Цацики и вселенная - Нильсон Мони - Страница 13
- Предыдущая
- 13/17
- Следующая
А что он мог придумать? Цацики вздохнул. В кино они уже были. Может, сходить в «Макдоналдс»? А что, неплохая идея. Романтический ужин. Правда, без свечей. Когда Йоран с Мамашей устраивали романтический ужин, они всегда зажигали свечи.
Зато они с Марией могут вместо этого попрыгать в детской комнате с шариками. Цацики очень это любил. Они с Пером Хаммаром всегда заходили туда покувыркаться после школы.
— Иди-ка сюда! — проревела Мамаша и схватила его, когда он шел в свою комнату.
Она повалила его на пол, применив свою излюбленную пытку-щекотку — она щекотала его лицо кончиками волос, пока он не просил пощады.
— Отстань, — сказал Цацики. — Мне некогда сейчас играть. Я должен позвонить Марии Грюнваль.
— Мария Грюнваль, Мария Грюнваль, только о ней и слышу! — фыркнула Мамаша.
— Ты что, ревнуешь? — засмеялся Йоран.
— Нет, — ответила Мамаша. — Хотя да, ревную, — передумала она. — Мой сын уходит от меня.
— Я только позвоню, и всё, — сказал Цацики. — Я быстро.
— Да я не об этом, — сказала Мамаша. — Ты слишком быстро взрослеешь. Сперва я была для тебя солнцем, вокруг которого ты вращался, а теперь для меня почти нет места в твоей жизни. Это очень печально.
— Я могу немного повращаться вокруг тебя, и если хочешь, — предложил Йоран и поцеловал Мамашу.
Цацики воспользовался моментом и сбежал.
— Я придумал, — сказал он Марии, когда та сняла трубку.
— Что?
— Мы пойдем в «Макдоналдс».
— Только ТЫ И Я?
— Ага, — ответил Цацики. — Неплохо, да?
— Да, — согласилась Мария. — Когда?
— В субботу.
У Цацики в кошельке было пятьдесят крон. Кошелек он положил в задний карман брюк. Мария Грюнваль принарядилась. Она надела эластичные колготки и взяла сумочку.
— Что ты будешь? — спросил Цацики, когда они встали в очередь.
— Бигмак и картошку фри с кока-колой, — сказала Мария, склонив голову на бок. — То есть если у тебя, конечно, хватит денег.
Хватит денег? Похоже, она решила, что он будет ее угощать. С чего она взяла? Цацики достал кошелек и пересчитал деньги в надежде, что, пока они шли сюда, сумма удвоилась. Но денег больше не стало. В кошельке так и лежала жалкая бумажка в пятьдесят крон, которую дал и ему Йоран. А ведь, выходя из дома, он чувствовал себя таким богачом. Голодным богачом.
Теперь он чувствовал себя голодным бедняком.
— Бигмак и картошку фри с кока-колой, — пропищал он, когда подошла их очередь. — И еще отдельно большую картошку фри.
Он рассчитал, что на это ему денег хватит.
— Ты что, будешь только картошку? — удивленно спросила Мария Грюнваль.
— Да, я не голоден, — простонал Цацики, хотя желудок сводило от голода.
Они сели за столик в глубине зала. Мария Грюнваль в секунду заглотила свой бигмак. На подбородке у нее красовался майонез. Цацики медленно ел свою картошку и запивал водой. Воду давали бесплатно.
— Ну и вкуснятина! — Мария Грюнваль откинулась и отодвинула поднос. — Какой же ты милый. Ты самый милый из всех, с кем я встречалась.
— Мм, — ответил Цацики.
— Ты тоже должен сказать что-нибудь романтическое, — намекнула ему Мария Грюнваль.
Сказать что-нибудь романтическое! Глотая голодные слюни, Цацики посмотрел на майонез на ее подбородке. Он не испытывал никаких романтических чувств. Ему и Мария Грюнваль-то перестала нравиться. Он больше не любил ее.
— Ну, скажи что-нибудь.
Цацики ерзал на стуле. Он заметил, что тетеньки за соседним столиком смотрят на него. Так же выжидающе, как Мария Грюнваль.
— Ты солнце, вокруг которого я вращаюсь, — сказал Цацики и покраснел.
— Чего? — не поняла Мария Грюнваль.
— Ах, как красиво сказано, — заметила одна из тетенек. — Ты это сам придумал?
— Нет, Мамаша научила, — ответил Цацики. — Пойдем попрыгаем в детской комнате?
— Вот еще, какое ребячество, — фыркнула Мария Грюнваль.
