Беглец - Бубела Олег Николаевич - Страница 81
- Предыдущая
- 81/93
- Следующая
За этими препирательствами я и не заметил, что мой желудок настойчиво просит опустить в него что-нибудь, и желательно съедобное. Не обращая больше внимания на недовольного святого отца, я огляделся по сторонам и объявил детям:
– Привал!
После этого я свернул с дороги на лужайку. Отпустив коней пастись, достал мясо из сумки и разделил по-братски – детям по половинке кроличьей тушки, а мне целую. Священник тоже остановился и стал копаться в своих сумках. Усевшись на слегка сырой травке, мы начали с аппетитом поедать холодное мясо. Через несколько минут к нам присоединился святой отец, он ел хлеб с луком. Бедняга даже давился, глядя жадными глазами на мясо в наших руках, да так, что я его пожалел и оторвал от своей тушки довольно приличный кусок.
– Угощайтесь, – я протянул мясо священнику.
– Я не приму еду из рук нечестивого! – с жаром ответил святой отец.
– Как будет угодно, – пожал я плечами и принялся дальше уплетать мясо.
Алона, посмотрев на меня с неуверенностью, тоже оторвала кусок от своей порции и собиралась протянуть его священнику, но я сказал тоном, не терпящим возражений:
– Сестренка, не нужно разбрасываться едой. Святой отец не так голоден, как мы, так что просто не оценит такой жертвы. Ешь, следующий привал будет еще не скоро!
Алона смущенно посмотрела на меня, но больше не пыталась поделиться со священником. Нет, после этой выходки он совсем перестал мне нравиться. Если раньше я воспринимал его как наивного человека или просто личность, воспитанную на церковных догматах, то сейчас видел в нем просто жалкого святошу, который не может быть приличным собеседником. Надо же, не стал брать еду из рук нечестивого! Подозреваю, что если бы на его месте был православный поп, он бы не только взял еду, но и стал убеждать меня, что я очень хороший человек, что в моей душе еще сохранился свет истинной веры... ну, и так далее. А вот теперь я жевал и думал: это все священники здесь такие недалекие или только избранные, один из которых по счастливому стечению обстоятельств попался мне по дороге?
Когда дети справились со своими порциями, я дал им еще по куску от своей – их растущие организмы нуждаются в калорийной пище. Так мы и жевали под завистливыми взглядами священника, давившегося хлебом. Потом вытерли жирные руки о траву, попили воды из фляжек и снова сели на немного отдохнувших лошадей. К моему неудовольствию, священник тоже поднялся и с трудом забрался в седло. Я уже думал, что он оставит свою затею путешествовать с нами. Его болтовня перестала меня интересовать. Я-то надеялся на мирное убеждение, интересный рассказ о всяких чудесах и прочие сказки, а он только поливает меня своим презрением и грубо пытается сбить с истинного пути! Да-а-а, плохо учился ты, батюшка. Наши попы тебе сто очков форы дадут, да еще и в христианство обратят мимоходом, особо не напрягаясь. Если у вас все служители церкви такие, то мне жалко этот мир.
– На чем мы остановились? – уточнил священник, пристраиваясь сбоку от меня.
– Мы остановились на том, что Единый виноват во всех бедах, что приключались с нами, – напомнил я ему.
Священник поморщился:
– Не искажай мои слова, сын мой!
– Так, давайте договоримся, святой отец. Я еще могу называть вас святым отцом, потому что мне так привычнее и удобнее, но попрошу запомнить, что у меня только один папа, и это точно не вы, поэтому не обращайтесь ко мне со словами «сын мой». У меня есть имя – Алекс, если очень трудно его произносить, то можете просто на «вы», – милостиво разрешил я.
Священник только еще раз поморщился. Ну, что поделаешь, не могу я терпеть хамства по отношению к себе. С кем только можно, я стараюсь перейти на «ты», завязывая приятельские отношения. Но чтобы первый встречный тыкал тебе, да и еще требовал уважения – на это у меня терпения просто не хватало. Если раньше я еще мог молчать в тряпочку, не обращая на это внимания, то после появления в этом мире у меня такого овечьего смирения явно поубавилось.
