Мотылек атакующий - Островская Екатерина - Страница 36

• Предыдущая
• 36/50
• Следующая

– Ты, что, и в самом деле считаешь, будто мы занимаемся спортом? – удивилась негритянка. – Здесь нет правил и честных людей тоже нет. На нас делают деньги. У шлюх и то работа приятнее: их если и бьют, то за дело, а мы сами свои рожи подставляем.

Маша разговаривала с Джексон и видела, что на них неотрывно смотрит Артем. Вернее, Кущенко-младший смотрел на Машу, и радости на его лице не было. Зато Алексей Филиппович постоянно улыбался. Потом поманил рукой Мотылька и, когда она подошла, поднялся, усадил ее рядом.

– Минуточку внимания, – произнес хозяин клуба, – я хочу сказать пару слов. А пока говорю, наполните ваши бокалы, потому что пить будем за невероятную девушку, каких я не видел прежде, а вы тем более. Традиция гладиаторских боев восходит к Древнему Риму. Имена некоторых гладиаторов дошли до наших дней. Были и женские бои, но ни одной женщины-бойца того времени мы не знаем. Потому что никогда еще не было такого таланта, как наша Маша. Она прекрасна, как богиня любви, а дерется, как богиня боевых искусств. Я сегодня посмотрел, как Мотылек атакует, и понял, что защиты от нее быть не может. Лично я был сражен ее красотой, но не дай бог кому-то встать на ее пути. В древности не было таких воительниц…

– Амазонки, – негромко подсказал Артем.

Алексей Филиппович покосился на сына, вздумавшего перебить его, и продолжил:

– Если бы хоть одна такая была в Риме, то ее профиль мы бы смогли сейчас видеть на старинных монетах. Если бы Маша жила в те далекие времена и взяла себе тот же псевдоним «Мотылек», то и сейчас все знали бы, что такое papilionis militum – мотылек атакующий.

Латинские слова Кущенко произнес без запинки, хотя и посмотрел на лежащий перед ним на столе листок с записанной подсказкой.

– За тебя, божественная и несравненная! За тебя, Мотылек атакующий!

Алексей Филиппович взял руку Маши и, склонившись, поцеловал ее ладонь.

Маша улыбнулась и кинула взгляд на Артема. Тот сидел бледный, с закушенной губой. Кущенко-старший оглядел собравшихся и резко взмахнул рукой. Все встали, даже ничего не понимающий менеджер Эмили Джексон.

– До дна, – приказал Алексей Филиппович.

Присутствующие выпили, а потом зааплодировали. Кущенко сел в кресло и повернулся к Маше.

– Жаль, что не могу пригласить тебя на танец прямо сейчас. Но ничего, у нас все впереди.

– Впереди, – повторила она.

На Артема Маша не стала смотреть, тот сидел рядом и все прекрасно слышал.

Домой, а точнее – к бывшему дому Новиковых, ее доставил Алексей Филиппович.

Кущенко-старший, сидевший рядом – оба пассажира ехали на заднем сиденье, – попытался ее обнять, но Маша выскользнула и поинтересовалась возможностью проведения ее боя с Пирцхвалавой.

– Завтра с утра Алик позвонит, – ответил владелец клуба, – проблем не будет. Только, видимо, нам придется ехать в Москву. У них же билеты проданы на Джексон. А со ставками они сами разберутся.

Потом Алексей Филиппович долго разглагольствовал о том, что не сомневается в победе Маши, что после схватки с Пирцхвалавой можно выходить на менеджеров Ли Хэнги и договариваться о бое с ней.

У дверей подъезда Кущенко, прощаясь, снова поцеловал Маше руку и уехал. Она постояла пятнадцать минут на лестничной площадке, а потом вышла. Почти сразу поймала такси и отправилась домой, где приняла душ. С особой тщательностью Маша мыла кисть правой руки, которой касались губы врага. Вспоминала, как Кущенко, стараясь ей понравиться, пытается казаться воспитанным и образованным, как злится, наблюдая за его потугами, Артем. Но думала об этом спокойно, без раздражения и злости. Просто анализировала события, разворачивающиеся по ее желанию и плану.

Утром она вышла на пробежку и, разумеется, увидела Бармина. После той ночи учитель и ученица не встречались, Маша больше не ходила в школьный зал. Что думал по этому поводу Андрей, она не знала, но тренер не звонил. Теперь же, столкнувшись на утренней аллейке, кивнул и молча побежал рядом.

