Ее тайный дневник - Куин Джулия - Страница 49

А это самая изощренная форма мучения, но Тернер понятия не имеет, что она страдает. Он-то думает, что достаточно быть добрым и внимательным. А этого мало.

Каждый раз, когда он смотрит на нее и улыбается лишь ему одному присущей улыбкой, ей кажется — на долю секунды, — что вот сейчас он наклонится к ней и прошепчет…

«Я люблю тебя».

Но этого не происходит. Тернер лишь касается губами ее щеки, или ласково ерошит ей волосы, или спрашивает — о Господи! — нравится ли ей пудинг.

Она чувствовала, что у нее в душе что-то ломается. Маленькая трещинка… и еще одна, и с каждым разом ей становится все труднее и труднее притворяться, что ее жизнь такая, какой всегда представлялась в мечтах.

Миранда была терпелива. Последнее, чего она хотела от Тернера, так это фальши. Слова «Я тебя люблю» прозвучат ужасающе, если за ними не окажется настоящих чувств.

Но какой смысл углубляться в подобные рассуждения? Не сейчас, когда он так мил и внимателен. Она должна просто наслаждаться счастьем.

И она наслаждалась. Почти. Какая-то крошечная часть ее существа продолжала отравлять ей жизнь. Миранду это злило, потому что она не хотела тратить силы на то, чтобы бесконечно думать о вещах, которых она не в силах изменить.

Надо жить, благодаря Бога за то, что ей дано, и не думать постоянно о том, чего не можешь получить.

Появился Тернер и поцеловал ее в макушку.

— Миссис Хингем сейчас пришлет горничную с подносом.

— Я же просила тебя не спускаться вниз на кухню, — пожурила его Миранда. — Я знала, что ничего еще не готово.

— Если бы я сам не пошел туда, то пришлось бы ждать горничную, которая спросит, что мне надо, потом ждать, когда она спустится на кухню, потом ждать еду, которую приготовит миссис Хингем, потом…

— Хватит! — Миранда подняла руки. — Я все поняла.

— Я не отличаюсь терпением, а теперь мы приступим к трапезе намного быстрее, — теребя ее волосы, пояснил он.

«И я тоже не люблю ждать», — с грустью подумала Миранда.

Но муж не догадывался о ее мыслях — он, улыбаясь, смотрел в окно на деревья, уже покрытые тонким налетом снега.

В комнату неслышно вошли лакей и горничная. Они поставили подносы с едой на письменный стол Тернера.

— Твои документы не перепутаются? — спросила Миранда.

— Все в порядке. — Он отодвинул бумаги в сторону. — Мне важнее тебя накормить. Это самое главное на данный момент.

Горничная не удержалась от вздоха, услыхав такие нежные слова. А Миранда подавила улыбку — слуги, вероятно, думают, что хозяин объясняется ей в любви постоянно.

— Ну вот смотри, киска. Здесь тушеное мясо с овощами. Я настаиваю, чтобы ты все съела.

Миранда с сомнением посмотрела на блюдо, которое он придвинул к ней. Понадобится целая армия беременных женщин, чтобы одолеть это. Куда ей столько?

— Ты шутишь, — сказала она.

— Ничего подобного.

Муж окунул ложку в жаркое и поднес к ее рту.

— Тернер, я не могу…

Он настойчиво засунул ложку ей в рот. Миранда от неожиданности чуть не подавилась, но все же прожевала и проглотила содержимое.

— Я и сама справлюсь!

— Но так веселее.

— Для тебя — возможно.

Ложка снова оказалась у нее во рту.

— Это нелепо! — торопливо глотая еду, сказала Миранда.

— Вовсе нет.

— Ты придумал способ научить меня поменьше говорить?

— Нет, хотя жаль, что эта мысль раньше не пришла мне в голову.

— Тернер, ты неисправим…

— Ты так считаешь?

И снова ложка у нее во рту.

— Да!

Она разбрызгала содержимое ложки.

— Ой, у тебя капли на подбородке!

— Это твоя вина.

— Сиди смирно. — Он слизнул соус у нее с подбородка. — Ммм… Как вкусно.

— Поешь сам. И на тебя вполне хватит.

— Не хочу тебя объедать!

Она фыркнула.

— Ну, еще ложечку. Ой, кажется, я опять попал мимо рта.

Он облизал ей щеку.

— Ты делаешь это нарочно.

