Право на любовь - Бэнкс Майя - Страница 17

• Предыдущая
• 17/69
• Следующая

Да, малышка действительно оказалась хороша собой, так что жениться на ней нужно непременно. Если честно, то теперь, приняв окончательное решение, Юэн с удовольствием представлял Мейрин в своей постели.

Неожиданное вторжение вызвало недовольство юной красавицы, но лэрд решительным жестом предотвратил ее возражения. Пока что гостья не проявляла уважения и подчиняться не собиралась. Что ж, изменить существующее положение можно будет уже в ближайшее время. Как только она станет законной супругой, он с удовольствием объяснит и новые обязанности, и, главное, безусловную необходимость беспрекословного подчинения.

— Готова ли ты поведать все, что я желаю знать? — сдержанно осведомился Маккейб.

Ради справедливости — а он считал себя справедливым правителем — следовало для начала предоставить возможность искреннего признания, а уже потом, в случае необходимости, выложить козырную карту и сообщить о собственных познаниях.

Гостья вздернула подборок и в очередной раз непримиримо покачала головой:

— Нет, не готова. Более того, внушить уважение силой вам не удастся. В жизни не слышала ничего более нелепого!

Маккейб понял, что собеседница готовится к длительному монологу, а потому решил заставить ее замолчать единственно возможным способом.

Он стремительно подошел к ней, схватил за плечи и, легонько встряхнув, торопливо, надежно накрыл ее губы своими губами.

Мейрин, подавив возмущенный возглас, уперлась руками в его необъятную грудь и тщетно попыталась оттолкнуть лэрда. Но тот, не обращая внимания на ее сопротивление, только усилил поцелуй, требуя покорности. Сопротивляться такому напору Мейрин просто не смогла — Маккейб был очень силен, — и ей ничего не оставалось делать, как только ответить на поцелуй. Язык Юэна дерзко завладел ее языком, и Мейрин снова на миг застыла.

Но вскоре ее пальцы впились в его грудь подобно крошечным кинжалам, и Юэн с хриплым стоном закрыл глаза.

Да, ничего не скажешь, хороша! Встреча в постели принесет ему немало радости! А если Мейрин еще и родит ему наследника… Что может быть лучше?

Когда, наконец, Юэн отстранился, то увидел, что синие глаза затуманились, а алые губки распухли. Едва оказавшись на свободе, малышка покачнулась, словно тонкое деревце на ветру.

Однако не прошло и мгновения, как она пришла в себя и сурово нахмурилась.

— Зачем вы это сделали?

— Чтобы заставить тебя замолчать.

Мейрин вспыхнула от возмущения.

— Заставить замолчать? Так, значит, вы считаете возможным завладеть моим… моими губами, чтобы помешать сказать то, что я считаю нужным сказать? Чрезвычайно дерзко и опрометчиво, лэрд! Никогда больше не позволю вам поступить подобным образом.

Маккейб с улыбкой сложил руки на груди.

— Еще как позволишь.

Последовало изумленное молчание.

— Уверяю вас, что не позволю.

— А я уверяю, что позволишь.

Гостья сердито топнула, и Юэн едва не рассмеялся при виде наивного и забавного проявления бессильной ярости.

— Вы с ума сошли! Что это, какой-то хитрый способ заставить меня назвать свое имя?

— Вовсе нет, Мейрин Стюарт.

Гостья ошеломленно отпрянула. Если в глубине души еще и оставались сомнения в справедливости наблюдения Мэдди, то сейчас они окончательно развеялись. Неожиданная осведомленность привела строптивую красавицу в ужас.

Мейрин быстро осознала, что непосредственной реакцией выдала себя с головой, и, желая скрыть слезы обиды, отвернулась к окну и закрыла лицо руками.

Юэн стоял молча, в полной растерянности. Созерцание неподдельного горя оказалось выше его сил. Девочка и без того вынесла тяжкие испытания, а сейчас выглядела окончательно раздавленной. Стоило ему произнести ее имя, как синие глаза погасли, а хорошенькое личико смертельно побледнело.

— Мейрин, — тихо позвал Маккейб и ласково прикоснулся к безнадежно опущенным плечам.

Бесстрашная путешественница вздрогнула, и стало ясно, что она не в силах сдерживать рыданий.

