Тайна подружки невесты - Харпер Фиона - Страница 10

• Предыдущая
• 10/28
• Следующая

По щекам Скарлетт снова покатились слезы.

— Мне так жаль, Джеки. Мне так жаль…

Джеки старалась глубоко дышать. Ее письмо, адресованное Романо, оказалось в реке? Она не могла трезво мыслить, в голове была каша. Она чувствовала, что это был самый страшный кошмар в ее жизни, но пока не понимала почему.

— Тогда я не осознавала, что натворила, — сказала Скарлетт, вытирая слезы. — Я стала догадываться позже, когда вы с мамой начали ругаться. — Она икнула. — Затем она отправила тебя в Англию. Я знала, что совершила что-то плохое, но, только став старше, поняла, какое зло причинила вам с Романо.

Романо.

Письмо предназначалось для Романо. Не может быть…

Внезапное открытие так потрясло ее, что у нее задрожали колени, и она, чтобы не упасть, опустилась на влажную землю.

О нет…

Ее грудь сдавило, кровь застучала в висках.

Она должна что-то сделать. Должна уйти отсюда.

Поднявшись, Джеки побежала.

Романо ничего не знал.

Он не читал письма.

В дверь спальни постучали. Джеки, неподвижно лежащая на кровати, прислушалась. Когда звук шагов в коридоре начал стихать, она облегченно вздохнула.

Она слышала приглушенные голоса и стук кубиков льда о стенки бокалов. Должно быть, мама открыла двери гостиной, ведущие на террасу. Джеки посмотрела на часы. Даже если начнется извержение Везувия, ее мать все равно в семь устроит коктейль.

Сегодня для Джеки не будет ни «манхэттена», ни «космополитена», лишь смесь из правды, боли и сожалений с добавлением горечи.

Вернувшись на виллу, она сказала матери, что у нее мигрень и ей нужно прилечь. По правде говоря, это была не совсем ложь. У нее действительно болела голова.

Джеки ни за что не спустится вниз. Меньше всего ей сейчас хотелось бы находиться в обществе матери и Скарлетт. Она не покинет эту комнату до тех пор, пока не возьмет себя в руки.

Поднявшись с кровати, она окинула взглядом комнату, в которой жила раньше. Она без труда представила себе плакаты на стенах, школьные грамоты в рамочках, стопки книг на полу.

Разумеется, ничего этого не осталось. Мать сделала здесь ремонт, когда она уехала в Лондон. Сейчас это была роскошная гостевая комната в лавандовых и серых тонах.

Ее губы искривились в усмешке. Она сейчас переживает самое сильное потрясение после рождения дочери и при этом думает о декоре.

Ей казалось, что она застряла в собственном теле и не может вырваться наружу. У нее застучало в висках, и она присела за туалетный столик, не глядя при этом на свое отражение в зеркале.

Все, в чем она была абсолютно уверена последние семнадцать лет, все, на чем она построила новую жизнь, оказалось ложью.

Не в силах сидеть на месте, Джеки поднялась и прошла в другой конец комнаты. Все это не укладывалось у нее в голове. Кто она, если не Жаклин Пэттерсон, женщина, которую подтолкнуло к успеху предательство и разочарование? Если она сейчас не эта женщина, значит, от нее ничего не осталось. Ведь работа — это все, что у нее было.

Джеки закрыла глаза.

Романо ничего не знал.

Если бы он знал, это что-нибудь изменило бы? Он поддержал бы ее, несмотря на то что они оба были очень молоды, пришел бы к ней, несмотря на дурацкую ссору? Перед ее внутренним взором против ее воли нарисовался образ. Молодая пара проснулась среди ночи от плача ребенка. Оба усталые, но счастливые. Он целует ее в лоб и уговаривает остаться в постели, а сам встает и берет на руки малыша.

Нет.

Так быть не могло. Если бы Романо прочитал ее письмо, ничего бы не изменилось. Статистика говорила сама за себя. Возможно, они были бы вместе какое-то время, а потом Романо, не выдержав трудностей, ушел бы от нее. Она стала бы матерью-одиночкой и, наверное, до сих пор работала бы официанткой и лезла бы из кожи вон, чтобы дать дочери все необходимое.

Подойдя к окну, она залюбовалась ярким закатом над холмами. Совсем скоро солнце опустится за озеро Адрина, где, наверное, находился сейчас Романо.

Все эти годы она его ненавидела. Сколько времени и сил она на это потратила. Оказалось, что напрасно.

