Убить Батыя! - Павлищева Наталья Павловна - Страница 26

• Предыдущая
• 26/51
• Следующая

Гадости делать не хотелось никому, даже проклятому Батыю. Может, этой твари объяснить про единство? Вот он точно тварь и вовсе не одного корня с творчеством!

Думать о Батые тоже не хотелось даже в душеспасительном варианте. Звезды, лес, свежий воздух… И никаких монголов. Как же было хорошо…

Но благостное настроение быстро прошло само собой, вернее, его разрушила возня за пределами круга. Всю ночь нам не давали спать то всполохи, то какие-то тени, визг, хохот, от которого просто волосы вставали дыбом. Утром под глазами у всех, включая Вятича, были синяки.

Я тихонько поинтересовалась:

– Что теперь?

– Сейчас посмотрим.

Когда собрались, Вятич снова сделал какие-то знаки, словно распечатывая полянку, и первым шагнул прочь с нее. Мы не слишком весело потянулись следом. Хотелось есть, пить и спать одновременно.

Пока я пыталась решить, чего же больше, Вятич дошел, ведя свою лошадь в поводу, до пригорка. Я тупо шагала след в след и потому, когда он вдруг остановился, чуть не впилилась ему в спину. Сонное состояние не позволяло быстро соображать. Для начала я чуть подождала, но спина сотника не двигалась, пришлось обходить.

Чуть потянув за собой Славу, я шагнула влево и тоже замерла. На пригорке на пеньке сидел старик. Почему-то я больше удивилась наличию пенька, чем самого старика. Точно помнила, что вчера никаких пеньков тут не было!

Старик молча смотрел на нас, Вятич на него. Я некоторое время переводила взгляд с одного на другого, а потом неожиданно произнесла:

– Здрасьте.

Дед кивнул:

– Здравствуй.

И тут же обратился к Вятичу:

– Не ждал встретить?

– Почему же? – вздохнул сотник. – Ждал. Только не время.

– А когда время?

Я понимала, что происходит что-то очень важное, и не могла решить, что бы мне этакое предпринять, то ли вмешаться в беседу, вежливо напомнив, что разговаривать вдвоем, когда вокруг есть остальные, невежливо, то ли просто применить против деда приемчик карате.

Чуть пораскинув мозгами, насколько позволяло мое сонное состояние, решила, что карате не пройдет, что-то было в дедке такое, что не позволяло надеяться на успех нападения. Нутром чувствовала, что он просто вытянет вперед руку, и я останусь с вытянутой ногой. Хорошо, если ненадолго, а если насовсем?

Но что-то делать было нужно. Меня удивляло спокойствие парней, они словно продолжали спать, отошли чуть в сторону и стояли, безмолвно дожидаясь, когда Вятич поговорит с дедом (или наоборот – дед с Вятичем?). Я решила вмешаться.

– А в чем, собственно, дело? Мы можем пройти дальше или нас так и будут водить кругами?

Сотник почему-то буркнул:

– Еще скажи, что тебе некогда…

– Скажу! Извините, нам действительно некогда.

– Дело не в чем, а в ком. В тебе! – Глаза деда были такого же непонятного цвета, как у Вятича при нашей первой встрече. Стало немного жутко, но Вятич почему-то не беспокоился, хотя доволен встречей явно не был.

– А что я?

Старик вздохнул:

– Скажи парням, чтоб поспали пока. Разговор есть.

– А… может, к тебе? – Сотник явно был озабочен.

– Не стоит, будут потом рассказывать. Пусть просто отдохнут, нарочно всю ночь спать не давал.

Парни не противились. Мы все вернулись к костровищу, и мои ратники устроились отдыхать. Как мне хотелось последовать их примеру, но не получилось, я явно оказывалась одним из трех действующих лиц предстоящего разговора. А жаль, спать хотелось сильно, в глаза хоть спички вставляй.

Дед, видно, оценил мои стоические попытки не клюнуть носом, он провел по моему лицу жилистой рукой, и сонливость просто улетучилась. Я даже рассмеялась: поистине, сон как рукой сняло.

– Настя, ты дольше не сможешь жить так, как жила до сих пор.

Сказать, что я ничего не поняла, было бы преувеличением, я поняла, что чего-то не могу, все остальное было пустым звуком. Оглянувшись на Вятича, увидела в его глазах что-то такое… Так… вот он, встречник…

– Что я должна делать?