— Не плачь, милая. Ничего худого не случилось.

— Не случилось?!

Она судорожно всхлипнула, дернула плечом и отстранилась. Низко склонив голову, Мейрин спрятала лицо за пышной волной волос.

Юэн Маккейб не выносил слез — они мгновенно лишали его уверенности в собственной правоте. Куда проще иметь дело с возмущением, гневом и даже с яростью. А потому он сделал единственное, что должно было неминуемо вызвать протест: приказал перестать плакать.

Расчет оказался верным. Малышка немедленно повернулась и зашипела, как загнанный в угол котенок:

— Буду плакать, сколько захочу! Не смейте мне приказывать!

Юэн удивленно вскинул брови.

— О, так значит, отныне приказывать будешь ты?

Мейрин покраснела, но, слава Богу, рыдать перестала.

— Ну, а теперь расскажи о клейме на ноге… о гербе отца. Хотелось бы его увидеть.

Румянец из розового превратился в багровый. Мейрин попятилась, словно пыталась вжаться в стену.

— Ни за что не позволю себе пасть так низко, чтобы показать вам… свою ногу!

— После свадьбы увижу многое другое, — мягко возразил Юэн.

— После свадьбы?! Но я не собираюсь выходить за вас замуж! И ни за кого другого тоже. Во всяком случае, пока.

Последняя фраза заинтриговала. Уточнение означало, что девочка вовсе не настроена против брака и вполне осознает важность супружества. Родить наследника Ним-Аллэн вне священных уз невозможно, и она ясно это понимает.

Маккейб сел на кровать и вытянул ноги. Разговор явно затягивался, так почему бы не устроиться поудобнее?

— Объясни, что означает «пока». Судя по всему, мысли о замужестве тебе все-таки приходили.

— Да, приходили. Вот уже несколько лет только об этом и думаю! — горячо воскликнула Мейрин. — Если бы вы знали, чего мне стоили последние десять лет! Жизнь в постоянном страхе, необходимость прятаться от мужчин, готовых на все ради возможности жениться и получить долгожданное богатство. От тех, кто спешил грубо использовать меня, посеять свое семя, а потом, после рождения ребенка, безжалостно бросить. Прятаться пришлось едва ли не с детства. Да, еще девочкой я поняла, что не могу жить так, как все. Нужно было составить план. Матушка Серинити считала, что необходимо найти мужественного человека, настоящего воина, способного защитить и меня, и мое состояние. — Она помолчала, а потом шепотом добавила — Благородного человека, который сможет оценить тот дар, который я принесу в брак. И будет хорошо ко мне относиться.

Голос Мейрин звучал искренне, а потому до боли беззащитно. Просто и открыто она рассказывала о самой сокровенной мечте. Надеяться на ее воплощение было бы невероятной смелостью, и все же, несмотря на отчаяние и страх, она продолжала искать того, кто окажется выше примитивной жестокости и не поступит по-звериному: не захватит силой, не утащит под венец, а получив свое, не бросит за ненадобностью.

Юэн вздохнул. Гордячка хотела любви и преданности. Он не мог предложить ни того, ни другого, но зато мог обещать защиту и уважение — несравненное богатство, особенно если учесть низкие намерения Кэмерона.

— Видит Бог, я никогда тебя не обижу. Окружу уважением, достойным супруги вождя клана Маккейбов. Буду постоянно защищать и тебя, и всех детей, которых подарит нам Господь. Ты мечтала о человеке, готовом безоговорочно принять на свои плечи огромную ответственность. Я и есть тот самый человек.

Мейрин взглянула на него скептически.

— Боюсь вас обидеть, лэрд, но ваш замок разрушается на глазах. Позвольте же спросить: как воин, который не защитил собственных владений, сумеет защитить такое богатство, как Ним-Аллэн?

Удар попал в цель. Маккейб молчал, явно оскорбленный.

— Не стоит обижаться, — поспешила загладить неловкость Мейрин. — Я имею полное право сомневаться в состоятельности того, в чьих руках может оказаться моя собственная жизнь.

— Вот уже восемь лет подряд я неустанно наращиваю силу своего войска. Во всей Шотландии не найдется армии столь же умелой и мощной.

• Предыдущая
• 17/69
• Следующая