Страсть по расчету (Строптивая леди) - Кинг Валери - Страница 30

• Предыдущая
• 30/54
• Следующая

Зная, что Шарлотта побежала к лестнице, сэр Джон предпочел уехать, не повидав ее. Он давал дочери возможность получше узнать Стоунлея, да и неловко было оставаться после скандала, им же затеянного.

Приняв решение, он отбыл немедленно, даже не зайдя в свою комнату, не проследив за укладкой вещей, не попрощавшись с Шарлоттой.

Он просто прошел через тисовую аллею к конюшне, где собрались остальные джентльмены. Приказав заложить своих лошадей, он извинился перед присутствующими, принес глубокие извинения хозяину. И, попросив полковника Гастингса присмотреть за Шарлоттой, уехал.

— Что вы обо всем этом думаете? — поинтересовался у лорда Перселла полковник Гастингс.

— Личные неприятности сделали его агрессивным. Он, знаете ли, крупно играл в библиотеке Уокера всего лишь несколько дней назад.

Ставка составляла тысячу фунтов. Я сам его там видел.

Полковник тихо присвистнул.

— Невероятно. Я слышал, у него большие долги. Некоторые утверждают, что до сорока тысяч фунтов. Разумеется, это всего лишь слухи.

— Полагаю, мисс Эмберли ничего не знает о делах отца.

— Сам сэр Джон не представляет состояния своих дел, — с иронией произнес полковник. — Как же его дочь, как бы умна она ни была, может что-то понять во всем этом?

— Жаль. У него, насколько мне известно, маленький сын.

— Да, в самом деле. Но он не первый, кто унаследует пришедшее в упадок состояние, если вообще что-нибудь останется, когда он достигнет совершеннолетия. Мы живем в ужасное время — поклоняясь дьяволам Ист-Энда, человек может лишить свою семью даже крыши над головой.

24.

Шарлотта не стала искать отца, а вернулась в свою комнату. Сев в красивое, обитое вощеным ситцем кресло, она устремила взгляд в окно, на долину. Комната выходила на юго-восток, и там, за холмами, всего в пяти милях отсюда, шумело море. Девушка закрыла глаза и представила, как солнечный дождь касается ажурной пены волн, которые мерно накатываются на гальку берега и цепляются за нее, а сила прибоя с рокотом тащит их назад, в бездну моря.

Постепенно Шарлотта успокоилась. Решение пришло неожиданно. Она должна уговорить отца в этот же день вернуться сначала в Брайтон, а затем в Эмберли-парк. Она надеялась, удалив сэра Джона от соблазнов морского курорта, выведать у него все секреты.

А сейчас ей оставалось мечтать о море, целительном для ее души. Она наберется терпения и узнает правду, какой бы горькой она ни оказалась.

Теперь Шарлотта была убеждена, что произошла какая-то страшная ошибка, но какая — не имела представления. Отец рассказал о своих долгах и простом плане — деловом предприятии с участием надежных партнеров. Потеря состояния не казалась непоправимой, и Шарлотта была уверена, что отец справится с этой бедой. Но о какой же тайне говорил тогда Стоунлей? Что такого ужасного могло произойти между мужчинами, если лорд поклялся уничтожить ее отца? Что сделал сэр Джон, чтобы вызвать в Стоунлее такую ненависть? Шарлотта понимала, что пока ей недоступен образ мыслей лорда, однако она полагала, что знает его достаточно, чтобы утверждать, что этот человек не потерял понятия чести. Достаточно вспомнить, как он переживал, случайно ранив Мод. Более того, она верила, что он способен на тонкие чувства. Что же в таком случае произошло?

Как жаль, что ее отец не хочет быть с ней откровенным.

Шарлотта открыла глаза и прижала руку к груди. Сердце билось спокойно. На кровати лежало вечернее платье из темно-лилового шелка. Нежная ткань мастерски отглажена, даже на узеньком рюше вокруг выреза не было ни единой морщинки. И тут же невольно мысли девушки унеслись совсем в другом направлении — понравится ли Стоунлею ее наряд? Понравится, решила она с легкой улыбкой, потому что он прост, элегантен и женственен. Тонкие кружева ручной работы фестонами шли по подолу платья, и, когда Шарлотта наденет его, они коснутся ее белых шелковых туфель. Такие же кружева украшали и пышные рукава платья, а темно-лиловые шелковые ленты переплетут ее прическу в греческом стиле, похожую на корону.