– Прости, но я пока потренируюсь в другом месте, – не выдержала и объяснила Маша.

– В «Колизее»?

Она кивнула.

– Хорошо, – согласился Бармин. – Если ты считаешь, что там тебе лучше…

– Не считаю, но у меня там дело.

– Будет нужна помощь, обращайся.

– Сама справлюсь.

– Хорошо, – снова спокойно согласился Андрей. – Тогда пока. Где меня найти, ты знаешь.

Развернулся и побежал в другую сторону.

Вернувшись домой, Маша села рисовать. Но работала недолго, потому что запиликал ее мобильник и пришлось отвечать.

– Моя фамилия Иванов, – произнес мужской голос, – у нас есть общий друг, который любит пить кофе в одном не очень чистом заведении. Вы там, кажется, тоже бывали.

– Была как-то, – ответила Маша, сообразив, что собеседник говорит о следователе Мышкине. – С нашим другом что-то случилось?

– Приходите в кафе к двенадцати, я все расскажу.

Только когда разговор был закончен, Маша сообразила, что ей только что звонил ее бывший адвокат.

Они встретились. Иванов не узнал ее. Адвокат сообщил, что поездка следователя в Москву с жалобой на Порываева была стратегической ошибкой. Жаловаться в прокуратуру на прокуроров – бесполезно: ворон ворону глаз не выклюет. А теперь Мышкин в следственном изоляторе, и условия содержания, мягко говоря, оставляют желать лучшего. Несколько дней назад Иванов вложил в дело свой адвокатский ордер, но допустили его к Мышкину лишь сегодня утром, как раз перед встречей юрист и позвонил Маше.

– Там все так плохо? – спросила она.

– Вы имеете в виду сфабрикованное против него дело? Там как раз все хорошо. Дело сшили на скорую руку, с многочисленными процессуальными нарушениями. И задержание, и арест, и заключение под стражу – все можно было бы обжаловать и добиться отмены. Но только у кого обжаловать – в прокуратуре у Порываева? В любом другом случае – труда бы не составило. А в этом нужны неопровержимые свидетельства его преступных деяний и наклонностей.

– Я знаю точно, что он получает деньги у бизнесмена Кущенко. На прошлой неделе ему было выдано двести тысяч евро.

– Вы сами видели? – не поверил Иванов.

– Да, и с близкого расстояния.

Иванов задумался, а потом покачал головой.

– Все равно это ничего не дает. Вот видеозапись помогла бы, но тоже сомнительно, что ее примут во внимание. Порываев скажет, что Кущенко вернул ему старый долг, и тот подтвердит.

– И что теперь делать?

– Работать, – ответил Иванов. – Бороться за справедливость и добиваться наказания преступников.

– Вы верите, что в нашем случае можно найти правду?

– Надеюсь, по крайней мере. Обидно только, что приходится искать правду подпольными методами. Кстати, я очень виноват перед вашей подругой: не смог тогда помочь ей, а возможности были… Как она?

– Маша в Германии. После лечения вернулась к работе, иллюстрирует детские книги.

– Дай ей бог счастья, – сказал адвокат. – А то я себя виню в том, что потом случилось с ней и ее мужем.

Получить видеозапись оказалось совсем несложным делом. Ведь теперь Маша была звездой. С ней здоровались охранники на вахте, а других девушек приветствовали крайне редко. Вслед ей оборачивались, чтобы рассмотреть получше, работники ресторана и сотрудники офисных помещений.

На входе в клуб Маша спросила у охраны, как долго хранятся записи видеонаблюдений. Ей ответили, что месяц хранят точно. И она пошла в комнату охраны.

Перед мониторами сидели двое парней. Оба хихикали, вглядываясь в одну картинку – в курилке возле ресторана беседовали официантки. Охранники даже сделали звук погромче, чтобы не пропустить мимо ушей ни слова из их разговора.

– Ты не представляешь, какой у него… – говорила одна из девушек.

Вторая не поверила ей:

– А по виду вроде замухрышка. Откуда только…

Маша постучала по стойке:

– Ребята, отвлекитесь от работы на минутку.

• Предыдущая
• 36/50
• Следующая