– Хорошо, Алекс, продолжим, – с явным неудовольствием ответил священник. – Я лишь просил не искажать мои слова. Я ведь не говорил, что все беды посылает Единый, я лишь сказал, что все происходит по его воле. А не задумывался ты, что он посылает тебе испытания, чтобы ты мог стать сильнее, крепче духом?
– Знакомая песня, – пробормотал я, отметив, что на «вы» церковник переходить категорически не желает. – Все, что не убивает нас сегодня, завтра сделает сильней!
– Именно, сын... Алекс! Ты все правильно понял! Единый просто испытывает нас, чтобы мы совершенствовались и росли над собой, для того чтобы однажды сделать то, что угодно ему.
– Хорошо пели, святой отец, – усмехнулся я. – Но под конец дали такого петуха! Я не раб Единому, чтобы угождать ему. Я поступаю, как нужно мне, как нужно моим близким, а на его замыслы мне просто нас... начхать! И не нужно при этом говорить, что так и задумано Единым, все равно не убедите. – Я хитро прищурился. – Ведь, если говорить вашими словами, Единым так и было предусмотрено, чтобы я вышел таким вот неверующим, а, святой отец?
После моей тирады священник надолго заткнулся, и я наслаждался тишиной, снизошедшей на меня милостью Единого... Тьфу! С кем поведешься, так тебе и надо!
Дорога стала оживленнее. Нам все чаще попадались люди на лошадях и в повозках. Они неизменно останавливались и просили священника их благословить. Посмотрев один раз на представление, я больше не задерживался и оставлял святого отца благословлять, уезжая с детьми вперед. Однако, несмотря на все мои надежды, священник оказался настойчивым и неизменно нас догонял, хотя заговаривать больше не пытался, видимо, еще не придя в себя от моего последнего аргумента.
Солнце, скрытое облаками, стало садиться. Встречные повозки попадались все реже, и вскоре исчезли совсем, только мы одни скакали все дальше. Я прикинул, что завтра к вечеру мы достигнем Вернара, а поэтому решил проехать как можно больше, чтобы выгадать несколько нужных нам часов. Святой отец попытался опять переубедить меня, приводя, как ему казалось, железные аргументы, типа чудес или исцеляющей силы веры. В ответ я только хмыкал, так как таких чудес мог ему устроить сколько угодно. Меня стала уже порядком утомлять его трескотня, когда вдруг впереди ощутимо повеяло опасностью. Я тут же остановил лошадь и начал сканировать окрестности, подумав о том, что вполне возможна встреча с еще одной кашной. Но почему на дороге?
Своим магическим зрением я увидел больше дюжины человеческих аур в трехстах шагах от нас, по обеим сторонам дороги. До меня донеслись эмоции – азарт, напряжение и ненависть. Похоже, мы вляпались!
– Приплыли! – сообщил я смотревшим на меня Алену и Алоне. – Впереди засада.
Алона охнула, но затем взяла в руки арбалет и сосредоточенно стала его взводить. Ален глядел на нас с растерянностью. У него даже оружия нет, вспомнил я. Теперь главный вопрос: бежать или перебить?
– Почему ты так решил? – спросил священник, но я поднял руку, заставляя его замолчать, и начал просчитывать варианты.
Это не та группа, что преследовала нас, здесь сидят люди, а гномов вовсе нет, как и магов, если только они не скрывают свои ауры. Если это профессиональные воины, то ввязываться с ними в бой рискованно только для детей, ведь их могут задеть ненароком, я же должен с ними легко справиться, применив пару магических штучек. Если же это средней подготовки наемники, как в первый раз, то для меня это будет отличной тренировкой. Короче, будем надеяться на лучшее, но приготовимся к худшему.
– Сейчас мы полезем в драку, – начал я инструктировать Алону. – Твоя задача – как только я крикну, спрыгиваешь на землю, берешь Алена за шкирку и тащишь вон к тем кустам, прячешься в них и стреляешь из арбалета в тех, кого сможешь достать, а если на тебя навалятся слишком много, так что не будешь успевать перезаряжать, сразу зови меня. Приказ понятен?
Алона четко кивнула, только пальцы, сжимавшие арбалет, слегка побелели. Ален, посмотрев на нее, тоже решительно кивнул, хотя я ему указаний не давал. Теперь разберемся с балластом.
- Предыдущая
- 81/93
- Следующая
