Профессорская дочка - Колина Елена - Страница 14

• Предыдущая
• 14/54
• Следующая

Халат, тюбетейка, финал!

Финал.

Игорь. Кладовка. Банки с вареньем. Бесценные холсты, свернутые в трубочку, лежат на полке между «крыжовником прошлогод.» и «вишней без кост. этого года».

Внезапно в кладовку приходит Мари. Ада разрешила ей угостить Вадима «вишней без кост. этого года».

Игорь смущен, пытается представить себя большим любителем варенья. Уверяет, что здесь, в кладовке, он не по поводу живописи, а по поводу варенья – лакомится «вишней без кост. этого года».

Мари молчит и молча страдает. Мари делает вид, что не замечает Рембрандта, скрученного в трубочку, ласково намекает Игорю, что нехорошо лакомиться вареньем одному, без свидетелей и без согласования с Адой.

В кладовке появляется запыхавшийся Вадим. Он ловит Игоря с поличным – отодвигает «крыжовник прошлогод.», указывает на нетронутую банку «вишни без кост. этого года» и на бесценные холсты, свернутые трубочкой.

– А свидетелей-то нет, – развязно говорит Игорь, имея в виду, что свернуть в трубочку бесценные холсты мог кто угодно, не обязательно он.

– Но ведь свидетель есть всегда, – говорит Мари, – это наша совесть.

Игорь пытается убедить Мари, что, страстно ее любя, взял Рембрандта на память. Мари смотрит на него с немым укором.

Игорю стыдно, он признаётся, что сначала хотел ограбить Мари, но потом (как раз сейчас, в кладовке) понял, что это нехорошо.

– Мари! Я должен искупить свои первоначальные дурные помыслы. Я уезжаю на поиски моей поруганной чести. Когда я ее найду и мы с ней вместе вернемся, вы сможете меня простить?... До свидания.

Думаю, Мари сможет. Ее сердце все равно принадлежит Вадиму, но все же хорошо, что злодей Игорь исправился.

...Только пусть он все-таки понесет наказание... например, ему сделают эпиляцию – вот так-то!.. Я тоже умею мстить!

Финал очень счастливый – свадьба. Ада – свидетель. Мораль: в каждом человеке одна половина лучшая, вторая худшая. Игорь так быстро нашел свою поруганную честь, потому что Мари увидела в нем эту лучшую половину, или четверть, или даже одну треть.

Понедельник

Адину кастрюльку съели вдвоем с Адой. Радовались, что Вадим не пришел, – обе ужасно любим пельмени.

Думаю, в Вадиме тоже есть лучшая и худшая половины. Он очень красивый, как говорят дети, просто загляденье, но иногда его лицо становится неправильным, грубым, по-нехорошему простонародным, как будто он не тот, за кого себя выдает. Как будто он немного позирует или вообще разыгрывает на моей кухне спектакль с собой в главной роли. Тогда у него появляются резкие носогуб-ные складки и меняется нос.

Носу него вообще, как говорит папа, подкачал. Смешной, крупный, немного как у Буратино.

– Машка, ты в него влюбилась или нет? – смешно спросила Ада, как девочка.

Влюбилась? Ну нет! Как будто мне все равно, в кого влюбляться! Как будто любая женщина сидит у себя дома на Фонтанке и ждет, когда к ней придет, случайно перепутав квартиру, господин в пальто и красном шарфе? Как будто она всегда готова к любви? Как земля, которая ждет, что ее покроет снег?

А если бы ко мне случайно зашел водопроводчик или цыганка, я бы тоже влюбилась?!

– Нет, – сказала я, – не влюбилась. Он мне не нравится.

Мне не нравятся люди, у которых все время звонит телефон. Которые разговаривают по телефону бархатным голосом и называют всех «дорогой» и «дорогая». И еще произносят важные слова – «тендер», «преференция». Особенно любят слово «переговоры».

Мама наверняка сказала бы, что в нем чувствуется порода, очень хорошая. Скотчтерьер?... Французский бульдог? Афганская борзая?... Он похож на черного Лабрадора, такой весь ровный. Бывают же слегка располневшие лабра-доры, которые мало двигаются.