Печаль охватила девушку.

Сегодня вечером ее здесь не будет. Она должна увезти отца, чтобы дать утихнуть скандалу, причиной которого он стал, и поразмыслить, как помочь ему, как прекратить вражду.

Шарлотта обвела взглядом комнату с красивой мебелью красного дерева, выдержанную в синих и темно-розовых тонах. Как могло случиться, что ее отдых в Брайтоне привел к таким событиям — ее сердце разрывается надвое, нервы напряжены до предела, бедная Мод ранена.

Может ли быть хуже?

Вряд ли.

Через несколько минут Шарлотта вышла из комнаты и спустилась вниз, где, к своему удовольствию, увидела Эмили Гастингс, негромко беседующую со своим мужем и лордом Перселлом. Мужчины поздоровались с девушкой, вскоре лорд Перселл уговорил полковника выпить с ним по бокалу хереса, и они ушли, а Эмили повела Шарлотту по черно-белым плиткам пола в Голубую гостиную.

— Мне нужно поговорить с тобой наедине. Полковник видел твоего отца. Он уехал, Шарлотта, и оставил тебя на наше попечение.

— Что?

Шарлотта остановилась у дверей гостиной.

— Да, он, видимо, решил, что так будет лучше. Ему не хотелось портить тебе развлечения. Скажи, Стоунлей действительно схватился за шпагу?

Шарлотта позволила Эмили взять себя под руку и провести в гостиную.

— Только после того, как мой отец спровоцировал его самым недостойным образом. Эмили, ты знаешь, почему они так ненавидят друг друга?

— Не знаю, но это каким-то образом связано с сестрой Стоунлея.

Шарлотта удивилась, что никто никогда не упоминал о сестре лорда.

— Я думала, у него нет братьев и сестер. Почему никто не говорит о ней?

Эмили села на диван у одного из больших окон и жестом пригласила Шарлотту присоединиться.

— Элизабет не вполне здорова. Последние десять лет или даже больше ее держат в деревне. Она старше Стоунлея лет на восемь. Поначалу она вела обычный образ жизни детей ее круга, но со временем ее шалости стали пугающими. Она гуляла по городу, переодетая мальчиком, как Каро Лэм, и с такими же последствиями, бедняжка. Однажды она подожгла свою спальню и ходила по улицам в ночной сорочке. Но самое худшее, по-моему, — ее попытка утопиться в Темзе. Элизабет безумна с рождения, Шарлотта. Но не пугайся, у Стоунлея нет ничего подобного. Я рассказала тебе об этом, потому что ты спросила о своем отце, а он, хотя я не знаю подробностей, был как-то связан с Элизабет.

— Он был в нее влюблен?

— Не думаю.

— Меня окружают тайны, намеки, слухи. Я не в состоянии сложить целого из этой мозаики. Я хотела уговорить его уехать со мной, а оказывается, он сделал это без меня…

Эмили как будто хотела сказать что-то, но воздержалась.

— Что такое? — спросила Шарлотта, беря Эмили за руку. — Скажи мне, о чем ты подумала.

Эмили подняла к украшенному внушительной лепниной потолку свои миндалевидные глаза и тяжело вздохнула:

— За все то время, что я вращаюсь в свете, я так и не поняла, когда нужно говорить, а когда стоит промолчать. Но сейчас я выбираю молчание, потому что боюсь навязывать тебе решение, которое ты еще не готова принять. Тебе кажется, что впереди тебя ждут неприятности. Ты не ошибаешься. Их даже больше, чем ты можешь предположить. Моя дорогая Шарлотта, ты оказалась в Брайтоне в самое неподходящее время. Насмешка судьбы, но ты, несомненно, самым неожиданным образом повлияешь на отношения твоих знакомых и близких. И я не хочу ничего менять, считаю — твое вмешательство в эти события окажется благотворным. Я знаю одно: если ты сейчас что-то предпримешь, то для возврата вашего состояния не останется ни малейшей возможности. Поэтому я и храню молчание. Могу лишь посоветовать — наслаждайся отдыхом в доме леди Перселл. А когда в воскресенье ты вернешься к отцу, спроси его об Элизабет. А до того я от души прошу тебя следовать велениям своего сердца.

• Предыдущая
• 30/54
• Следующая