Пангея. Книга 2. Подземелье карликов - Колодан Дмитрий Геннадьевич - Страница 33

Он выпрямился и расправил плечи.

У ног старика лежал огромный череп, с длинными, как карандаши, зубами. Подобные штуки Вим видел только в музее естественной истории: это был череп тираннозавра или другого хищного ящера. Но здесь была не окаменелость, а самая настоящая кость.

Как любой путешественник по времени, Вим терпимо относился ко всякого рода анахронизмам. В первую очередь потому, что анахронизмом являлся он сам. Но есть же предел! Боевые вертолеты в каменном веке — это полбеды, но тут еще и викинги с динозаврами… Подобное не может быть случайностью. Такие вещи всегда связаны между собой, как нити в паутине. Осталось только найти ту паутинку, за которую нужно потянуть, чтобы все встало на свои места.

— Простите, если вопрос покажется вам невежливым, — начал Вим, — но как вы сюда попали? Через линзу? Такое светящееся окно в воздухе…

— Окно в воздухе? — удивился старик. — А ты откуда…

Он глубоко вдохнул.

— Нас было тридцать… Тридцать воинов, которые отправились из Гренландии на юг, вслед за Счастливчиком Лейфом, в земли Винланда. Но боги были против нашего похода. Мы попали в шторм. Пять дней и еще пять море носило наш корабль, пока не выбросило на тот проклятый остров.

— Остров? — Вим нахмурился.

Из Гренландии в Винланд, иначе говоря — в Северную Америку… А ведь там в самом деле есть остров, который с полным правом можно назвать проклятым. Пресловутый остров Оук.

— Там стояла башня, — продолжил старик. — Огромная башня из черного камня, не иначе как сами ворота Нильфхейма. Я говорил своим товарищам, чтобы они не ходили туда, но… Я был самым младшим на корабле, не станет воин слушать желторотого мальчишку. И они ушли, один за другим, в черную пасть той проклятой башни…

— А вы остались?

— Меня оставили! Мне наказали стеречь корабль — но от кого его охранять, если на том острове не было людей? Они просто не захотели брать с собой труса! Они ушли, со смехом и шутками, один за другим…

Старик опустил голову. Вим покосился на Аску. На лице у девушки было написано изумление — похоже, она слышала эту историю впервые. Вот такие семейные тайны…

— Ушли все, — продолжил старик. — Вышел же один… Снорри Йохансон, до самой смерти я буду помнить его имя. Он был весь в крови, грудь разодрана, но он держал свой меч. Держал!

Старик всхлипнул. Аска бросилась к нему, но отец остановил девушку.

— Так он умер, — сказал он. — У моих ног с мечом в руках. И теперь он пирует в чертогах Вальхаллы вместе с моими товарищами. А я остался. Один… Я струсил, и за это боги прокляли меня.

Он надолго замолчал. Вим прикусил щеку. Вот оно, значит, как… Бедняги-викинги наткнулись на Черную Башню и полегли в схватке со Стражем. Смерть не столько героическая, сколько нелепая. Двадцать девять сильных, подготовленных воинов, но против Хихикающего Демона шансов у них не больше, чем у стайки крыс против бультерьера. Удивительно, что хоть кто-то смог выбраться. Зато понятно, каким образом старик оказался в каменном веке. Башня на острове Оук является одной из узловых точек в Круге Времени, и вокруг нее образуются нестабильные линзы, способные переносить даже так далеко в прошлое.

— Снорри рассказал, что было в той башне. Огромный тролль… И он смеялся, когда убивал моих друзей, от его смеха кровь стыла в жилах. Но они сражались и умерли как настоящие воины. А я нет… А потом я услышал смех тролля, он шел за мной. И я бежал,

бежал, пока не увидел, то самое окно в воздухе. Не знаю, кто из богов направил меня, но я прыгнул в окно, и все исчезло…

Старик сжал виски ладонями.

— Все пропало: и Башня, и наш корабль, и тело Снорри. Я оказался на незнакомом берегу. Там я сделал плот и доверился волнам и ветру. Много дней меня носило море, но даже такая смерть оказалась мне не по чести. Море выплюнуло меня, как дохлую рыбу. Так я попал на земли скерлингов и стал одним из них. Я стал навси… Теперь я умираю от старости. Мои волосы выпадают, руки уже не держат меч, ногти облезли, и их не возьмут даже на Нагльфар… Скажи мне, Вильгельм, как я войду в чертоги Одина?

