли свой револьвер, В ту же секунду он услышал подавленный стон, оглянулся и увидел, что Жанна близка к обмороку. Она припала к скале ещё до того, как он протянул ей руку.

— Вы ранены? — воскликнул он. — Жанна, Жанна, отвечайте мне!

Он уже стоял на коленях, почти держал ее в своих объятиях и называл ее нежно по имени.

— Нет, нет! — болезненно отозвалась она. — Я не ранена… во всяком случае несерьезно.

Видно было, Что она делает над собой большое усилие.

— У Меня болит лодыжка. Вероятно, я растянула жилу… там, на скале. А теперь…

Она не окончила фразы и тяжело облокотилась на его руку. Глаза ее были полны непередаваемой муки.

Филипп поддержал ее. Треск в кустарнике слышался на расстоянии пистолетного выстрела, но он в этот момент не чувствовал никакого страха. Жизнь снова заиграла в его жилах. По мере того, как он вместе с Жанной продвигался по тропе к берегу, отчаяние оставляло его: Он чувствовал ее руку в своей. Его губы касались ее волос, и он чувствовал, как ее сердце бьется рядом с его сердцем. Он освободил ее из своих объятий только в ту минуту, как они добежали до лодки.

Не теряя времени на лишние разговоры, он усадил Жанну в лодку и так же молча направил свое суденышко вдоль берега. Пройдя около ста ярдов вниз по течению, он пересек реку и снова скрылся в прибрежном камыше.

Жанна сидела совсем близко к нему, и он слышал ее прерывистое дыхание. Вдруг он почувствовал прикосновение ее руки.

— Мсье! — воскликнула девушка. — Я хочу узнать у вас, что с Пьером.

В ее словах звучал страх. Филипп в нескольких словах передал ей все, что случилось и чему он был свидетелем. Он сообщил, что Пьер был ранен, но неопасно, и что он обещал ему свезти сестру в Божий Форт.

— Это будет повыше Черчилла? — спросил он.

— Да! — прошептала она. — Повыше!

Они услышали шум голосов и увидели, как на противоположном берегу несколько человеческих фигур бежало к лодкам на мелководье.

— Они не сомневаются в том, что мы направились в Черчилл! — со смехом сказал Филипп. — Конечно, это — ближайшее убежище. Вы взгляните только…

• Предыдущая
• 21/50
• Следующая