Неприятности в Валентинов день - Гибсон Рэйчел - Страница 17

• Предыдущая
• 17/60
• Следующая

Роб осушил стакан, поставил его на стол и сказал, натягивая куртку:

— Мне пора.

Но прежде чем успел сделать хотя бы шаг в сторону двери, Регина отрезала ему путь к отступлению.

— Твоя мать говорила с тобой насчет Тиффера? — спросила она.

— Да, — понизила голос Грейс, — мы это обсудили.

Роб нахмурился и огляделся, чтобы узнать, не слышал ли кто Регину:

— Я не гей.

Несколько долгих секунд она смотрела на него сквозь эти толстые линзы, от которых ее голубые глаза казались огромными.

— Ты уверен?

Роб скрестил руки на груди. Уверен ли он?

— Да. Абсолютно.

Плечи Регины поникли под тяжестью ее разочарования.

— Как жаль. А ты бы стал такой хорошей партией для Тиффера.

Отличная партия для трансвестита? Ну, это уже не лезло ни в какие рамки и начало порядком надоедать.

— Регина, а ты не знаешь, кто пустил этот ужасный слух? — спросила Грейс.

— Не уверена. Мне рассказала Иона, но я не знаю, где она это услышала, — Регина повернулась к кучке людей неподалеку и окликнула: — Иона! Где ты услышала сплетню, что сын Грейс — гей?

При этих словах все, кто окружал Стэнли, одновременно повернулись и уставились на Роба. Тот почувствовал себя так, словно стоял в луче прожектора, и впервые с того момента, как услышал сплетню, Саттер вышел из себя. До сегодняшнего дня ему было плевать, кто пустил слух. Ему просто хотелось остановить это, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля. Прежде чем он набросится на эту горстку деревенщин, чтобы доказать что-то. Не то чтобы он не мог постоять за себя.

— Я узнала, когда делала прическу в «Завейся и покрасься». Мне сказала Ада. А где услышала она — понятия не имею.

Ада приложила костлявый палец к тонким губам и после минутного размышления выдала:

— Это внучка Стэнли сказала, что ты гей.

Все взгляды обратились на Кейт. Но та, казалось, ничего не замечала, пока не поставила пустой стакан и не огляделась:

— Что?

— Это была ты.

Кейт слизала с губ остатки пунша и обвела взглядом присутствующих. Они все пялились на нее так, будто она совершила что-то дурное. Ну да, пропустила несколько стаканчиков. И что? Это было необходимо после целого вечера плохой поэзии в компании Роба Саттера. Он вынудил Кейт улыбнуться, оказался таким огромным и занимал так много места, что ей пришлось сутулиться, чтобы не задеть его плечом. А теперь у нее болела шея. Это стоило одного или двух стаканов пунша.

— Что? — снова спросила она, так как все продолжали на нее смотреть.

В чем, собственно, проблема? В чаше еще остался пунш.

— Что я такого сделала?

— Ты первая сказала, что сын Грейс — гей.

— Я? — Кейт со свистом втянула воздух. — Я такого не говорила!

— Говорила. Когда пробивала мне персики, ты сказала, что ему не нравятся женщины.

Кейт напряглась и с трудом припомнила свою беседу с Адой о владельце магазина спорттоваров, что находился напротив «M&С».

— Подождите-ка, — она подняла руку. — Я не знала, о ком вы говорите. Я до того момента никогда не встречала мистера Саттера.

Роб приподнял бровь, намекая, что она лжет.

— Честное слово, — поклялась она, — я понятия не имела, что Ада говорит о тебе.

Судя по выражению его зеленых глаз, Саттер ей не верил.

— Некрасиво пускать слух о том, кого не знаешь, — упрекнула ее Иона так, словно Кейт нарушила какие-то правила сплетников.

Это же просто бред! Всем известно, что для сплетен есть только одно правило: если человека нет в комнате, то про него можно нести все что угодно.

— Кейти, — сказал ее дед, качая головой, — тебе не следовало распускать сплетни.

— Я не делалa ничего такого!

Кейт знала, что она не распускала никаких сплетен, но судя по лицам окружающих, никто ей не верил.

— Ну и ладно. Думайте, что хотите, — отрезала она и резким движением надела куртку.

Ни в чем она не виновата: если уж на то пошло, Кейт считала Роба импотентом, а не геем.

