Последняя крепость. Том 2 - Корнилов Антон - Страница 62
- Предыдущая
- 62/77
- Следующая
Орленок замолчал. Давно уже у стола его стоял, склонившись, слуга, державший в руках небольшой, темный от времени кувшин с запечатанным окаменевшей смолой горлом. Генералы переглядывались друг с другом. Сэр Приор, опустошивший не один кубок за время, пока Ганас рассказывал семейную легенду, даже не пытался скрыть мрачную ухмылку. Генералы смотрели на него с некоторой боязнью.
— Подайте два кубка, — торжественно велел король Марборна.
Его волю исполнили моментально. Ганас взял из рук слуги кувшин. Он попытался снять печать ножом, но она рассыпалась под его пальцами пылью.
— Время, — сказал он Эрлу, будто оправдываясь. — Время влияет на все…
Священнодействуя, Орленок наклонил кувшин над одним из кубков. Вино полилось тягучее и густое, как мед, а по шатру тут же распространился аромат настолько приятный, что граф Нишон причмокнул толстыми губами и, щуря замаслившиеся глазки, проговорил:
— Готов биться об заклад, что в этой прелести и впрямь растворена благодать Нэлы Милостивой…
— Сопливые сказки, — брякнул Приор. — Дерьмо… Настоящее дерьмо!
Это уже переходило все границы допустимого. Кто-то из генералов охнул. Рука Ганаса дрогнула, когда он наливал древнее вино во второй кубок. Но король смолчал, видно не желая нарушать торжественность момента. Поставив кувшин на стол, один кубок протянул Эрлу.
— Выпьемте, сэр Эрл, — сказал он. — Выпьемте за будущее нашей Империи, которая даст новую жизнь всему человечеству!
Он приложился к кубку. Эрл, чувствуя себя под взглядами генералов совершенным глупцом, ожидая, что вот-вот в шатре грянет раскат издевательского хохота, тоже поднес кубок к губам. Прохладная вязкая жидкость смочила его губы. Он не успел сделать и глотка, когда краем глаза уловил резкое движение. Это сэр Приор вскочил на ноги и перегнулся через стол — к нему, к Эрлу. Эрл не сумел вовремя отпрянуть. Приор вышиб кубок из его руки.
Генералы застыли на своих местах. Приор, уперев руки в бока, стоял напротив Эрла и хохотал, закидывая назад голову.
— Он обезумел… — пролепетал граф Нишон, втягивая голову в жирные плечи.
Ганас, опустив опорожненный кубок, смотрел на Приора в изумлении. Сэр Каран, побагровевший до того, что его борода стала еще белее, медленно потащил из ножен меч.
Эрл не мог больше сдерживаться. Он ударил Приора в лицо. Тот, мгновенно захлебнувшись смехом, кувыркнулся назад. И, оказавшись на земле, засмеялся снова.
— Я убью этого пса прямо сейчас! — взревел, тяжело поднимаясь, Каран.
— Его величество! — вдруг тонко взвизгнул граф Нишон. — Его величество!..
Тут закричали-зашумели и прочие генералы, и крики эти спеклись над их головами сплошной пеленою ужаса.
— Это — ты! — выкрикнул Эрл. — Значит, это — ты!
Он рванулся, чтобы перепрыгнуть стол и настигнуть Приора… Но не смог и шевельнуться.
Король Марборна его величество Ганас стоял, опершись о край стола обеими руками, — его тело едва заметно кренилось набок, все, целиком, словно дерево с подгнившим стволом. Лицо Орленка, страшно потемневшее, с налитыми кровью глазами, было неподвижным, но мелко-мелко дрожало от какого-то внутреннего напряжения. Из приоткрытого рта короля вырвался тихий полусвист-полухрип.
Эрл почувствовал, как мышцы всего его тела начало сводить судорогой. И судорога эта была так сильна, что он сразу понял: он утратил власть над самим собою, и нечего даже и думать о том, чтобы произвести хоть малейшее сознательное движение. Он хотел сесть на скамью, но не смог. Хотел пошевелить пальцами — и не ощутил пальцев. Ему даже не удалось повернуть голову, чтобы иметь возможность видеть, что происходит рядом с ним. Он смог бы двинуться только в том случае, если бы кто-то другой приложил к этому усилие. Но разум его тем не менее работал пока ясно и четко. Услышав глухой деревянный стук справа, он понял, что это упало на земляной пол шатра тело Орленка.
— Ваше величество! — закричал сэр Каран. — Что с вами, ваше величество?!..
