В погоне за Эдемом - Линни С. Л. - Страница 9

К ее изумлению, лазурит поднялся вверх. Он был закреплен на маленькой петельке. Под ним имелась какая-то надпись. Символы были такие маленькие, что Джейме пришлось рыться в кармане в поисках очков. Надпись состояла из двух чисел. Вверху – «45». Внизу – «15».

3057. 4606.

45. 15.

«Ищи простое решение, – приказала себе Джейме. – Адара была уверена, что ты сможешь его найти».

Хорошо. Разумеется, это не координаты системы GPS. Для этого браслет слишком старый. Вдруг это другие координаты, обычные географические, широта и долгота? Но тогда будут нужны градусы, минуты и секунды. Отлично. Цифр всего двенадцать. Как раз столько, сколько надо. Но как их правильно расставить?

Джейме начала с очевидного: тридцать градусов, пятьдесят семь минут, сорок шесть секунд; затем шесть градусов, сорок пять минут, пятнадцать секунд.

Снова включив навигатор, она перевела его в режим географических координат и задала широту и долготу.

Алжир.

Хорошо. А что, если четыре цифры, спрятанные под камнем, обозначают недостающие секунды? Тогда получится тридцать градусов, пятьдесят семь минут, сорок пять секунд; сорок шесть градусов, шесть минут, пятнадцать секунд. Джейме торопливо ввела новые значения в портативное устройство, затем передвинула указатель так, чтобы он совместился с этой точкой.

Конечно, для полной уверенности надо было свериться с топографической картой. Но все же получалось, что указанное место находилось меньше чем в двух километрах от палатки, в которой сидела Джейме.

8 апреля 2003 года, 07.15

Штаб-квартира Сатиса

В 16 километрах к западу от Багдада

Центральный Ирак

«Одним из достоинств Саддама Хусейна было то, что он знал, как возводить дворцы, – рассуждал Коулмен Сатис. – Пусть такие люди, как Трамп и Хелмсли[5], называют свои здания дворцами – на самом деле это коробки, сделанные из стали, стекла и бетона. Но если Хусейн называл что-то дворцом, то это действительно был самый настоящий дворец. Даже подземные уровни всех восемнадцати завершенных президентских дворцов производят ошеломительное впечатление. Больше того, похоже, именно подземелья доставляли Хусейну особое наслаждение».

Кабинет Сатиса являлся олицетворением роскоши, в том смысле, в каком ее понимали и сам Коулмен, и иракский президент. Толстые мягкие ковры, стены, расписанные золотыми листьями, диваны, обтянутые бархатом, даже ручки в туалетной комнате из золота семьсот пятидесятой пробы. Однако и практической стороне тоже уделялось внимание. Стены были звуконепроницаемыми, дверь, обшитая резным кедром, сделана из особо прочной стали. Отдельный генератор обеспечивал бесперебойную работу всей необходимой электроники. Это помещение в дворцовых подвалах исправно послужило Сатису, хотя срок его пребывания здесь подходил к концу.

Посему Коулмен отправил в отставку все свои костюмы, сшитые на заказ. Вместо этого он сейчас был одет в бордово-коричневые брюки из хлопчатобумажной ткани гребенного прочеса и серовато-бежевую шелковую рубаху с глухим воротом. Сатис намеревался покинуть кишащие акулами воды делового мира через сорок один час, когда его специально обученные бойцы захватят страну, не имеющую армии. Эти солдаты признают в нем Stark von Über – «Сильного свыше».

А соотечественники смирятся с законным местом Коулмена в новом мировом порядке. Когда его могущество превзойдет самые безумные мечты, Сатис будет носить то, что пожелает. Ради этого он оставил все свои парики и шиньоны на вилле в Ницце. Ему казалось, что с залысиной он выглядит респектабельнее. Его кожа оставалась упругой, хотя постоянный загар начинал казаться выцветшим. Однако Коулмен смирился и с этим. Одним из его девизов были слова: «Комфорт и контроль».

Сатис снова пробежал взглядом зажатый в руке листок, только что пришедший по факсу. «Нашему дяде настоятельно необходимо найти подходящее место пребывания, – говорилось в сообщении. – Времени осталось мало».