— Ничего не ребячество, — сказал Цацики. — Это здорово.
— Я так не считаю.
— Ну и пожалуйста.
А потом они молчали. Цацики ничего не шло в голову. Марии Грюнваль тоже. Когда Цацики был с Пером Хаммаром, они болтали без умолку. С девчонками разговаривать было труднее. И веселиться тоже.
Цацики в четырнадцатый раз посмотрел на часы.
— Мне надо домой.
— Можно с тобой? — спросила Мария Грюнваль.
— Нет, к сожалению. К нам придут гости, — соврал Цацики.
— Ну спасибо за обед, — сказала Мария Грюнваль.
— Не за что, — ответил Цацики.
Всю дорогу домой он бежал. Голуби в ужасе разлетались в стороны, когда он на всех парах мчался по парку. Больше никогда в жизни он не пригласит девчонку на свидание. Это скучно и дорого. И сам потом остаешься голодным. Вернувшись домой, он сразу позвонит Перу Хаммару. Ему очень хотелось поиграть. В «лего» или в игровую приставку. Во что-нибудь очень детское.
С девчонками играть невозможно, с этим все ясно.
План Расмуса-Элвиса
Когда Цацики расстался с Марией Грюнваль, она ничуть не расстроилась. Она начала встречаться с Хесусом. А потом вдруг, в один прекрасный день, Цацики влюбился в Сару. Сперва она ему приснилась, а потом, на большой перемене, когда она прыгала со скакалкой, Цацики понял, что влюбился, хотя еще совсем недавно решил не связываться с девчонками.
Солнце играло в ее длинных светлых волосах. Они казались золотыми. Цацики хотелось подойти и дернуть ее за волосы, но он понимал, что так не делают. Поэтому он просто смотрел. Всю большую перемену.
— Ты безнадежен, — сказал Пер Хаммар. — Просто безнадежен.
— Это, наверное, весна, — ответил Цацики. — Весной все влюбляются и сходят с ума — так, во всяком случае, говорит Мамаша.
Весна уж точно повлияла на Расмуса-Элвиса — он стал еще более сумасшедшим. Цацики едва успел зайти в раздевалку, как Расмус-Элвис прижал его к стенке.
— Надо поговорить, — сказал Расмус-Элвис.
— Давай, — сказал Цацики.
— В следующий раз последнее занятие.
— Я знаю, — вздохнул Цацики и начал зашнуровывать ботинки.
— Поэтому я решил, что надо устроить прощальную вечеринку, — сказал Расмус-Элвис. — Ты, я и пара цыпочек.
— Цыпочек? — не понял Цацики.
— Ну, девчонок. Потанцуем, пообжимаемся. Грустно так просто расставаться.
Цацики догадывался, с кем Расмусу-Элвису было грустно расставаться. С Линдой, высокой девочкой в розовых лосинах. Расмус-Элвис был безумно в нее влюблен. Танцуя с ней, он особенно усердно тряс коленями.
— Почему бы и нет, — сказал Цацики. — Только я не умею обжиматься.
— Ничего, научишься. Я думал пригласить Линду. А ты кого?
— Сару, — ответил Цацики.
— Отлично. Тогда сегодня же поговорим с ними. А вечеринку устроим у тебя.
— У меня? — удивился Цацики. — Почему?
— Я далеко живу — сказал Расмус-Элвис. — Это слишком усложнит дело. Родителям придется всех отвозить, привозить и все такое. Лучше у тебя. Ты живешь близко.
— Ага, — только и смог сказать Цацики.
— Тебе надо просто купить чипсы и газировку. Музыку я принесу.
— О’кей, — согласился Цацики. — Но мне надо сначала спросить Мамашу.
— С этим ты справишься. Но не забудь, что вечеринка должна быть БП, а иначе бессмысленно.
— Что значит БП?
— Без предков, — пояснил Расмус-Элвис и хитро подмигнул.
— А, понятно, БП…
Мамаша не очень обрадовалась, когда Цацики представил ей план Расмуса-Элвиса.
— Ты же его почти не знаешь, — сказала она. — К тому же он намного тебя старше.
— Ему всего двенадцать, — возразил Цацики. — Ну что тут такого? Будем только я, он и пара цыпочек.
— Цыпочек? — взревела Мамаша.
— Ну, девчонок, другими словами, — объяснил Цацики.
— А то я не поняла, — презрительно усмехнулась Мамаша. — Только это не значит, что мой сын должен так называть девочек.
- Предыдущая
- 13/17
- Следующая