— Дорогая, ты обижаешь меня! — Он с оскорбленным видом положил руку на грудь. — Ты считаешь, что я дурно воспитан?

— Может, и не совсем так, но…

Она погрозила ему пальцем.

— Не говори с полным ртом. Это плохие манеры.

Миранда с трудом проглотила еду.

— Я тебе отомщу. Ты…

Она не договорила, потому что ложка попала ей в нос.

— Посмотри, что ты наделала. — Тернер покачал головой. — Ты вертишься, и я нечаянно пронес еду мимо рта. Сиди смирно.

Она плотно сжала губы, но ее тоже веселила эта игра.

— Вот послушная девочка.

Он наклонился и слизал подливку с кончика ее носа.

— Тернер! Щекотно!

— Ты единственная женщина на земле, у которой от щекотки чешется нос, — засмеялся он. — И у меня хватило соображения жениться на тебе.

— Перестань! Сейчас же перестань!

— Что перестать? Пачкать тебя подливкой или целовать?

— Кормить меня с ложечки, а чтобы поцеловать, для этого ведь не нужен никакой предлог.

— Неужели?

— Уж поверь мне!

— Какое облегчение!

Он ткнулся носом в ее нос.

— Тернер!

— Хм-м?

— Если ты тотчас меня не поцелуешь, я сойду с ума!

Он начал осыпать ее лицо легкими поцелуями.

— Этого достаточно?

Миранда покачала головой.

Тогда поцелуи сделались крепче.

— А так?

— Боюсь, что нет.

— Чего же ты хочешь?

Тернер обжег горячим дыханием ей губы.

— А ты? — в свою очередь, спросила она и, положив руки ему на плечи, стала гладить и массировать спину.

— О, Боже мой, Миранда, — застонал он, — это замечательно! Нет, не отнимай рук. Пожалуйста, продолжай!

Она улыбнулась:

— Ты такой податливый!

— Делай все, что хочешь, — стонал он, — только не останавливайся.

— Почему ты так напряжен?

Муж посмотрел ей в глаза:

— Ты прекрасно знаешь причину.

Она покраснела. Во время последнего визита врач предупредил ее, что пора прекратить супружеские отношения. Тернер недовольно ворчал целую неделю.

— Я не верю, — сказала Миранда, убирая руки с его плеч и улыбнувшись, когда он недовольно забурчал, — что я — единственная причина твоих болей в спине.

— Конечно, все дело в тебе. Я страшно расстроен, потому что отлучен от близости с тобой, — это моральный урон, а физический… Я устаю таскать по лестнице твое огромное тело.

— Тебе ни разу не пришлось делать это!

— Пусть так, но я думал об этом, и этого было вполне достаточно, чтобы у меня разболелась спина. Вот здесь.

Он выгнул руку и указал место.

Миранда усмехнулась, но тем не менее погладила его.

— Вы, милорд, — большой ребенок.

Тот в ответ хмыкнул:

— Не возражаешь, если я лягу? Тогда тебе будет удобнее.

Какой хитрец! Заставил ее массировать ему спину прямо здесь, на ковре, подумала Миранда. Но ей это тоже понравилось. Так приятно трогать его. Она вытянула рубашку из брюк, засунула руки внутрь и нежно касалась кожи — теплой и гладкой.

— Как бы мне хотелось, чтобы ты тоже потер мне спину! — сказала она.

Уже много недель она не могла лежать на животе!

Тернер повернул к ней голову, улыбнулся и сел.

— Сядь, — сказал он и развернул ее спиной к себе.

Это было блаженством.

— Ох, Тернер! Как приятно!

Он издал какой-то странный звук, и Миранда повернула голову к его лицу.

— Мне очень жаль, — сказала она, поняв по его глазам, как желание борется со сдержанностью. — Мне тебя тоже недостает… если тебя это утешит.

Он обнял ее, стараясь не слишком сильно прижимать живот.

— Это не твоя вина, киска.

— Знаю, но все равно мне жаль. Мне плохо без тебя. — И тихо добавила: — Ты так сросся со мной, что порой я чувствую, как ты касаешься моего сердца. Вот этого мне больше всего не хватает.

— Не говори так.

— Прости.

— И, ради Бога, перестань извиняться.

— Я и не пытаюсь. Беру свои слова обратно. Бедняжка, тебе так трудно! Это несправедливо.

— Это вполне закономерно. У меня здоровая жена и будет прелестный ребенок. А мне придется ограничивать себя всего несколько месяцев.