Вим промолчал. Старик смотрел на него, не моргая. Один глаз у него был зеленым, другой оказался мутным и пустым — старик страдал от катаракты.

Так-так… Вим присмотрелся к здоровому глазу. А знакомый цвет… Если бы второй глаз старика не был слепым, Вим бы поставил на то, что он окажется ярко-голубым. Теперь понятно, почему старик выглядит таким изможденным. Дело в артефакте — вот что высосало его силы и довело до подобного состояния.

Вим поджал губы. А он недооценил викингов. Мало того что один из них ушел от Стража живым, так, похоже, и из Черной Башни тот вышел не с пустыми руками. Интересно, а какой это артефакт? Старик, заметив его взгляд, криво усмехнулся.

— Ты не похож на воина, Вильгельм. Ты слышал мою историю, я же хочу услышать твою. Кто ты? Что привело тебя в эти земли?

— А я и не воин. — Вим развел руками. — Скажем так: я скальд, кажется, это так у вас называлось.

— Скальд? — Старик вздрогнул. — Тот, кто идет за героем и слагает о нем песни?

— Хм… Можно сказать и так. Правда, с пением у меня не очень…

Старик моргнул и вдруг разразился, сухим каркающим смехом. Тело его сложилось пополам, плечи тряслись, руки дрожали. Он едва не свалился со своего укрытого шкурами ложа.

— Скальд? — проговорил он сквозь приступы нервного хохота. — Скальд, который не умеет петь?

— Ну… — Вим смутился. — Зато я умею играть на губной гармошке.

— Сакльд?! — прохрипел старик. Он обратил к Виму лицо. Веки старика дергались. — Пятьдесят лет я молил богов, чтобы они привели ко мне воина. Крепкого и сильного, сразиться с которым будет честью для меня, а вместо этого… Ты хотя бы умеешь держать меч, скальд?

— Приходилось, — признался Вим. — Но я предпочитаю ненасильственные методы.

— Скальд! — Старик его не услышал. — Видимо большего я не заслужил. Значит, будет так…

— Что будет? Вы хотите, чтобы я сложил песню о ваших подвигах? Но…

— Я хочу предложить тебе сделку, скальд. Честную сделку. Я отдам тебе самое дорогое, что есть у меня, — мою дочь…

Аска ойкнула и прикрыла рот ладонью. Старик даже не повернулся.

— Взамен я прошу одного. Сразись со мной в честном бою. До смерти.

— Что?!

— Не бойся, скальд, — усмехнулся старик. — Я стар, и в моих руках нет былой силы. Не знаю, смогу ли я дважды поднять копье… Ты легко победишь меня.

— Погодите! — Вим поднял руки. — Мне вот эта сделка не кажется честной. Ваша дочь, конечно, красавица, но…

— Испугался, скальд? Струсил?

— Да почему «испугался»?! Так нельзя делать!

— Нельзя?! Я должен умереть в бою, с оружием в руках. Иначе, как я попаду в Вальхаллу?

Вим выругался. Довоображался: валькирии, эйнхерии, вечные битвы… А в итоге кто бы мог подумать, что именно так все и будет? Порой желания имеют мерзкое свойство сбываться.

— Ну нет, — замотал головой Вим. — Я на такое пойти не могу. Я не сторонник эвтаназии, даже подобными методами. Просите кого-нибудь из своих скерлингов…

Старик поморщился.

— Никто из навси не может этого сделать. Они — мое племя, и нет чести в битве с сородичем. Пожалуйста, скальд, прошу тебя… Неужто моя дочь не стоит того, чтобы за нее сразиться?

— Стоит, — сказал Вим. — Но не с ее же отцом!

— Я дам тебе свой меч, — сказал старик. — Он старый, но крепкий. Я убил им дракона.

— Причем здесь дракон?! Поймите, то, что вы предлагаете…

— Я прошу о честной смерти, достойной воина!

Старик без сил откинулся на шкуры. Вим прикусил губу — ну как ему еще объяснить?

Неожиданно матушка Ши взвыла. Вим вздрогнул, он успел подзабыть о ее существовании. Старуха пыталась встать — приподнималась и снова падала… Лицо ее перекосила жуткая гримаса.

— Матушка Ши!

Старуха схватила себя за волосы, глаза ее закатились — видны были только белки. По подбородку текла слюна, того и гляди, изо рта пойдет пена. Будто старуха отравилась ядовитыми грибами.