Ритуал тьмы - Хардебуш Кристоф - Страница 23

— Коппе, конечно, захолустье, но не до такой степени, — звонко рассмеялась баронесса. — Волков здесь нет уже много десятилетий.

Никколо, помедлив, оглянулся на картины. Теперь на них играли лучи света, и юноше показалось, что они изменились. Глаза волка будто вспыхнули красным.

Когда Людовико прибыл на место, солнце уже село. Впрочем, оно и так целый день не показывалось из-за тяжелых туч. Юноша, открывший графу дверь, смерил его подозрительным взглядом. В этом не было ничего удивительного, учитывая, какая страшная смерть постигла бывшего хозяина хутора.

— Добрый вечер. Я приехал из Женевы, чтобы задать вам еще несколько вопросов по поводу трагической гибели господина Бонне, — Людовико очень хорошо говорил по-французски.

— Вы кто такой? — грубо осведомился паренек.

— Граф Людвиг фон Карнштайн, консультант по особым вопросам при Тайном Совете, старший дознаватель кантона, — не поведя и бровью, заявил Людовико.

Юноша широко распахнул глаза, и граф убедился в том, что и в свободолюбивой Швейцарии титулы и звания вызывают уважение — даже если они вымышленные. Впрочем, выдуманное звание все же лучше, чем вообще ничего.

— И об чем расспрошать будете?

— Просто расскажи мне обо всем, — Людовико протянул пареньку пачку банкнот.

Некоторые изобретения нового времени были весьма удобны; по крайней мере, теперь не нужно было носить с собой тяжелые кошели с деньгами.

Мальчик рассказал ему о вопросах жандармов, чудовищном виде трупа и, наконец, о событиях предыдущих дней.

— На хуторе были какие-то люди. Они дали мсье Бонне денег. Много денег, — прошептал паренек, придвигаясь к Людовико поближе.

Хозяин хутора мало что рассказал об этом своей жене и слугам, но когда они начали убирать в курятнике, то обнаружили, что он полон мертвых кур.

— Но не просто дохлых. Их разодрали на части!

Вежливо кивнув, Людовико гадливо поморщился. Он уже подумывал было покончить с этим балаганом, но тут слуга сообщил ему, кем же были эти люди. Граф вспомнил, что Лиотар вчера упоминал, к кому Никколо отправился в гости. «Интересно, знает ли юный шевалье, что здесь произошло?»

— А потом пришел еще какой-то человек. Он тоже расспрошал о курах, — вздохнул юноша. — Такой, знаете, в черной робе, и все такое.

— В робе? — удивился Людовико.

— Что-то навроде сюртука. Во, как у того!

Он ткнул пальцем за плечо Людовико, но когда граф повернулся, он успел заметить лишь тень, шмыгнувшую за угол дома. Нахмурившись, он опять повернулся к мальчику.

— Спрашивал про кур?

— Хотел все разузнать, да только мсье Бонне его послал куда подальше. Тот тип раскошеливаться-то не хотел.

— А когда мсье Бонне пропал?

— Через пару дней. Пошел в кабак и не вернулся. Мужики из кабака говорят, что ушел он оттудова как всегда.

— Спасибо, добрый человек, — кивнул Людовико.

Граф задумался, не изложить ли этому мальчишке преимущества гигиены и не намекнуть ли, что стоит смывать с себя куриный помет, но потом решил не связываться.

Задумчиво постучав пальцем по цилиндру, Карнштайн обогнул хутор и, перейдя дорогу, очутился на узенькой улочке. Тут, у перекрестка, притулились несколько домов. Вокруг виднелись другие хутора. Осторожно оглянувшись, Людовико удостоверился, что его никто не видит, и подпрыгнул. Законы притяжения на него сейчас не распространялись. Долетев до балкона одного из домов, вампир перемахнул через поручни и призвал Тени. Замерев, он слился с Тьмой.

Через пару секунд послышались чьи-то шаги. Людовико холодно улыбнулся. «Два приятных события в один вечер, — подумал он. — Сперва новость о приятеле Никколо, а теперь пот это». Помедлив еще мгновение, он взмыл над балконом и бесшумно приземлился за спиной своего соглядатая.