Эрлу стало трудно дышать. Грудь его сдавило, легкие с каждым мгновением отвердевали все сильнее и сильнее. В голове глухо застучала кровь. Теперь все силы Эрл отдавал тому, чтобы заставить себя дышать. В глазах его проступила чернота, а уши заложило ревущей кровью. Он не видел и не слышал больше ничего… Он лишь старался дышать.
— А ну, молчать всем! — рявкнул сэр Приор, поднявшись на ноги. — Молчать, я сказал!
Вытирая на ходу кровь с рассеченной брови, он быстро подскочил к пологу, приоткрыл его и негромко отдал несколько коротких распоряжений.
— Молчать! — рявкнул он еще раз, и на этот раз приказ прозвучал настолько внушительно, что в шатре затихли все те, кто еще осмеливался обескураженно бормотать. Только первый министр гаэлонского короля, сидящий над телом своего племянника, все всхлипывал и, раскачиваясь, негромко выл.
Впрочем, не все генералы потеряли присутствие духа. Барон Гиош вовсе не выглядел растерянным. Как только упал Орленок, он ответил на быстрый взгляд Приора и, обнажив меч, поднялся со скамьи. Отступил от стола, сосредоточенно наблюдая за четверкой генералов, оставшихся сидеть на своих местах. Когда один из этих четверых украдкой взялся за рукоять кинжала на своем поясе, Гиош клинком меча слегка ударил его по плечу и предостерегающе покачал головой.
— Слушайте меня, сыны Марборна! — Приор говорил раздельно и внятно, слова его были сильны, как летящие морские волны, но, хлеща по испуганным генералам, они оседали пеной хриплой, давно таимой ярости. — Наконец-то свершилось то, чего мы все так долго ждали… Тихо, я сказал! Да, все мы ждали этого, не вздумайте мне прекословить! Мальчишка был хорош, да. Болтал складно… Да так складно, что любого умел убедить… в чем угодно. Умел сделать так, чтобы его полюбили, чтобы пошли за ним. Но в нем не было главного. В нем не было — духа воина! Кто из вас до конца верил в то, что великую Империю можно построить только силою слов? Признайтесь честно — кто? Власть удержится в руках того, кого боятся! Наверняка каждый из присутствующих здесь хоть раз задавал себе вопрос: почему я, имея под своим началом столько опытных бойцов, предпочел не сражаться с Орленком, а присоединиться к нему? А?
— Я… — первым пискнул толстый граф Нишон, — я всю голову себе сломал, пытаясь понять… как это такой славный и храбрый рыцарь… сэр Приор… вдруг взял и уступил зеленому юнцу… Я вот как полагаю, — заговорил он смелее, — вы, сэр Приор, терпели рядом с собой его вели… Орленка до тех пор, пока он был нужен. Давно пора было избавиться от него! Это же всем ясно, что враг — есть враг. И если с ним сюсюкать, он слабиной-то и воспользуется… Чтобы Империю создать, нам нужен не дипломат. Нам нужен настоящий воин! Такой, как вы, сэр Приор!
Онемение понемногу отпускало тело Эрла. Легкие его, ожив, затрепетали. Он глотал и глотал воздух — как умирающий от жажды глотает воду. Раньше он и помыслить не мог о том, какое же это счастье — просто дышать.
Приор откровенно рассмеялся в лицо Нишону.
— Молодец, — сказал он. — Это ты верно заметил: враг есть враг. Тот, кто этого не понимает, никогда не сможет победить… Кто еще желает высказаться? Только, прежде чем раскрыть рты, подумайте хорошенько… У шатра ждут моего сигнала две сотни ратников. Еще пять тысяч будут сражаться на моей стороне и умрут за меня, если вдруг в лагере начнутся неразбериха и резня. И две тысячи всадников сэра Гиоша тоже не будут колебаться — за кого им надлежит сложить свои головы. А сколько верных людей у вас?.. Думаете, ополченцы и наемники ринутся защищать ваши шкуры, когда здесь станет жарко?..
На этот вопрос Приору никто не ответил.
— Ублюдок, — заговорил с пола сэр Каран. — Ты думаешь, никто не узнает о том, что ты сделал? О том, что это ты — отравил короля Марборна. И сэра Эрла отравил…
— Люди знают то, что им говорят, — сказал Приор. — А ты — дурак, старик. Ты еще глупее своего племянника, которого может извинить его молодость. Борода белая, а умом — несмышленыш несмышленышем. Такой, как ты, — еще вреднее, чем открытый враг.
- Предыдущая
- 62/77
- Следующая