Я почему-то четко поняла, что должна, только не знала, что именно. Дед кивнул:

– Против тебя поднялись все силы, приведенные с собой Чужими.

– Батый, что ли? Так мы туда и торопимся. Моя мечта его убить.

– Ты говоришь о людских силах, а я о навьих…

Стало не по себе.

– С чего вы взяли?

– Пока ты не участвовала в бою в том лесу против навьих сил Чужих, тебя еще могли не трогать. Теперь берегись…

Я пыталась сообразить. Получалось, что я, разбивая те темные сгустки нежити, копала сама себе могилу? А… Вятич, как же он это допустил?! Но тут же осадила сама себя: в одиночку ему с такой силой было бы не справиться. Мелькнула мысль, что можно бы вообще не связываться, отправились бы своей дорогой после леса, как сделали наши парни. Но эту мысль я быстренько задавила на корню, даже не додумав.

– И что теперь?

– А теперь тебе нужно либо пройти посвящение, либо вернуться в Москву.

В Москву? Я даже растерялась, а как же… нет! Как же Вятич… и та ночь… Я уже не могла представить себя без Вятича…

– Посвящайте! Во что там?

Дед рассмеялся:

– Недаром Ворон твердил, что Вятич притащил скорее ведьму, чем…

С кем он собирался сравнить ведьму, так и осталось неизвестным, потому что я возопила во весь голос, вспомнив соседку с пятого этажа:

– Я ведьма?! Да вы ведьм настоящих не видели!

– Видел, видел! Ты права, не похожа, – замахал руками старик.

Я вдруг подумала, что он слишком легко одет для зимы, тулупчик на нем нараспашку, рукава рубахи широкие, внутрь даже снег залетает. И как ему не холодно, я и то начала зябнуть. И голова без шапки легким снежком уже присыпана… Понятно, колдуны не мерзнут…

– Послушай, это очень серьезно. Пройти посвящение – значит стать такой, как Вятич. Не сразу, конечно, но постепенно. Это значит, навсегда, понимаешь, навсегда, – с нажимом произнес старик, – быть привязанной к своему делу.

Мне стало немного страшно.

– А… что за дело?

– Не всегда одинаковое, сейчас вон у тебя Батый, потом может быть что-то другое или кто-то другой.

Я беспомощно оглянулась на Вятича, тот только развел руками.

– Подумай, Настя, может, лучше вернуться в свою жизнь и не вспоминать обо всем, что здесь произошло? Я поставлю тебе защиту на некоторое время, но потом придется выбирать. И если ты решишь вернуться, никто тебя не осудит, это твое право. Если останешься, будет очень трудно, всегда трудно.

В другой момент я бы заорала что-нибудь вроде «мы не ищем легких путей!», но сейчас голос старика был слишком серьезным, чтобы ерничать. Я поняла, что решается моя Судьба, причем именно с большой буквы. И решать ее кавалерийским наскоком глупо.

– Подумай, хорошенько подумай, – еще раз посоветовал старик и поднялся, явно намереваясь уйти. Но все же он повернулся к Вятичу: – Молодец, хорошо с монгольской нежитью справились. Как ты Вугу сумел одолеть? Она ведьма вредная…

Сотник усмехнулся:

– Это ее Настя разными ругательствами интернетовскими запугала.

– Ох, Настя, ты даже не представляешь, какую силищу против себя подняла, встав против Батыя.

Он все же пошел обратно к пригорку, не оглядываясь и не прощаясь. Но остановился и посоветовал:

– Идите по тропинке, только не вправо, а слева, там чисто. В лес не заходите, в деревню тоже. Любопытных много.

Старик ушел, а мы все сидели молча. Наконец, я не выдержала:

– Вятич, что за силы, которые я вызвала? С этим можно справиться?

– У Батыя тоже не слабая защита, а вы с Анеей его попытались испугать, потом мы еще и наяву вызов бросили. Ворон предупреждал, что это опасно, я не послушал. Нужно было тебя прямо тогда, не глядя на твои вопли, отправлять обратно.

– Щас! Спешу и падаю! Подхватилась и побежала, даже в щечку поцеловать забыла!

Вятич покачал головой:

– Вот детский сад…

– Анея сказала бы: дурища. Так что там за защита у Батыя?

• Предыдущая
• 26/51
• Следующая