Видимо, его прыжок был не таким уж и бесшумным — мужчина резко повернулся, и кинжал, взрезав плащ графа, проткнул его грудь и дернулся вверх к шее. Фыркнув, Людовико атаковал противника, но тот уклонился и ударил вновь. На этот раз кинжал вошел под ребра, и холодный металл скользнул по кости.

Тьма в его теле сжалась, рана болела сильнее, чем должна бы. Людовико чуть не скорчился от боли, но сумел сдержаться. Увернувшись от следующего удара, граф схватил противника за запястье. Тьма придавала ему чудовищную силу, и он почувствовал, как кости противника ломаются под его пальцами. Закричав, незнакомец выронил кинжал, но во второй его руке вдруг блеснул еще один клинок. Он сумел вонзить лезвие в грудь опешившему Людовико. Разжав руку, Карнштайн отшатнулся. Эта рана тоже горела, и казалось, будто в нее лился жидкий огонь. Он успел уклониться, когда противник попытался атаковать вновь. На мгновение Людовико подумалось, что хищник и добыча вдруг поменялись ролями. С его губ слетело древнее ругательство. Призвав Тьму, он сосредоточился на ее силе.

Пригнувшись, вампир скрючил пальцы наподобие когтей и нанес удар обеими руками. Полоснув противника по горлу, он второй рукой впился ему в живот, вырывая кусок плоти. Из ран хлынула кровь, и несчастный осел на землю.

Не обращая внимания на боль в груди, Людовико склонился над умирающим. Впрочем, ему сразу стало понятно, что этот человек ему больше ничего не расскажет. Ногти вспороли ему горло, и на землю широким потоком текла кровь. Карнштайн хотел отобрать у него кинжал, но почему-то замер, так и не коснувшись серебристого лезвия. Казалось, будто на клинок откуда-то падает свет, хотя вокруг было темно. Встав, Людовико дернулся от боли.

В селении закричали. Видимо, их стычка не осталась незамеченной. К несчастью, он назвал пареньку на хуторе свое имя, поэтому нужно было забрать отсюда тело. Взвалив умирающего на плечо, Людовико понесся вперед, не обращая внимания на слабые попытки сопротивления. Если труп обнаружат, ничего хорошего из этого не выйдет.

— Как жаль, — прошептал он, направляясь к озеру. — Я бы так хотел поговорить с тобой.

Человек, ослабевший от потери крови, перестал сопротивляться. Он понимал, что скоро умрет.

— Плохо, что моя одежда оказалась в столь плачевном состоянии, — добавил Людовико.

«Так, значит, они напали на мой след. Нужно поскорее убираться отсюда. Нельзя возвращаться в Сешерон». Но мысли о Валентине заставили его изменить мнение. «Нет. На этот раз я не буду убегать. Если я уйду, то потеряю ее навсегда».

Подыскивая подходящее место, где можно было бы спрятать труп, граф задумался о том, как бы сохранить собственную безопасность, не отказываясь при этом от Валентины.

Никколо осторожно отхлебнул коньяк. Напиток ударил ему в нос, и юноша чуть не чихнул. Он с отвращением поморщился, но никто этого не заметил — в этот момент Полидори встал, кивнув своим собеседникам.

— Разрешите вас покинуть, — торжественным тоном заявил он. — Меня ждут у доктора Одьера.

— Конечно, друг мой, конечно, — весело ответил Байрон, поднимая бокал в его честь.

Полидори покинул зал, а все уставились на огонь в камине. Дрова тихонько потрескивали, вверх по дымоходу летели искры.

Никколо было жаль, что Мэри и Клэр сегодня остались дома, но Шелли объяснил, что Клэр заболела, а ее сестра осталась за ней присмотреть. И теперь, когда ушел и Полидори, они остались втроем. Байрон приподнял бокал, и юноша, прислуживавший им сегодня вечером, поспешно наполнил его коньяком. Флетчер и второй слуга взяли выходной, и потому лорд подыскал им замену — мальчика из деревни, красивого светловолосого паренька лет шестнадцати.

— Пусть же наш доктор сегодня напляшется вволю, и пускай другие гости не болеют, а то Полидори залечит их до смерти, — шутливо произнес Байрон вместо тоста.

Хихикнув, Шелли опрокинул коньяк себе в рот и обернулся к Никколо.

— Доктор намекнул нам, что ему нравится одна дама из Женевы. Он часто бывает в ее доме. Они музицируют вместе.