Настоящее безумие. Ее обвинили в распространении сплетен в городе, который сплетнями жил и дышал. Ей никогда не понять этих людей.

Кейт перевела взгляд с Роба, который, казалось, хотел ее придушить, на остальных в комнате. Может, они и выглядели нормальными, но таковыми не являлись. Если она не поостережется, то рискует стать одной из них.

Еще одной ненормальной в городе сумасшедших.

Кейт обвела взглядом комнату и опустила голову на диван. Тихое поскрипывание кресла-качалки Стэнли и звуки в сотый раз включенной песни «Золотые девушки» наполняли дом. Это был День cвятого Патрика, а Кейт проводила его, смотря телевизор в компании деда. Мисс Гамильтон была наполовину ирландкой. И обычно в это время сидела с друзьями где-нибудь в баре, фальшиво распевая «ту-ра-лу-ра-лу-ра».

В жилах ее деда тоже текла ирландская кровь, и ему тоже не мешало бы повеселиться. Может, следовало предложить, чтобы он позвонил своим приятелям и, по крайней мере, пригласил их домой выпить зеленого пива? Хотя в последний раз, когда Кейт попыталась заставить деда сделать что-то подобное, он вынудил ее пойти с ним на поэтический вечер. Та ночь обернулась настоящим кошмаром.

Лишь только начав взрослеть, Кейт поняла, что жители Госпела немного со странностями, но после той ночи ей стало ясно, что они более чем странные. Теперь она знала, что они живут в другом измерении, которое извне кажется нормальным, но если ты попадаешь внутрь, то оно может свести тебя с ума. Четыре дня назад Кейт мельком увидела безумие, что прячется под ничем не примечательной внешностью, и это ее напугало. Роб Саттер оказался единственным, кто не вел себя, как сумасшедший. Скорее, он выглядел рассерженным. Но не ненормальным.

— Почему ты никуда не сходишь, Кейти?

Она повернула голову налево и посмотрела на деда:

— Ты пытаешься от меня избавиться?

— Да. Ты меня утомила, — Стэнли снова уткнулся в программу передач. — Я люблю тебя, Кейти, но мне нужно отдохнуть от твоего общества.

Кейт села. Она оставалась в Госпеле, чтобы помочь деду в магазине и поддержать его в скорби. Вообще-то, ей тоже хотелось немного отдохнуть от его общества, но она не была настолько грубой, чтобы сказать ему об этом. Видимо, дед таким излишним тактом не страдал.

— Иди пропусти где-нибудь бутылочку зеленого пива.

Кейт не хотелось пить в баре в одиночестве. В этом было что-то немного печальное и, кроме того, в последний раз ничем ей не помогло. Она слишком много выпила и до сих пор расплачивалась за это.

— Поиграй в пул, поболтай с ровесниками.

Пул. Она могла бы сыграть в пул. Это уже не выглядело печальным и жалким, и если Кейт не выпьет слишком много, то не наделает глупостей.

— В каких барах есть бильярдные столы? — спросила она.

— В «Оленьем роге», в задней комнате. Не думаю, что они есть «У Роки», но в «Хромом курьере», может, еще осталась парочка.

Пока Кейт пыталась вспомнить, который из баров ближе всего к дому, дед прибавил:

— Конечно, наверное, тебе следует держаться подальше от «Хромого курьера», потому что в уборных там малость некомфортно.

Кейт оглядела свои брюки от тренировочного костюма и тапки с мордами мультяшного тасманского дьявола.

— А разве в «Оленьем роге» не малость некомфортно?

Она несколько раз проезжала мимо бара и каждый раз думала, что тот выглядит примерно на сотню лет. Не разваливающийся, просто очень топорно сработанный.

— Не в это время года. Там становится неуютно, когда приезжие собираются на лето.

— А почему бы нам не пойти поиграть в пул вместе? Могу поспорить, твои друзья там.

Стэнли покачал головой.

— Не хочу никуда идти. — Прежде чем Кейт успела возразить, он добавил: — Позвоню Джерому, спрошу, не хочет ли он прийти попить со мной пивка.

Кейт встала. Если дед собирался пригласить приятеля, ему не понадобится ее общество.

— Ладно. Наверное, схожу поиграю в пул, — сказала она, направляясь в спальню.

• Предыдущая
• 17/60
• Следующая