А в целом он идеальный объект для моих неприкаянных чувств.

Что мне в нем нравится:

A) Его интересуют папины книги и патенты на изобретения. Странно и трогательно, ведь он же никогда не учился у папы.

Б) У него улыбка, как у Чеширского кота, висит в воздухе.

B) Он очень обаятельный.

Так что люби, дитя, пока не завяли розы.

Что мне в нем не нравится:

A) Он слишком обаятельный, как будто он продает на дому пылесосы и хочет, чтобы я немедленно купила пылесос или хотя бы оформила покупку в кредит.

Б) Убежден, что я мумзик Мари и он немедленно меня покорит. А я, Маша Суворова-Гинзбург, не наивный мумзик, а некрасивая, но умная и хитрая старая дева! Ужасно-ужасно осторожная.

B) Ботинки. Мне очень не нравятся его ботинки. Остроносые ботинки говорят, что их хозяин – человек чрезвычайно легкомысленный. Я так думаю, не знаю почему.

Что еще мне в нем не нравится:

A) Он такой холеный и гладкий, как Сема. Мне вообще не нравятся люди, в которых даже в таком солидном возрасте заметно больше сексуальности, чем мужественности. И чересчур уж хороший аппетит на Адины котлеты.

Б) Он каждое утро смотрит на себя в зеркало и говорит «здравствуй, милый». Я так думаю.

B) Некоторых людей невозможно представить мальчишками, его – невозможно. Как будто он родился в пальто и шелковом шарфе.

Ну не могу я влюбиться, не могу!

Не щелкает у меня, никак не щелкает, а жаль.

Дело Дня – перечитываю «Варенье без свидетелей» в новой, детективной редакции.

Вторник...

Отнесла Игорю «Варенье без свидетелей». На этот раз поступила очень смело – полчаса посидела в приемной, сделала вид, что очень тороплюсь, и отдала «Варенье» секретарю со словами «вот, спасибо, простите, извините». Секретарь сказала «ладно». Ура-ура, «ладно» – это неплохо! А вдруг все-таки не ура? Вадим не пришел.

Среда?...

Адину кастрюльку съели вдвоем с Димочкой. У Димочки хороший мужской аппетит. В кастрюльке была тушеная курица с рисом.

– Машка, мне повезло, что у тебя такой нос, такие щеки, – сказал Димочка, обгрызая ножку.

– Да? – удивилась я.

– Хорошо, когда женщина некрасивая...

– Кто, я? – на всякий случай уточнила я, а вдруг не я?...

Димочка кивнул. Значит, все-таки я.

– Ты некрасивая, поэтому с тобой можно разговаривать, – сказал Димочка и взял крылышко. Я люблю смотреть, как он ест.

– А если бы я была красивая?...

– Тогда я бы относился к тебе как к женщине, а так я могу с тобой дружить, с учетом, конечно, превосходства моего интеллекта. Я тебя даже люблю, глупая ты курица... – нежно сказал Димочка, уткнувшись в Адину кастрюльку.

Это он мне сказал, а не тушеной курице, это он мне сказал, что он меня любит. А я его люблю больше всех после папы.

Димочка – мой друг уже шестнадцать лет.

Димочка – мой крестный сын, а так он сын моего приятеля-банкира и моей подруги Татьяны. То есть приятель раньше не был банкир, а теперь у него другая молодая жена, не Татьяна, и он живет в Майами, а Татьяна здесь. Но он принимает участие в Димочке, например, директора Димочкиных школ несколько раз отдыхали в Майами. «Директора» – не потому, что они молниеносно сменяли друг друга на посту, а потому что было Димочкиных несколько школ, четыре или пять...

Димочка – двоечник и правдолюбец. Утверждает, что ему ставят хорошие отметки за отдых в Майами, и требует поставить честные двойки.

Банкир и Татьяна – мои друзья по переписке. Банкира я вижу редко, потому что в Майами всегда тепло. Он осведомляется о состоянии Димочкиных дел по электронной почте. Татьяну я вижу редко, потому что она – женщина трудной судьбы и занята своей личной жизнью. Она шлет мне SMS-сообщения, с помощью которых кратко держит меня в курсе.

• Предыдущая
• 14/54
• Следующая