Сатис не сдержал усмешку.

– Ты сам даже не представляешь, как мало, дядя Саддам, – произнес он вслух.

Беспощадный диктатор финансировал заключительный этап исследований Коулмена, предоставил ему эти помещения в своем дворце. Сам Хусейн тщетно занимался поисками на протяжении десятилетий, даже осушил семьсот пятьдесят квадратных миль болот в районе слияния Тигра и Евфрата, ища сокровища, лежащие у него во дворе. Действительно, в уничтожении заливных земель и последовавшей за этим экологической катастрофе обвинили жителей низменностей Междуречья, восставших против режима Хусейна, сославшись также на необходимость строительства дорог для обеспечения транспортировки военных грузов через район. Инженеры Саддама в шутку называли эти работы ирригационным проектом.

В результате одна из колыбелей цивилизации подверглась разорению, местных жителей прогнали с родной земли, а Хусейн так и не нашел того, что искал. Именно тогда он решил повысить свои шансы, профинансировав работы Коулмена Сатиса, нацеленные на завоевание того же самого приза.

За плечами у Сатиса были десятилетия исследований и неограниченное могущество. Хусейн преподнес этому человеку то единственное, чего ему не хватало: свободу передвижения по всей территории Ирака.

Но Саддам Хусейн обманул Коулмена. Когда организация подошла уже к самому порогу решения, Хусейн похитил одного из людей Сатиса и подверг его пыткам. Воспользовавшись информацией, добытой таким способом, Хусейн поставил преграду на пути Коулмена и направил своих людей на поиски главного сокровища.

Каким бы неприятным ни было такое развитие событий, его следовало ожидать. Однако времени оставалось в обрез. Раз люди Сатиса не смогли войти в Национальный музей при свете дня, они сделают это под покровом войны. Развязать ее можно по собственному желанию. Так и было сделано.

И вот Хусейну вдруг понадобилось подходящее убежище на длительный срок. Он вернулся, поджав хвост, умоляя. Сатису всегда грело сердце, когда тот, кто его обманул, приползал к нему на коленях. Если Саддаму нужна информация, то ему придется за нее заплатить. Немыслимую цену.

– Дверь в твое убежище закроется завтра в полночь, дядя Саддам, – пробормотал Коулмен. – Если мы к этому времени его не найдем, то игра будет окончена.

Завершится не только игра. Придет конец всему тому, над чем Сатис работал всю свою сознательную жизнь. Сколько корпораций он разорил, скольких председателей советов директоров раздавил, чтобы затем скупить осколки компаний. Он строил империи, контролировал правительства. У него в подчинении была собственная тайная армия. И все это привело сюда.

Ирак, Багдад, 9 апреля 2003 года. Завтра.

Сатис был так близок к цели, что уже ощущал ее вкус. Жан Сен-Жермен успешно достал последние недостающие реликвии, хранившие свои тайны больше четырех тысяч лет. После этого шага Коулмену оставалось только найти человека, который сможет понять послание. После этого Сатис получит то, что назначено ему природой.

Он вздрогнул от неожиданности, услышав звук ожившего факса. Сатис схватил лист бумаги. На нем было написано по-английски: «Филиал музея в Мосуле подвергся разграблению вчера ночью, до нашего появления. Ничего значительного не похищено. Клинописные таблички. Старинные атласы. То, что было нам нужно, оставалось на месте».

Сатис перечитал сообщение.

«Клинописные таблички и старинные атласы!.. Господи, ну как же я раньше не догадался?»

Коулмен рассеянно бросил листок факса в машину для измельчения бумаги.

Риск принес плоды. Он не зря отпустил на свободу похищенного старика Кристофа Ремена. Один только Ремен знал, как найти то, что так отчаянно искали Сатис и Саддам, однако упорно не желал им помогать. Но вот теперь Ремен получил свободу и, стремясь сберечь последние недостающие ключи к разгадке, привел Коулмена прямиком в музей, к последним элементам мозаики.

Дело вошло в завершающую стадию.