Романо не был чудовищем. Не был он больше и героем ее мечтаний. Она должна дать ему шанс доказать ей, что все это время ошибалась в нем. У него была дочь, которая жаждала узнать, кто она и откуда родом.

Отойдя от окна, Джеки опустилась на край кровати. Признание Скарлетт нарушило все ее планы. Она пока не могла рассказать своей семье о существовании Кейт. Сначала она должна сообщить Романо.

Мягкие лучи света проникали сквозь стеклянные люки в потолке в кабинет Романо и танцевали на стенах и полу, когда солнце играло в прятки с маленькими пушистыми облачками. Подобное зрелище было одним из многочисленных удовольствий, которые отвлекали от работы. В этом и состоял главный недостаток домашнего офиса в таком месте, как это.

Романо предложил Лиззи отпраздновать здесь свадьбу, потому что это давало ему повод провести две недели в палаццо. Это время он планировал посвятить обдумыванию следующей коллекции Пуччини.

Едва он отбросил мысль, что солнце смеется над ним, торчащим в четырех стенах в такой чудесный день, как зазвонил его мобильный телефон.

Разочарованно застонав, он взял телефон и посмотрел на дисплей. Номер звонящего не был ему знаком.

— Алло?

— Романо? — послышалось на другом конце линии после небольшой паузы. — Это Джеки Пэттерсон.

Романо медлил с ответом. Причиной тому было сильное удивление. Надо же, после стольких лет он сразу узнал ее голос. Но что заставило ее ему позвонить после того, как она столько лет старательно его избегала? Он был заинтригован.

— Чем я обязан такому сюрпризу?

Немного помолчав, она произнесла:

— Кажется, ты приглашал меня на ланч.

Она не успела дать ответ, потому что Изабелла и Скарлетт увели ее. Романо проигнорировал ее насмешливый, слегка обвиняющий тон. Если нынешняя Джеки была похожа на дерзкую девчонку, которую он когда-то знал, этот цинизм был поверхностным. С Джеки всегда приходилось читать между строк. Тем далеким летом это одновременно его очаровывало и раздражало. У Джеки явно было к нему важное дело, иначе она не стала бы ему звонить.

— Да, приглашал, — лениво протянул он, зная, что это ее разозлит. Пусть она с ним играет, объясняясь полунамеками. Он так просто не сдастся. Ему нравился процесс борьбы. — Хочешь пойти в «Розу»? — спросил он.

— Нет, — ответила Джеки, едва он успел договорить. — Куда-нибудь, где поспокойнее.

Романо улыбнулся. Поспокойнее означало туда, где они могли бы поговорить наедине.

— Хорошо, — протянул он. Пусть Джеки думает, что держит все под своим контролем.

Куда бы ее сводить? Он перебрал в уме несколько ресторанов, но ни один из них не подходил. В одних было шумно, в других еда оставляла желать лучшего.

Он посмотрел в окно на свой любимый сад, залитый мягким светом:

— Хочешь поговорить наедине?

— Да.

Ее тон был настороженным или ему показалось? Хорошо. Застигнутая врасплох Джеки была еще интереснее. В такие моменты она делала что-то экстраординарное. Неожиданное. Он любил неожиданности.

— Тогда приезжай ко мне на остров, — сказал он. — Здесь мы сможем спокойно поговорить, заодно и поедим.

Джеки дерзко рассмеялась:

— Что? Ты умеешь готовить? — Ее ответ напомнил ему то, как он ее раньше дразнил. Он делал это до тех пор, пока она не ударяла его или не целовала. Ему нравились оба варианта.

Он тоже рассмеялся:

— Если хочешь это выяснить, принимай мое предложение.

Джеки недовольно фыркнула.

— Хорошо, — уступила она. — Я согласна.

Джеки приехала вовремя. Другого он и не ожидал. Она припарковала свой автомобиль на лужайке рядом с маленькой пристанью на озере Адрина. Романо ждал ее в моторной лодке.

Джеки Пэттерсон, как всегда, выглядела безупречно. На ней были темно-бирюзовые капри и белый льняной топ. Выйдя на солнце, она надела просторную рубашку с длинным рукавом. Ее волосы были собраны в низкий хвост, и мелированные пряди отливали золотом. Большие темные очки усиливали эффект, делая ее одновременно недоступной и желанной. Романо всегда был любителем запретных плодов.

• Предыдущая
• 10/28
• Следующая